Злитесь, чтобы не болеть! Как наши эмоции влияют на наше здоровье
Шрифт:
Когда папа был жив, семья Усольцевых делилась пополам. На одной половине были папа и Женя – нескладные, длинноносые, с жесткими волосами, не поддающимися никакой расческе. «Буратины мои», – говорила о них мать и жаловалась подругам:
– Вот уж не думала, что старшая дочь уродится в мужа. Для девочки такая внешность – сущее несчастье.
Женя не считала, что это такое уж несчастье. Конечно, грустно, когда в школьном спектакле вместо принцессы предлагают играть четвертого стражника. Зато она сильная! Папа был военным и редко бывал дома, зато когда бывал, хвалил ее за физическую подготовку. И еще за то, что во всем полагается на себя и ни у кого не просит помощи. Вдвоем с папой они ходили в походы по лесам, смотрели исторические фильмы и обсуждали, правильно ли показана эпоха, и были совершенно счастливы.
Вторая половина семьи Усольцевых
Папа умер, когда Олеся заканчивала школу, а Женя училась на пятом курсе института. Вот как бывает: побывал не в одной боевой операции, а умер в мирное время от инфаркта. На похоронах Женя не могла взять в толк: как это – папа умер? Ей не верилось, что вот этот мужчина в гробу со строгим мучнистым лицом – ее папа, она смотрела на него и смотрела, внутри проворачивалась огромная черная ранящая тяжесть, не пускающая наружу ни слезинки. Так она на похоронах и не заплакала, за что ее потом обвиняли в бесчувственности. А мама рыдала, бросалась на гроб. В ее рыданиях один раз прорвалось:
– На что же мы теперь будем жить? Мне еще учить одну дочь, это минимум пять лет… Придется младшей остаться без высшего образования.
Женя не выдержала:
– Мамочка, не плачь! Я скоро закончу институт, пойду работать. Олеську выучим, не волнуйся.
Женя в своем выпуске считалась лучшей, ей предложили продолжить учебу в одном из американских университетов. Но тогда она не смогла бы помогать семье! Наоборот, семья была бы вынуждена вкладывать в нее деньги. А откуда им взяться? Нет, Женя знала, что папа хорошо зарабатывал, особенно в последние годы, но сколько он оставил, сколько надо было заплатить за похороны, за права вступления в наследство, сколько ушло на прочие расходы – это было известно только маме. Жене в голову не приходило спросить. Зачем? Разве мама не делает все для того, чтобы дочерям было как можно лучше? Если нет – значит, нет. Значит, надо как-то справляться.
Справилась Женя на отлично, как делала все: нашла подработку, куда с ее знаниями охотно взяли и без диплома. Тяжело оказалось совмещать работу и учебу, но ничего не поделаешь, Женя утешала себя тем, что работа – по специальности, что фактически она уже нашла для себя место. Единственный полноценный отпуск она взяла для того, чтобы сдать выпускные экзамены.
А дальше два года практически безвылазно в офисе: надо же зарекомендовать себя! Тактика оказалась правильной: ее заметили, повысили… Но платили не так уж много, а ведь маме требовались витаминные добавки, Олесе требовалось хорошо одеваться – у них в институте собралось такое изысканное общество, ее просто не воспримут всерьез, если она окажется не в тренде… Женя перешла на другую работу. Олеся закончила вуз, вышла замуж. Можно расслабиться? Не тут-то было! Вдруг оказалось, что Олеся беременна. Новая радость, но вместе и новые хлопоты. Женя взяла на работе дополнительную нагрузку. А когда в Олесином семействе снова наметилось прибавление, пришлось подыскать другую работу. Там Женя и осела. Надолго…
Нравилась ли ей новая работа? Женя удивилась бы, если бы ей задали такой вопрос, но сказала бы, наверное: «Не очень». Ни местоположение офиса – на другом конце города, дорога занимает почти два часа, – ни коллектив, с которым так и не удалось сдружиться, ни начальник… Хотя его вспыльчивость была всем известна, а еще известно было, что, по большому счету, ничего плохого он никому не делает, не увольняет и даже не урезает зарплату, переносить его вспышки для Жени было трудно и болезненно. Как же так можно? Она не склонна никого осуждать, но… но… но так вести себя, как Василий Петрович, это уж слишком!
