Зимний сон Малинки
Шрифт:
– Бывают, Валечка, но не в твоем случае. Тебя с кем-то спутать невозможно! Давай, Галанина, вспоминай, кому кружила голову последнее время.
Глава 45
Вспомнить у Валечки не получилось, как она ни старалась, и мы решили оставить все претензии на совести незнакомки. В конце концов, ее ревность точно не была проблемой Галаниной и портить ей праздник она не имела права. Обсудив ситуацию и вволю повозмущавшись, переименовав незнакомку из Барби в Бешеную Креветку, решили Валечку больше одну никуда не отпускать. Только договорились, как тут Шляпкина ветром к нашему столику
– Ты это придумала, Машка, тебе меня и выручать!
– Юр, что случилось?
Наши мужчины-соседи ушли на перекур и Юрка с совершенно несчастным видом опустился на один из свободных стульев. Выпил залпом шампанское из моего бокала и обиженно поджал рот.
– Ничего хорошего, Малинкина, и это слабо сказать, - выдохнул парень.
– Да говори уже!
– Сначала ко мне подошел главный инженер, ответственный за наш отдел, мы выпили, а затем он спросил: не притесняют ли меня сотрудники, как представителя сексуальных меньшинств? Потому что он лично, видите ли, за либеральные взгляды в компании.
– Ого! Ничего себе.
– Неужели вот так и спросил? – сунула нос Мананка.
– Клянусь тестикулами, - ругнулся Юрка.
– Но это еще не самое страшное.
– А что же самое?
– Только не ржать! Эристави, даже не думай! – Шляпкин наставил палец на Мананку, не к месту хихикнувшую. – А то не расскажу!
Лишить Мананку новости было хуже, чем провести над ней телесную экзекуцию, и девушка послушно втянула щеки, потянув из стакана через соломинку коктейль.
– Ну, - поторопила я друга, - что самое страшное-то? Рассказывай!
Парень насупился.
– Меня на свидание пригласили, вот чего. Еле отвертелся.
Сегодня был праздничный вечер, вокруг сидели и танцевали люди. Смеялись симпатичные девушки… Я развела руками.
– Ну и что? Иди, Шляпкин! Ты же сам говорил, что у тебя девушки нет. Вот и познакомишься.
– Так в том-то и дело, Машка, что не с девушкой! – вспылил Юрка. В расстроенных чувствах парень залез в чужую тарелку и сунул за щеку фигурный сухарик. Захрустел отчаянно: – С электриком Пашей! Оказалось, что этот двухметровый бугай гей! И он давно считает меня симпатичным. Молчать, Эристави! – палец Юрки снова взлетел вверх, но Мананка, не сдержавшись, уже вовсю хрюкала в коктейль.
– Молчу! Очуме-еть. А я еще на этого Пашку заглядывалась…
– И я, - неожиданно призналась Валечка. – Он всегда такой стильный. О моде говорит…
– И если он меня так тролит, то это совсем не смешно! Я тут всем не шут гороховый!
Лицо Шляпкина печально скисло.
– Малинкина, чего делать-то, а? Я что, от этого клише теперь век не отмоюсь? Только увольняться?
Друг расстроился не на шутку, на него поглядывали, и я невольно почувствовала за собой вину. Пусть он сам возводил напраслину на Гордеева, но насмешки над Шляпкиным я тоже терпеть не хотела. А уж
тем более видеть на его месте другого человека.– Спокойствие, Юр! Только спокойствие! – сказала, опустив руку парню на плечо. – Есть мировая идея! У нас тут одна красотка Валечку только что в туалете приревновала, и всерьез пригрозила ей членовредительством. А к кому, мы так и не поняли.
– Вон та Барби в коралловом, за столом главного. Видишь? – кивнула Мананка подбородком в сторону пьянствующего руководства. – Сущий ангел с виду, а на деле – Бешеная Креветка! Валечка теперь одна шагу ступить не может. А вдруг Креветка не шутит?
Юрка обернулся, сориентировался, и тут же присвистнул.
– Ничего себе! Даже боюсь предположить к кому. Такие высоко летают.
– Да это уже и неважно, - вернулась я к плану. – Забудь! Главное, что вы можете выручить друг друга. Побыть сегодня вместе. А?
– Точно! – сунулась Мананка, раздвинув локтями тарелки. – Покрутите любовь на глазах у всех, от вас и отстанут. Гениально! Только знаете что?
– Что? – выдохнула Валечка, а Юрка натужно проглотил второй сухарик.
– Одного дня мало. А вдруг эта Барби, Валь, тебя и в «Гаранте» найдет? Хотя бы три минимум!
– важно резюмировала Эристави и довольно откинулась плечами на спинку стула.
– И обязательно с поцелуем на глазах у всех! Как в кино! А иначе, ребята, никаких гарантий! Быть тебе Юрка вечным геем, а Валюше прятаться.
Вот про поцелуй я точно не подумала и удивленно уставилась на Мананку: не слишком ли это смело для нашей скромной Валечки? Та, поймав мой взгляд, лишь подмигнула. Скосила хитрые глазки с намеком на Шляпкина. Я и себе повернулась…
Юрка, закусив нижнюю губу, смотрел на Галанину. Почесав затылок, опустил глаза на грудь… и вздохнул. Поднялся вдруг, подступив к девушке.
– Э-э, Валентина. Ты не против со мной потанцевать?
Песня звучала быстрая, человек тридцать отплясывали кто во что горазд, но какая разница, если мир внезапно сузился до двоих? Мы с Мананкой затаились.
– Нет, я… - Валечка заволновалась и покраснела. Привстала, затем села. – Я нет.
Юрка помрачнел.
– Нет? Ты что, тоже думаешь, что я гей?
На самом деле при всей своей браваде Юрка был из тех парней, которые за смешками прячут неуверенность в себе, и сейчас, решившись на смелый шаг, он снова приготовился закрыться.
– Господи, Шляпкин, - я не выдержала, - да веди ты уже Галанину танцевать! Она хотела сказать, что не против. Просто поцелуя испугалась. А вдруг ты целоваться не умеешь? Правда, Валь?
– Да, - кивнула девушка. – Вдруг. Т-то есть, нет, не поэтому! – спохватилась, но поздно. Настроение было хорошее, и Валечка рассмеялась вместе с нами.
– Девочки, я с вами с ума сойду. Пойдем, Юра! – сама взяла парня за руку и утащила в круг танцующих. Мы с Мананкой только прыснули смехом им вслед.
– Господи, Машка, поверить не могу! И эта скромница, которая краснеет от слова «поцелуй», носит самое вызывающее в «Гаранте» декольте, и танцует сексуальные танцы. Где справедливость вообще?