Зимняя жена

Как же, оказывается, сильно влияли на меня мои представления о таинственном и пугающем нижнем мире из мрачных сказок старой Айрын, искажая это место и его обитателей.

— Как ты себя чувствуешь, малышка? — спросила волчица.

— Зов стал намного слабее, Айни. Может, мы все-таки сможем сделать хоть что-то?

Волчица дернула ухом.

Я почувствовала подкатывающий к горлу ком. Мгновенно уловив перемену в моем состоянии, Айни обернулась к Даре.

— Продолжай говорить с ней, Хранительница. Отвлеки, сделай все, что угодно, но не позволяй ей снова потерять контроль. А я попробую понять, знаю ли я, чем помочь Сирим и ее ребенку.

Женщина кивнула.

— Хотела спросить, Зимняя жена, откуда ты знаешь меня? Я покинула мир живых довольно давно и, насколько мне известно, после меня для рода не нашлось нового Хранителя. И как тебе удалось понять, кем является Дар?

— Я видела твоего брата. Он рассказал мне о вас. Он уже очень плох, но люди окружили его вниманием и заботой. Волки любят и чтят своего Хранителя.

— У го никогда не отличался особым умением располагать к себе людей, — усмехнулась Дара. — Рада, что хотя бы сейчас все по-другому.

Она немного помолчала, словно раздумывая, стоит ли задавать вопрос.

— А как отец… впрочем, ладно, не отвечай. Не уверена, что хочу знать. Тот факт, что ты здесь, да еще и в сопровождении Волчьего пастыря, говорит равно о многом и ни о чем.

— Долгая история, — чуть улыбнулась я. Аки, отлично слышащий наш разговор, хмыкнул.

Дара покосилась на нас с некоторым недоумением, но воздержалась от дальнейших расспросов.

— Нам здесь редко удается узнать о делах верхнего мира. Духи нечасто забредают сюда, а о живых нечего и говорить, такое я вижу впервые. Но здесь не так плохо, как тебе могло показаться.

Младенец угукнул, словно соглашаясь с сестрой. Дара потрепала его за пухлую щечку.

— Пусть это мало напоминает привычный тебе мир, души живут тут вольно и свободно. Мы чувствуем, когда живые вспоминают нас. И ждем перерождения, каждый в свой срок. Хотелось бы мне, чтобы людям было больше известно о нижнем мире. Возможно, тогда смерть не казалась бы им столь пугающей.

Я вглядывалась в спокойные лица Дары и Дара и чувствовала, как слова Хранительницы успокаивают бешеный стук сердца. Знать, что души близких мне людей — а, быть может, и моя собственная — не страдают, ожидая возвращения в мир живых, было целительно.

Я вдруг осознала, что вот он, мой шанс узнать нечто действительно бесценное.

— Дара, а Зимние жены…

— Кажется, я поняла, что может помочь! — перебила нас Айни. Я вся обратилась в слух. — Запомните, что я скажу, и прочь отсюда, живо. И, — голос волчицы чуть потеплел, — я люблю вас всех, и поэтому надеюсь, что мы не встретимся еще очень и очень долго.

— Прощай, Зимняя жена, — сказала Дара. — Живи, и всегда помни, кто ты. Ты вряд ли когда-либо еще окажешься в нижнем мире, так или иначе, ни одна из вас не попадает сюда. Но знай, я была рада познакомиться с тобой.

Я удивилась настолько, что даже забыла о своих страхах.

— Что ты имеешь в виду? Зимние жены уходили, каждая в свой срок, и Хранители за Долгую Зиму всегда отыскивали новую девочку, отмеченную богами.

— Ни одна из вас не попадает сюда, — повторила Дара. — Я не знаю, в чем причина, но это так.

Я подняла взгляд на Аки. Тот тоже выглядел удивленным, словно бы никогда не задумывался об этом.

— Хранительница говорит правду, — ответил он, чуть помедлив. — В нижнем мире нет духов Зимних жен. И мне неизвестно, что происходит после того, как туман призывает одну из вас.

Дара пожала плечами. Рот ее открылся, словно она хотела добавить еще что-то, но в этот момент Аки перенес нас обратно.

*

В серединном мире шел дождь. Я с упоением вдохнула прохладный, пропитанный влагой воздух, и вдруг осознала, что больше не чувствую ни слабости, ни боли. В первое мгновение это испугало меня, и я вслушивалась в мерный стук капель, пытаясь различить перезвон Зова. Но Зов ушел, и, приложив руки к животу, я почувствовала, как ребенок изнутри прикасается к моей раскрытой ладони — впервые с того момента, как я поняла, что в тягости.

Он был жив. Мой сын был жив.

Звуки приближающихся шагов и чьи-то отчаянные крики разорвали мою радостную погруженность в себя, вернув к реальности, дождю и Курху, стремительно бегущему к нам.

— Что ты с ней сделал? — не помня себя от ярости, заорал Курх. — Дети напуганы, у Айрын вы не появлялись, и я не мог почувствовать вас в серединном мире! Где вы, беры вас раздери, были, и что случилось с моей женой и сыном?!

— Оба в порядке, как видишь, — криво усмехнулся Аки. К Волчьему Пастырю вернулся его обыкновенный насмешливый тон, и я поняла, что он тоже уже осознал: худшее позади.

Тяжело дыша, белый от злости, Курх смотрел в глаза Аки, и мне казалось, что он с трудом сдерживает свою ярость, не до конца осознавая смысл сказанного духом-Волком.

— Поставь меня, Аки, — попросила я, и он аккуратно опустил меня на землю — привычную землю серединного мира, покрытую мокрой травой с прозрачными прожилками бойких ручейков. Кутаясь в покрывало, я подошла к Курху и положила обе руки ему на грудь, вгляделась в любимое лицо. Капли дождя смывали следы копоти, стекая черными дорожками за ворот рубахи. Курх, казалось, не видел меня.

— Все хорошо, — как же правильно, наконец, звучали сейчас эти слова. — Все хорошо, Курх.

Я прижалась к нему, повторяя это раз за разом. Все действительно наконец-то было хорошо. Я никогда не чувствовала себя лучше, и где-то в глубине души зрела уверенность, что я сумею использовать знания, полученные от Айни. Что роды будут легкими, а малыш — здоровым, и что больше я могу не бояться.

Медленно, словно бы нехотя, Курх опустил взгляд на меня. И весь словно обмяк, утягивая меня вниз, на колени, прямо посреди холма с тотемным Вороном.

— Я думал, что потерял тебя. Думал, что потерял тебя, — бессильно повторял он, сжимая меня в объятиях.

— Я здесь. Наш сын здесь. Теперь все будет хорошо, Курх.

Он немного отстранился и, кажется, только сейчас осознал, что мы стоим под проливным дождем, и земля, темная и размокшая, испачкала его штаны и подол моего платья. Отбросив мое покрывало, Курх тут же укрыл меня плащом.

— Сирим, девочка моя, что произошло?

Я вздохнула, собираясь с мыслями. Столько всего, как рассказать такое?