Зимний излом. Том 1. Из глубин

Кто ее пустил в Старый парк? Ах да! Альдо сносит усыпальницу узурпатора, наверное, кляча принадлежит каменщикам или мусорщикам. Отвязалась и разгуливает по парку. Она вряд ли укажет дорогу, и все равно, лучше лошадь, чем ворон. Ричард пошел на звук и почти сразу оказался где хотел. Он не ошибся и не заблудился, просто в сумерках все выглядит иначе, чем днем. Юноша ускорил шаг, место дуэли его не привлекало, но за вазой начиналась тропинка, ведущая к воротам.

Лошадь отстала, может, нашла еще живую траву? Показался вековой каштан, Дику почудилось, что меж узловатых корней сидит огромная собака, но это был всего-навсего камень. Большой, серый, недоверчивый. Он кого-то ждал, долго, очень долго...

Аллея уперлась в лестницу, пологие ступени замела жухлая листва. Сквозь сухой, навязчивый шорох проступил плеск воды – Дикон все-таки дошел до родника. Луна висела над самой головой, заливая старую террасу снятым молоком, к подножиям статуй жались черные тени. Словно кошки.

Юноша невольно залюбовался застывшим в танце крылатым созданием, неуловимо напоминавшим Катари, но исполненным счастья и радости. Какая красота, и как не похоже на украшавших дворцы и парки дев и воинов! Нужно заказать для Надора копию и поставить на скальном выступе, что напротив главной башни. Наверняка мраморную танцовщицу привезли из Гальтары. В древности эориям являлись бессмертные красавицы, одаривая избранных своей любовью. Они и сейчас спускаются в брошенную столицу, но там пусто. Только камни помнят и о любви, и о ненависти, камни не забывают ничего.

Вновь послышался стук копыт, но Дикон не оглянулся, зачем? Утром рабочие поймают беглянку, а пока пусть гуляет в свое удовольствие. Налетевший ветер пах дымом, снегом и хвоей. Шум воды стал громче, заметались причудливые тени, жаловались на грядущие холода деревья, смеялись звезды, каменная девушка с кошачьей головой вскидывала гибкие руки в вечном танце, на белой шее алело ожерелье из рябины. Кто-то пошутил, но вышло красиво.

На растрескавшиеся плиты, медленно кружась, опустился одинокий лист, запах дыма стал острей и грубее. Ричард поднял голову – вокруг Луны мерцал радужный ореол, предвещая холод. Захотелось домой, и Дикон ускорил шаг.

Лунный свет лгал, ваза оказалась дальше, чем обещали глаза, и у нее было сразу две тени. Какие глупости, это темное пятно на светлом камне не тень, а их с Валентином кровь. А он что думал? Что стражники кинутся отмывать мрамор? Ничего, пойдут дожди, и кровь уйдет в землю вместе с горькой осенней водой.

Лошадиное ржание было неожиданным и чудовищно громким. Ричард едва успел отскочить, как мимо, высекая искры, пронесся темный силуэт. Моро?! Неужели Робер его отпустил? Или черный змей сбежал? Жеребец оскалил зубы и принялся долбить копытом камень. Вырвавшийся на свободу мориск-убийца – это страшно, а мориск-убийца, потерявший хозяина? Моро злобно фыркнул и двинулся вперед. Неужели знает? Ерунда, что может понимать лошадь?!

Ричард выхватил пистолет – умирать под копытами он не собирался. Вороной замер возле кровавой лужи, вытянув узкую морду. Черная статуя, затесавшаяся среди белых.

– Это не то животное, которого следует опасаться. По крайней мере, вам, – Валентин Придд в мундире теньента вышел из-за проклятой вазы и поправил орденскую ленту на груди.

Моро резко обернулся, вбирая ноздрями чужой запах, и вдруг предательски ткнулся мордой в затянутое черным сукном плечо. Придд улыбался, положив на холку скакуна холеную руку. Он стал старше и веселей. Если б не улыбка, Ричард еще мог бы простить.

Юноша сам не понял, в кого целится – в мориска или в Спрута. Сухо щелкнул курок. И все.

– Осечка, – в лунном свете глаза Валентина отливали лиловым, как и глаза Моро, – но следующая глупость у вас может и получиться.

– Моей следующей глупостью будете вы, – отрезал Ричард, – света здесь довольно. В позицию!

– Молодой человек, – бросил Придд, – это место опасно, по крайней мере для вас.

– Прошлый раз оно оказалось опасным для вас.

– Прекратите, – поморщился Валентин, – и уходите, пока не поздно. Нам делить нечего.

– Трус!

– Сильно сказано, юноша, – рука в черной перчатке перехватила уздечку Моро, холодно блеснули сапфиры. – Благодарю за помощь, граф. Ричард, отправляйтесь домой.

– Я не уйду! – отрезал юноша, понимая, что он один против Валентина, сбежавшего Ворона и мориска. Робер предал сюзерена, как и Придд, но Алва не должен добраться до армии, иначе конец всему: Альдо, Талигойе, любви....

– Вам же хуже, – заметил Ворон, он был таким, как всегда: сильным, уверенным и насмешливым.

Ричард, сам не понимая, что делает, вновь нажал на курок. На этот раз подвел не пистолет, а рука: пуля врезалась в вазу, Ворон пожал плечами и, не глядя на бывшего оруженосца, вскочил на коня. Придд ухватился за руку маршала и пристроился за его спиной. Моро издевательски заржал, взмахнул роскошным хвостом и тронулся неспешной рысью.

– В седло, Окделл! Мы их догоним!

Вылетевший из ночи всадник осадил скакуна рядом с Ричардом, под уздцы он держал Сону. Дик отшвырнул разряженный пистолет и вцепился в поводья.

– Скорей! – Ричард послушно пришпорил мориску, та рванула с места в карьер. Миг – и залитая луной площадка с лужей высохшей крови осталась позади. Ричард оглянулся, его спутник – Симон Люра – засмеялся и поправил алую перевязь. Сона вскинулась на дыбы, замолотила в воздухе копытами, одно из них было белым. Люра выругался, что-то рухнуло в жухлые листья, безголовый, однорукий обрубок поудобней перехватил поводья, остро запахло кровью...

2

– Монсеньор, что с вами? Монсеньор, проснитесь!

Какой отвратительный запах! Леворукий бы побрал лекаря с его настойками. Ричард с усилием приподнялся на локтях.

– Что случилось, Джереми? Который час?

– Три четверти двенадцатого. Позволю заметить, у Монсеньора сильный жар. Я разбужу лекаря.

– Разбуди!

Это был бред, самый обычный бред. Хорошо, что он видел всего-навсего Люра, могло быть и хуже. Ричард сел в постели, глядя прямо перед собой. Все-таки правильно он заменил кабаньи головы на портреты.

– Сударь! Ну зачем же вы сели? – вкатившийся в комнату врач был полусонным, но исполненным укоризны. – Вам надо лежать, иначе может начаться заражение.

– Я лежу, – буркнул Ричард. Спорить с лекарем не хотелось, валяться с лихорадкой тем более. Если Придд явится ко двору раньше, могут подумать, что победитель – он.

– Сейчас я приготовлю успокоительное питье, – заверил мэтр Хелльбах, – и вы уснете.

– Хорошо. – Спать хотелось без всякого питья, но вдруг опять приснится кошмар? – Признаться, я видел дурной сон.

Как все-таки святой Алан похож на отца! Одно лицо, разница лишь в доспехах и в оружии. Даже витраж за спиной один и тот же, старый надорский витраж с вепрями.