Зинния Флауэрс о любви и скунсы / Zinnia Flowers on Love and Skunks

(Улыбается ей и уходит в тени).

ЗИННИЯ (обращается к зрителям). Позвольте объяснить, потому что вы, вероятно, не понимаете, какое отношение имеет все это к происходящему. В начале Бог создал Небо и Землю, и Земля была без формы и пустой, как нутро головы Бада Кейси, и его брат Сет хотел меня. Я так и не поняла, почему, но хотел, и мне в какой-то степени это льстило, потому что парень он был симпатичный, еще и умный, как я думала, нопри этом он разводил скунсов. Не знаю, почему, но разводил. И хотя мылся он так же часто, как остальные, и скунсы его любили и не окатывали, сами знаете чем, легкий аромат скунсов всегда оставался при нем. Даже если вы не могли поклясться, что он него пахнет скунсами, не было никакой возможности избавиться от подозрения, что пахнет. Правда, мной раз случалось, время от времени, когда я думала, что мне каким-то образом удастся не обращать внимание на скунсов и все с ними связанное. Но потом брат Сета, Бад, вернулся с войны, с остатками отряда добровольцев Восточного Огайо майора Пендрагона, и я забыла о Сете и всем остальном. Когда Бад уходил на войну некоторые женщины в церкви решили, что это патриотично, писать письма солдатам, чтобы они знали, что мы их поддерживаем, и я выбрала Бада. Тогда мне было одиннадцать, большинство других писательниц достаточно быстро сошли с дистанции, но не я. Четыре года я писала ему каждую неделю. Он не ответил ни разу, но я полагала, что он занят, спасая страну. Мне было пятнадцать, когда он вернулся, ему – двадцать восемь. И он всеми силами поддерживал и пестовал образ героя войны. Майор Пендрагон, вернувшись, заперся в большом старом доме [4] , полном призраков, едва появлялся на людях, никому и ничего не рассказывал о войне, но Бад нежился в лучах славы, девушки ходили за ним табуном, чтобы послушать его истории о битве в Глуши и тому подобном.

4

Дом этот, построенный отцом майора Пендрагона, фигурирует в десятках пьес саги «Пендрагон-Армитейдж».

БАД. Вот я и говорю майору Пендрагону, Джек, майору нравилось, что я называл его Джеком, когда мы сидели ночью у костра, Джек, говорю ему я, думаю, южане за тем хребтом. А мой друг Барни говорит, Бад, ну откуда, черт побери, тебе знать, что южане за тем хребтом? Я отвечаю, Барни, я их чую. И Барни спрашивает, Бад, ты можешь учуять южан? И я говорю, да, сэр. Годы охоты на белок, охоты на зайцев. охоты на опоссумов, позволили мне развить обоняние до такой степени, что я чую предателей-южан за милю. Барни мне не верит, качает головой, ты просто не знаешь, что говоришь, Бад. И в тот самый момент свистит пролетающая между деревьев пуля и попадает бедняге Барни точно между глаз. Я поднимаю винтовку и убиваю этого сукиного сына, который стрелял в Барни, убиваю тут же. Война – это ад, сладенькие мои. И не верьте никому, что будет говорить вам другое. После этого майор стал более серьезно относиться к моим советам.

ЗИННИЯ. Господи, сколько же лапши он понавешал нам на уши. И ведь внимали ему, раскрыв рты. А когда он увидел, что его брат Сет неравнодушен ко мне, думаю, это и побудило его приударить за мной. Чтобы досадить Сету. И сработало. В свою защиту могу разве что сказать, что мне было шестнадцать, Бад был героем войны, а Сет разводил скунсов. На самом деле скунсом был Бад. К тому времени, когда мне исполнилось девятнадцать, я так долго слушала военные истории Бада, что начала задаваться вопросом, а может они, по большей части, чушь собачья, но однажды случилась сильная гроза и мы с Бадом укрылись в одном старом амбаре.

(Гром, дождь. ЗИННИЯ и БАД в амбаре во время грозы. 1869 г. Буду 32 года, Зиннии – 19 лет).

БАД. Черт. Дочего быстро началась эта гроза. К счастью, старый амбар еще не развалился. Ты промокла насквозь, Зинния. Здесь где-то была старая попона, если ты хочешь снять мокрую одежду.

ЗИННИЯ. Не нужна мне попона, и ничего снимать я не собираюсь.

БАД. Хорошо, подхватывай пневмонию. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Мне нравится, когда ты рядом. На тебя так приятно смотреть изо дня в день. И ты прекрасно жаришь курятину. А еще ты писала мне во время войны.

ЗИННИЯ. Я была маленькой девочкой.

БАД. Теперь уже нет.

ЗИННИЯ. Теперь – нет. Я рада, что ты это заметил.

БАД. Я это замечаю достаточно давно.

ЗИННИЯ. Я заметила, что ты замечаешь. А где твой брат?

БАД. Не знаю. Вероятно, возится со скунсами. Теперь, когда папа умер, за скунсами приглядывает только он.

ЗИННИЯ. Почему ты ему не помогаешь?

БАД. Ему помощь не нужна. (Пауза). Ты писала такие милые письма.

ЗИННИЯ. Ты их читал?

БАД. Снова и снова. Пока бумага не расползалась в моих руках.

ЗИННИЯ. Ты не ответил ни на одно.

БАД. Не мастер я писать письма. Но они так много для меня значили. А когда я вернулся домой и увидел, в какую ты превратилась красавицу, у меня дыхание перехватило. Я хочу сказать, было так приятно, знать, что ты рядом, и думать о тебе. Иногда у солдата возникало чувство, что дома никому до него дела нет и никого не заботит, что с ним происходит. Тебя заботило. Для меня это имело значение. Спасибо тебе.

Конец ознакомительного фрагмента.