Зита и Гита
Шрифт:
— Уберите пан, — распорядился хозяин, — пожалуйста сок, господа.
После этого подали молодую баранину под острым соусом карри, вареный рис и вареный горох.
На столе были лепешки чапати и всевозможные овощи, которые в это время года в изобилии продаются на рынках.
За десертом пошел легкий разговор. Юристы обменялись своими специфическими вопросами по проблемам юриспруденции.
Рави, как врач, поведал о проблемах современной медицины, о народных врачевателях и истых «индийских врачах» — вайдьях.
— Если врач не будет читать в больном его жизнь, а будет искать в книгах описание
Солнце уже коснулось синей цепочки гор, и его красные лучи падали на чайный столик веранды.
Было уютно и легко.
— Не приведя в равновесие все силы в человеке, его нельзя вылечить, — продолжал Рави, — вот сегодня мы были на празднике Кришны. Извините, но если абстрагироваться, то это своеобразная медицинская амбулатория. Я по себе чувствую, что после этих обрядов мой организм пришел в равновесие. Независимость и свобода духа человека — вот основа его истинного здоровья. И народ на протяжении тысячелетий находил это и вновь терял. Но, слава Богу, находил.
— И нам следует не терять находок, — подхватил Шриваставу, — хотя развитие общества — сложное явление в жизни. Господам еще чего-либо? Пожалуйста, фрукты.
— Дай вам Бог здоровья, господин Шриваставу. Мы благодарны вам за чудесный обед и беседу. Разрешите нам с Рави удалиться на отдых. Завтра рано вставать, чтобы успеть на поезд, — рассыпаясь в благодарностях, проговорил Гупта и встал из-за стола.
— Что ж, приятного отдыха, господа, — с поклоном сказал хозяин.
Друзья прошли в отведенную для них комнату.
Через некоторое время в дверь постучали.
Рави открыл дверь.
На пороге стоял слуга. Он держал поднос с вином и фруктами.
— Хозяин велел передать это вам, господа, — учтиво сказал он.
Рави пропустил слугу в комнату. Тот, поставив поднос на стол и пожелав спокойного сна, тихо удалился.
Гупта откупорил бутылку и наполнил два бокала.
Друзья выпили. Вино оказалось вкусным и хмельным.
Закусив несколькими кусочками манго, Гупта и Рави погрузились в кресла.
Жара спала, и стало совсем прохладно.
Рави закрыл окно.
— Рави, — обратился к другу Гупта, — в Западных Гатах произрастает дерево расамал, или талипад, достигающее высоты в семьдесят метров. За свою жизнь оно цветет один раз. Его листья имеют в диаметре около пяти метров. На них писали древние. К восьмидесяти годам на вершине его лопается стручок, из которого выходит гигантский белый цветок до десяти метров в поперечнике. Позднее цветок превращается в исполинскую гроздь, из которой на землю падают орехи, дающие начало новым всходам. Затем дерево медленно увядает и падает под натиском первого муссона.
Гупта сделал акцент на последней фразе и, взяв в руку бокал, произнес:
— Давай, дружище, выпьем.
— За что? За орехи? Можно, если они съедобные, — засмеялся Рави.
— Брось иронизировать, вечно ты, Рави, шутишь, но это хорошо.
Было заметно, что друзья немного захмелели, но хмель этот, эта божественная влага, только веселил их беседу.
— Я хочу сказать, Рави, о том, что дерево
трудится восемьдесят лет для того, чтобы создать потомство.В этот момент от переполнивших его чувств мысль Гупты оборвалась, и он внезапно произнес:
— Женись, Рави. Я уже и невесту тебе присмотрел.
— Забавно! Да ты настоящий друг, Гупта! Невесту мне сыскал. Вот новость, так новость! Где же она? — и Рави наклонился и заглянул под стол с одной и другой стороны. — Нет ее, Гупта. Может, ты ее держишь в шкафу?
— Перестань, Рави, я серьезно.
— Ладно, прости, брат! — серьезно сказал Рави.
— Она, Рави, сирота.
— Сирота?
— Да.
— Она здешняя?
— Нет, она, как и мы, живет в Бомбее, но на западном побережье. Живет в прекрасном доме, с дядей и тетей. Она богата и красива.
— А не твоя ли это подопечная?
— Она самая, Рави, ты угадал!
— Что ж, — согласился Рави, — по приезде поговорим о том, когда можно будет навестить их. Но только ты моим родителям поподробнее о ней расскажи, ладно, Гупта?
— Друг мой, люблю я тебя!
— А я тебя, Рави. Надо бы выпить по этому поводу.
— А почему бы и нет? Конечно, Гупта.
Друзья осушили бутылку вина и улеглись спать.
Рано утром Шриваставу вез их на вокзал.
По дороге медленно двигались скрипучие воловьи упряжки на деревянных колесах.
Со всех сторон, чирикая, неслись звонки велосипедистов, это деревенские жители везли в город бидоны с молоком.
По зеленым холмам, спускаясь в долину, тянулись ленты дорожек, украшенные разноцветными яркими сари женщин, несущих на головах пирамидки латунной посуды.
По обочинам дороги мелькали чайные и лотки с овощами, фруктами, пучками бетелевых листьев, лимонадом и всякой зеленью, которой так богата Индия.
Глава шестая
Район Большого Бомбея[2], когда-то называвшийся «Черным городом», расположен к северу от центра, по направлению к острову Солсетт.
Он беспорядочно застроен жилыми кварталами. В нижних этажах домов размещаются лавочки и мастерские.
Между этими кварталами тянутся узкие и пыльные улицы одноэтажных убогих жилищ.
А если ехать на юго-восток по многочисленным мостам и дамбам, соединяющим два удивительно зеленых острова — Бомбей и Солсетт, то открывается совершенно иной Бомбей: правильная планировка, широкие зеленые улицы. Это территория Форта. Жилых домов почти нет, в основном правительственные учреждения, банки, магазины, конторы и офисы торгово-промышленных монополий.
Обогнув бухту Бэк-Бей по шоссе Марин-драйв — «жемчужному ожерелью», застроенному многоквартирными шестиэтажными домами, попадаешь на великолепный Малабар-Хилл, где воцарился во всей своей могучей зелени парк «Висячий сад».
В центре Большого Бомбея гудит Крофордский рынок, перед которым меркнут все рынки Востока.
Могущество этого рынка потрясает покупателя пестрым ливнем разнообразия божественных плодов этого суетного мира, называемого Землей.
Здесь, как на чудесном макете, Творец как бы показывает человеку: Я — есмь. Я дал вам Жизнь. Вот она. И вы — тоже мой плод и украшение Земли — люди, человеки!