Зимняя луна (Ад в наследство)

Тоби открыл рот и ошалело уставился на Тревиса.

– Если ты будешь держать рот распахнутым так широко, - предупредил его Тревис, - то туда-заберутся какие-нибудь маленькие летучие твари и выстроят себе гнездо.
– Он улыбнулся Хитер и Джеку.
– Вы о таком думали?

– Почти точно, - сказал Джек.

Хитер сказала:

– Вообще, мы думали о щенке...

– От Фальстафа вы получите все веселье хорошей собаки и никакого щенячьего беспорядка. Ему два года, он взрослый, домашний, хорошо воспитанный. Не будет гадить на ковер или грызть мебель. Но он все еще молодой пес, у него много лет впереди. Как, подходит?

Тоби поглядел на родителей с тревогой, как будто считал, что такая огромная и превосходная штука не может стать его без возражений родителей или даже без того, что земля разверзнется и проглотит его заживо.

Хитер поглядела на Джека, а тот сказал:

– А почему нет?

Смотря на Тревиса, Хитер поддакнула: - Почему нет?

– Да!
– Тоби удалось произнести лишь одно слово, чтобы выразить весь свой взрывной восторг.

Они пошли к багажнику, и Тревис открыл дверцу.

Фальстаф выскочил из автомобиля на землю и немедленно начал взволнованно обнюхивать ноги всех, вертясь по кругу, туда-сюда, шлепая по ногам хвостом, вылизывая им руки, когда они пытались его погладить. Ликование горячего языка, холодного носа и надрывающих сердце карих глаз. Когда он утихомирился, то выбрал себе место для сиденья рядом с Тоби, предложив ему поднятую лапу.

– Он умеет здороваться!
– завопил Тоби и поспешил взять лапу и помять ее.

– Он знает кучу разных трюков, - пояснил Тревис.

– А откуда он?
– спросил Джек.

– Жил у одной пары в городе. Леона и Гарри Сиквистов. У них всю жизнь были золотые ретриверы. Фальстаф - их последний.

– Он кажется таким милым - не жалко им его отдавать?

Тревис кивнул.

– Тут печальный случай. Год назад у Леоны нашли рак, и она умерла уже как три месяца. А несколько недель назад с Гарри случился инфаркт, и у него теперь парализована левая рука. Речь плохая, да и с памятью проблемы. Пришлось переехать в Денвер к сыну, но семья того не хотела собаку. Гарри плакал как ребенок, когда прощался с Фальстафом. Я обещал ему, что найду для пса хороших хозяев.

Тоби был уже на коленях, обняв ретривера за шею, и тот лизал его в лицо.

– Мы будем ему самыми лучшими хозяевами, которых не было никогда ни у одной собаки, правда, мам, пап?

Хитер сказала Тревису:

– Как мило, что Пол Янгблад сказал вам о нас.

– Ну, он услышал, как ваш мальчик говорил, что хочет собаку. А у нас тут не настоящий город, все живут в двух шагах друг от друга. И у всех очень много свободного времени, чтобы вмешиваться в дела других людей.
– У Поттера была широкая, очаровательная улыбка.

Холодный бриз становился все сильнее, пока они разговаривали. Внезапно он рванулся и превратился в свистящий ветер, пригибая потемневшую траву и сдувая волосы Хитер ей на лицо, и пронизывая ледяными иголками.

– Тревис, - сказала она, снова пожимая ему руку, - когда вы сможете заехать к нам на ужин?

– Ну, может быть, в следующее воскресенье...

– В следующее воскресенье, - повторила она.
– В шесть часов.

Тоби она сказала:

– Орешек, иди в дом.

– Я хочу поиграть с Фальстафом.

– Ты можешь познакомиться с ним и внутри, - настаивала она.
– Здесь слишком холодно.

– Но у него же мех, - запротестовал Тоби.

– Я о тебе забочусь, глупышка. Ты отморозишь нос, и он станет черным, как у Фальстафа.

На полпути к дому, вертясь между Тоби и Хитер, пес остановился и оглянулся на Тревиса Поттера. Ветеринар помахал рукой, делая ему знак идти дальше, и это оказалось вполне достаточным разрешением для Фальстафа. Он сопроводил их вверх по ступенькам и в теплый холл.

* * *

Тревис Поттер привез с собой пятидесятифунтовый пакет сухой собачьей еды. Он выгрузил его из багажника "рэндж-ровера" и поставил на землю у заднего колеса.

– Я подумал, что у вас не будет собачьего корма под рукой, если только рядом не пройдет кто-нибудь с золотым ретривером.
– Он объяснил, чем и как следует кормить собаку фальстафовых размеров.

– Сколько мы вам должны?
– спросил Джек.

– Забудьте. Он мне ничего не стоил. Это была про: сто услуга по отношению к бедному Гарри.

– Зло очень хорошо. Спасибо. Но собачья еда?

– Об этом не беспокойтесь. Пройдет несколько лет, и Фальстафу понадобятся регулярные счета, чтобы я за ним приглядывал. Когда вы привезете его ко мне, я уж с вас возьму побольше.
– Усмехаясь, он захлопнул дверцу багажника.

Они обошли "рэндж-ровер" и встали у самой дальней от дома стороны, используя машину как укрытие от кусачего ветра.

Тревис сказал:

– Я знаю, Пол вам сказал в частной беседе о Эдуардо и его енотах. Он не хотел волновать вашу жену.

– Ее нелегко взволновать.

– Так вы сказали ей?

– Нет. Не знаю почему. Хотя... у нас уже и так много всего в голове, целый год нервотрепки, куча перемен. Во всяком случае, то, что Пол сказал мне, - это не очень важно. Просто, еноты вели себя странно, вышли при свете дня, бегали по кругу и упали потом замертво.

– Я не думаю, что это все, - Тревис замялся. Он откинулся и прислонился спиной к боку "ровера", согнул ноги в коленях, наклонив слегка голову, скрываясь от пронизывающего ветра.
– Я думаю, Эдуардо скрывал что-то от меня. Эти еноты делали что-то гораздо более странное, чем то, о чем он рассказал.

– Зачем ему было скрывать?

– Сложно сказать. Он был такой старик, с причудами. Может быть... я не знаю, может быть, он видел что-то, о чем ему казалось смешным говорить, что-то, во что я не поверю. Он был большой гордец, этот старик, не хотел говорить ничего такого, из-за чего его могли бы осмеять.

– А какие-нибудь догадки у вас есть?

– Не-а.

Голова Джека находилась под крышей "ровера", и от ветра не только немело его лицо, но, казалось, слой за слоем сдиралась кожа. Он откинулся спиной к машине, согнул колени и наклонился, подражая ветеринару. Не глядя друг на друга, они принялись разглядывать долины на юге, не переставая говорить.

Джек сказал:

– Вы, как и Пол, думаете, что было что-то такое, от одного взгляда на которое Эдуардо схватил сердечный приступ, что-то связанное с енотами?

– И это заставило его зарядить ружье, не забудьте. Я не знаю. Может быть. Не могу с этим разобраться. Более чем за две недели до его смерти я говорил с ним по телефону. Занятная была беседа. Я позвонил, чтобы сообщить результаты тестов тканей енотов. Не найдено следов никакой известной болезни.

– Разбухание мозгов?

– Точно. Но никакой очевидной причины. Он хотел знать, я просто послал образцы ткани мозга или делал полное вскрытие.