Зита и Гита

Уже в глубине своего существа он познавал Атмана — вселенскую душу, — непреходящего, со вселенной единого.

Сердце отца наполнялось радостью при виде сына; великого мудреца и священнослужителя предвидел он в нем, князя среди брахманов.

Любовь зарождалась в сердцах юных дочерей брахманов, когда Рао проходил по улицам Бомбея, с лучезарным челом, с царственным взором, с узкими бедрами.

— Раму, скажи, какой была моя мать? — спрашивала Зита, оглядываясь, не зовут ли ее тетя или сестра.

— О! Лолита, дочь брахмана, влюбилась в твоего отца, когда ей было двенадцать лет. Их родители договорились о свадьбе заранее. Лолита и Рао вместе учились в Бомбейском университете. Лолита изучала живопись и язык, а Рао, как мне говорили, — философию и богословие. Твоя матушка, Зита, была красива, умна, обходительна, добра и очаровательна, как ты!

— Ах, Раму, ты уж скажешь! Разве я красивая?

— Зита, ты — роса на цветке лотоса, ты — роза в саду Индии, ты — прекрасна.

— Простота, Зита, — продолжал Раму, — не нравится уму вычурному, перегруженному цивилизацией, изощренному в вечных играх в жизнь, а потому людям, обладающим таким умом, она претит, как когда-то англичанам; они выкорчевывали пальму или банановое дерево, а на их место сажали сосну. Лолита любила петь и танцевать. Играла на ситаре и рояле.

Она любила древнюю индийскую одежду, особенно всевозможные сари, тонкие, как паутинка, с вышитыми на ней цветами. Эта первобытная одежда, скроенная и прилаженная самой природой, приводила ее в неописуемый восторг.

— Раму, а какие у нее были сари, украшения? — спрашивала зачарованная речами слуги-друга Зита.

— О, Зита, много, я толком не знаю, но слышал, что у тетушки в комнате, кажется, есть шкаф, где все они хранятся. Это твое приданое.

— Да, Раму! Как это прекрасно! — воскликнула Зита и тут же насупилась. — А мне они, может, вовсе и не достанутся?

— Нет, нет, милая, есть, говорят, завещание твоих родителей, вся опись твоего богатства, и некий господин адвокат в роли твоего опекуна, якобы, следит за этим.

— Ну ладно, хорошо, Раму, я побежала!

И, как всегда в таких случаях, у Раму сильно билось сердце.

И Раму вспоминал счастливое лицо Зиты, ее сияющие глаза газели.

Нет, в эти минуты Зита не была сиротой. Ее мать и отец стояли рядом, вот под этой арековой пальмой, на этой дорожке. Они были здесь, Рао и Лолита, и телом и духом. В эти минуты сам Раму чувствовал себя искупленным, спасенным, свободным. Он был радостным. Да, радость — вот высшая мудрость.

На сей раз Раму срезал букет чудесных бенгальских роз и постучал в дверь Зиты.

— Зита, — прошептал Раму, — розы у твоих дверей.

— Спасибо, добрый Раму, — ответила Зита в замочную скважину.

Раму потихоньку отомкнул дверь запасным ключом и передал букет в щель приоткрытой двери.

Раму рисковал. Не дай Бог увидеть этот пассаж тетушке — и все пропало. За себя он не беспокоился, только за Зиту, только за нее.

Глава третья

Адвокат Гупта несколько усталой походкой прошел в свой кабинет. Снял телефонную трубку и набрал номер.

— Алло! Мама, добрый день, это — я, Гупта. Если кто будет меня спрашивать, скажи — я сейчас буду. До встречи.

Он положил трубку. Подошел к окну, поднял жалюзи. Яркое солнце, голубизна моря и волны зелени ударили в усталые глаза.

Гупта немного повеселел.

Вошла секретарша.

— Сэр, вас спрашивает господин Рави.

— Хорошо, я возьму трубку, только прошу тебя, Сита, не называй меня «сэр», лучше по имени.

— Хорошо, простите, господин Гупта, — и секретарша, наклонив голову, с улыбкой закрыла за собой дверь.

— Я слушаю, — сказал в трубку Гупта.

Послышался легкий треск и щелчок, и мягкий баритон произнес знакомое со студенческих лет:

— Сенека приветствует Луцилия!

— О, Рави! Рад, рад, мой давний дружище и наставник, мой гуру и вдохновитель. Слушаю тебя.

— Гупта! Извини, я сразу начну без предисловий. Иду вперед, как боевой слон. Нам необходимо встретиться. Переговорить. У меня есть предложение.

— Что ж, дорогой Рави, я не имею никакого римского права тебе в этом отказать, — полушутя отвечал Гупта.

— Итак, — Гупта приподнял левую руку и посмотрел на часы, — сейчас половина второго. Давай, скажем, в два часа, в нашем с тобой кафе, в парке «Висячий сад».

— Прекрасно! — долетело из трубки и послышались короткие гудки, которые нервно постанывали, пока Гупта не положил трубку.

Он снял облегающий сюртук — черный ширвани, повесил его в шкаф. Вместо ширвани надел свободный белый пиджак европейского покроя и вышел из кабинета.

— Сита, — обратился он к секретарше, — позвони ко мне домой, я задерживаюсь, у меня важное свидание, а затем надо будет поехать по опекунским делам.

— Хорошо, господин Гупта. До свидания!

— До свидания, — произнес с облегчением Гупта, отвесив легкий поклон.

Он вышел на улицу и подозвал такси.

Легкий «Кабриолет» мчал Гупту по голубому полумесяцу Марин-драйв, — скоростному шоссе вдоль залива Бэк-Бэй — «жемчужному ожерелью».

Шофер, смуглый молодой парень, был молчалив, но чувствовалось — за рулем сидит не новичок.

— Господин, вот и Малабар-Хилл!

— Отлично! Благодарю вас.

— Не за что, господин. Храни вас Бог! — и водитель широко улыбнулся.

Расплатившись с шофером, Гупта поспешил к маленькому кафе под манговыми деревьями.

Он сел за свободный круглый белый столик из бамбукового дерева.

В кафе было уютно. Оно находилось на поляне среди мангового леса. В центре кафе красовалась великолепная арековая пальма.

Подошел официант и склонился над Гуптой.

— Мне два лимонада, фрукты и чай.

Официант удалился.

И вдруг Гупта почувствовал, что кто-то прикоснулся к его плечу. Он обернулся. Ну конечно, Рави! Гупта вскочил и друзья обменялись пожатиями рук:

— Рам, рам, Гупта!

— Рам, рам, Рави!

— Дорогой Гупта, — начал Рави, когда они уселись и стали потягивать лимонад. — У меня, собственно, нет никакого срочного дела и предложения; есть, правда, кое-что, но это — потом. Мне хотелось встретиться с тобой. И, зная, как мы оба заняты, я решил вытащить тебя на воздух, отдохнуть, поговорить, пообщаться. Ведь ты сам знаешь: телефон есть телефон. А в жизни между людьми важна встреча.