В то же время она понимала, что настала, должно быть, самая стабильная пора ее жизни. Зарабатывала она достаточно, Олеся была довольна, племянники подрастали, мама, хотя и жаловалась постоянно на свои суставы, была вполне бодра и на своих ногах… В общем, Женя считала, что она обязана быть довольна жизнью.
Если бы не эта болезнь, которая привязалась к ней непонятно откуда!
Каким образом наши мысли и наши эмоции влияют на тело – и наоборот, каким образом тело способно влиять на эмоции и поведение человека? За формирование эмоций ответственны такие структуры мозга, как лимбическая система (куда входят поясная извилина, свод, перегородка, некоторые ядра передней области таламуса, а также гипоталамус, миндалина, гиппокамп), ретикулярная формация, лобные и височные доли.
Таламус – маленькое, но очень важное анатомическое образование, отвечающее за анализ поступающих данных (кроме данных обоняния) и передачу этой информации в кору головного мозга, где на ее основе формируется произвольная деятельность.
Гипоталамус – это высший центр регуляции внутренней среды организма. Уровень глюкозы в крови и спинномозговой жидкости, уровень гормонов, изменения осмотического давления – ничто не остается без его внимания. Через ядра таламуса он тесно связан с корой, а значит, с соматической нервной системой – с формированием движений.
Роль гиппокампа до сих пор во многом загадочна, однако установлено, что он тесно связан с функцией памяти и – опосредованно – с эмоциями: мы лучше запоминаем события, которые нас взволновали.
Маленькое скопление клеток, называемое миндалина, отвечает за страх и агрессивное поведение.
Ретикулярная формация тесно связана с симпатической нервной системой. Она способна активировать различные области мозга и проводить к его специфическим зонам ту информацию, которая является новой, необычной или биологически значимой, то есть действует как своего рода фильтр. Волокна от нейронов ретикулярной системы идут в разные области коры больших полушарий, некоторые – через таламус. Через ретикулярную формацию осуществляется тесная связь эмоций и вегетативной системы.
Все эти структуры, действуя совместно, обеспечивают соединение импульсов внешней и внутренней среды, сознания, эмоций и произвольного поведения. Например, внутренняя среда сигнализирует, что организму не хватает питательных веществ – таламус шлет донесение об этом в кору головного мозга – человек, чувствуя пустоту под ложечкой и испытав от этого неприятные эмоции, соображает: «Надо бы перекусить!» – и открывает дверцу холодильника (мышечная работа).
Мы краснеем от смущения, сжимаемся в комок от страха, мы говорим: «От горя сердце разрывается», от волнений перед экзаменом может наступить «медвежья болезнь» – диарея… Все это – наследие приспособлений, роднящих нас со всем животным миром. Только нужды животных просты и предельно конкретны: убежать от опасности, напасть на добычу, оставить потомство… Наша жизнь гораздо изощреннее и сложнее, а потому большая часть эмоций возникает, с точки зрения первобытных предков, от которых мы унаследовали устройство тела, без повода. Ведь опасность получения низкого балла на экзамене или отказа в повышении зарплаты несравнима с опасностью погибнуть от клыков хищника! Да и перспектива в буквальном смысле умереть от голода вам вряд ли грозит… Но вышеупомянутые структуры, исключая неокортекс, об этом не знают и во время собеседования при приеме на работу так повышают давление и бомбардируют кровь глюкозой, словно их обладатель вышел на бой с саблезубым тигром. И если после такого испытания человек чувствует себя истощенным, подавленным, если у него появляются болезненные симптомы, это никого не удивит, ведь правда? «Это у тебя от нервов», – привычно скажут ему.
Таким образом, связь высшей нервной деятельности и телесных реакций у нас несомненна.
Назавтра Женя проснулась от звука открывающейся двери. Она еще не до конца вынырнула из сна, а мамин голос принялся долбить по голове:
– Женя, вставай, уже восемь утра! Тебе еще час ехать!
– Мам, я плохо себя чувствую… Я никуда не поеду…
– Хватит притворяться! Тебе полезно отдохнуть, развеяться, получить заряд энергии… Ну давай, давай, поднимайся. Я уже сказала ребятам, чтобы ждали тебя к девяти.