Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Зимняя сказка в Венеции
Шрифт:

– Да, плохо, – хрипло проговорила она. – И всегда будет плохо. Это как лабиринт. Я все еще думаю, что должен быть какой-то выход, но его нет.

Прошло столько времени. Слишком поздно, я знаю, что слишком поздно, и если бы я послушалась здравого смысла, то уехала бы и забыла. Но я не могу забыть.

Ее бессвязная речь привела Винченцо в замешательство. Он крепко прижал женщину к себе.

– Я могу вам помочь?

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Пьеро толкнул дверь и вошел; при виде гостя его лицо просияло.

– Чао. –

Винченцо хлопнул старика по плечу.

– Чао, – ответил Пьеро, оглядываясь. – Ага, вы уже познакомились.

– Да, и боюсь, я напугал синьорину.

– Почему так официально? Это никакая не синьорина, ее зовут Джулия.

– Или, может быть, вы синьора? – спросил Винченцо. – Вы понимаете, синьора – это…

– Да, спасибо, я говорю по-итальянски, – резко прервала его Джулия. – Синьора – это замужняя женщина. Я – синьорина.

– Значит, вы говорите на моем языке… Поздравляю вас. Англичане не часто стремятся изучать другие языки. Вы хорошо им владеете?

– Маловато опыта. Зато здесь я смогу попрактиковаться.

– Это не так легко, как вы думаете. У нас в Венеции говорят по-венециански.

Винченцо стал копаться в пакетах, которые принес, а она воспользовалась возможностью отойти к окну. Встав к мужчинам спиной, Джулия стала смотреть на канал, не видя его.

Вместо канала перед ее умственным взором стоял Винченцо, и она пыталась понять ту затемненность, которую уловила в его облике и в нем самом. У него были черные волосы и темно-карие глаза. Даже его крупный рот, имевший склонность насмешливо кривиться, заставлял предположить, что на самом деле ему не смешно.

Человек, чей внутренний мир так же суров и так же населен призраками, как и ее собственный.

Он опасен, так как видит слишком многое…

Джулия оглянулась и увидела, к своему облегчению, что Винченцо ушел. Она не слышала, как он уходил.

Пьеро улыбался ей, приглашающе размахивая булочкой.

– Пируем по-королевски, – высокопарно объявил он. – Садитесь и позвольте предложить вам Лучшее Блюдо Дня. Не сомневайтесь, я когда-то работал шеф-поваром в парижском «Ритце».

Она не знала, чему верить. Звучало это невероятно, но вполне могло быть правдой.

В последующие несколько дней ей стало хуже.

Пьеро всегда был рядом и заботился о ней, наотрез отказываясь выслушивать слова благодарности.

– Мне это ничего не стоит. Я был когда-то главным врачом самой большой больницы в Милане.

– Одновременно работая шеф-поваром? – поддразнила его Джулия.

Старик укоризненно посмотрел на нее.

– То было вчера.

Она знала, что Винченцо иногда навещал их, но всегда затаивалась, притворяясь спящей. Не хотела с ним разговаривать. Он представлял угрозу секретам, которые она должна хранить.

Но и у него самого, догадывалась Джулия, были болезненные секреты…

Через день Пьеро в одно и то же время куда-то уходил, возвращаясь через три часа. Он никогда не говорил, куда уходит, но Джулия догадывалась, что эти уходы связаны с событиями, которые привели его в это заброшенное место.

Однажды Пьеро вернулся со своим обычным жизнерадостным выражением на лице, которое еще больше просветлело, когда он увидел Джулию.

– Вы нашли то, что искали? – отважилась спросить она.

– Сегодня нет. Ее там не было, но в один прекрасный день она там будет.

– Кто?

– Элена,

моя дочь. А, кофе! Великолепно!

Джулия с уважением отнеслась к его желанию сменить тему, но потом, когда стемнело, мягко спросила – А где Элена сейчас?

Старик очень долго молчал, прежде чем ответить:

– Это трудно объяснить. Мы потеряли друг друга и не можем отыскать. Элена много работала за границей, а я всегда приходил ее встречать, когда она возвращалась. Всегда на одном и том же месте, у пристани Сан-Заккариа. Мне просто надо запастись терпением, понимаете?

– Да, – сказала она грустно. – Я понимаю.

Джулия завернулась в одеяло и улеглась, надеясь, что скоро ее разум снова прояснится и она будет знать, что делать дальше. Как только она закрыла глаза, картинки прежней жизни начали прокручиваться назад, и там были только горе, страдание и отчаяние, переходящие в ярость и горечь, и вот она уже опять колотит в дверь и кричит, требуя освобождения, которое так и не приходит.

Иногда она всплывала к поверхности из глубин своего лихорадочного состояния, видела там Винченцо и вновь погружалась в сон, чувствуя странное удовлетворение. Это становилось ее новой реальностью, и когда она, проснувшись однажды, увидела, что Винченцо нет, то испытала необычное беспокойство. Но потом увидела Пьеро и снова расслабилась.

Старик подошел, потрогал ее лоб и недовольно поджал губы.

– Вот, выпейте, – сказал Пьеро, растворяя какой-то порошок в горячей воде. – Вам станет лучше.

– Спасибо, Пьеро, – хрипло выговорила она. Или надо сказать Арлекин? Арлекин, Коломбина.

Пьеро, Пьеретта, – неопределенно сказала она. Все они – персонажи одной комедии. Пьеро – это клоун, верно?

Глаза старика задорно блестели.

– Имя как имя, не хуже других. Как Джулия.

Выпитое средство от простуды помогло, и Джулия встала на ноги, протирая глаза. Горло и лоб все еще пылали, но она решила обязательно встать, хотя бы ненадолго. Она вышла из маленькой комнатки в большой зал для приемов и стала осматриваться.

Картин не было, но фрески, написанные прямо на стенах, остались. Она рассматривала их, переходя с места на место, пока не подошла к одной и не застыла как вкопанная.

Фреска находилась наверху лестницы и изображала женщину с длинными светлыми волосами, в беспорядке развевающимися вокруг лица в виде какого-то сумасшедшего ореола. В глазах женщины застыло безумное выражение, словно она видела нечто ужасающее.

– Это Аннина, – сказал Пьеро, вышедший в зал вслед за ней.

– Это Аннина, если мы склонны фантазировать, послышался голос Винченцо. Он появился бесшумно и несколько секунд наблюдал за ними, прежде чем заговорить.

– Что значит «фантазировать»? – спросила Джулия.

Винченцо поднялся по лестнице и подошел к женщине. Она неприязненно смотрела на него, сердясь на себя за то, что рада его видеть.

– Мы не знаем, так ли она выглядела на самом деле, – объяснил он. – Фреска была создана на два века позже изображенного события художником, который обыграл драму в максимальной степени.

Видите, в одном углу тюремная решетка, а вон там изображен ребенок. А этот мужчина с демоническим лицом – муж Аннины. Его прямому потомку, графу Франческо, не понравилось такое возрождение семейного скандала. Он даже хотел, чтобы художник закрасил фреску.

Поделиться с друзьями: