Злобный

— Могу я...могу я воспользоваться твоей машиной? — неохотно спрашиваю я, чувствуя себя странно из-за такой просьбы.

— Теперь эта сука ...

— Уйди нахуй, Лорел!

Когда Лорел отступает на несколько шагов, я ожидаю, что он немедленно скажет нет, поэтому я в шоке, когда он выуживает ключи от своего BMW из кармана и бросает их мне. С его стороны нет никаких колебаний. Не спрашивает, что я намерена делать. Он просто смотрит на меня, когда я держу ключи в руке и смотрю на него в ответ.

— С-спасибо, — бормочу я.

— Я говорил правду, той ночью, — рычит он. —. Насчет того, что мне не наплевать.

Гейб оживляется.

— Что это сейчас? Из-за чего не насрать? Вы двое трахаетесь?

Лиам игнорирует своего друга, что, я знаю, только сделает Гейба более любопытным и жаждущим информации. Однако я решаю, что это проблема Лиама. Он может разобраться со своей лучшей подругой-королевой сплетен.

Мне нужно кое-куда ехать.

Я не даю Лиаму никакого ответа, кроме страдальческого взгляда, прежде чем поворачиваюсь и спешу к стоянке, где, как я знаю, стоит его машина. Я слышу, как Лорел спрашивает, что происходит, но я уверена, что Лиам даже не потрудится ответить ей. Он не похож на Сэйнта.

Так почему же я не могу испытывать к нему глупое влечение ?

Я выкидываю бесполезную мысль из головы, когда подхожу к его гладкой черной спортивной машине. Скользнув на водительское сиденье, я поворачиваю ключ, и двигатель с ревом оживает. Я роюсь в своих мозгах, вспоминая маршрут, по которому ехал Призрак, когда он отвез меня в тот дом, чтобы встретиться с Дженн. За рулем я уделяю пристальное внимание каждому повороту, каждому узнаваемому дереву и ориентиру. Вещи кажутся знакомыми, что является хорошим признаком того, что я еду в правильном направлении.

Вздох облегчения вырывается у меня, когда я нахожу скрытую подъездную дорожку. Включив его, я замечаю дом, и мое сердце начинает колотиться в предвкушении. Не в том, чтобы снова увидеть Дженн, а в том, чтобы поговорить с ней и Призраком о том, что происходит.

Я разворачиваю машину и выскакиваю, заросший сорняками гравий подъездной дорожки хрустит под моими ногами, когда я мчусь к входной двери. Она не заперта, поэтому я ворвался в дом.

— Мама? — Кричу я. — Мама, ты здесь?

Я врываюсь в комнату, в которой встретила ее в последний раз, когда была здесь, а затем выхожу из нее в другую часть дома. Я обыскиваю все вокруг и даже поднимаюсь на второй этаж по шаткой лестнице, но здесь никого нет.

Кроме этого заплесневелого, влажного дивана и кресла, здесь совершенно пусто.

Я возвращаюсь к входной двери более медленным шагом, затем спускаюсь к машине Лиама. Хотя я понимаю, что меня не должно удивлять, что Дженн и Призрака здесь нет, разочарование все еще сокрушительно. В моем животе расцветает беспокойство, когда я думаю о своей маме и о том, что Призрак может с ней сделать. Я слышала, как этот ублюдок разговаривает с ней.

И я не могу не чувствовать, что она каким-то образом в опасности. Я напряжена, когда возвращаюсь в кампус. Поездка обратно в тот дом была огромной тратой времени, и я ничуть не приблизилась к пониманию того, что задумала Дженн и все ли с ней в порядке. Припарковавшись на месте Лиама, я опускаю голову на руль и закрываю глаза.

Несколько минут спустя стук в окно заставляет меня вскрикнуть. Я вскакиваю на сиденье и обнаруживаю, что Лиам смотрит на меня через стекло, нахмурив брови.

Сукин сын.

Он отступает, чтобы дать мне место для выхода из "БМВ".

— Ты что, ждал меня здесь? — спрашиваю я, хмурясь. Он пожимает плечами.

— Не из-за тебя. Из-за машины.

Это очевидная чушь, но я не указываю ему на это. Я протягиваю ему ключи, и он берет их.

— Спасибо, — бормочу я, опуская взгляд на тротуар.

Он кивает, но ничего не говорит в ответ. Это так мучительно неловко. Я все еще зла на него, но я благодарна, что он не требовал от меня дополнительной информации и был так готов слепо помочь мне. Я могу пересчитать по пальцам одной руки количество людей в моей жизни, которые сделали бы это для меня.

— Если тебе понадобится помощь в чем-то еще, — говорит он, — ты можешь обратиться ко мне.

Я сглатываю, но все еще не смотрю на него.

— Я ценю это.

Мы могли бы и должны были бы сказать друг другу гораздо больше, но ни один из нас, похоже, не желает сделать первый шаг к восстановлению того, что могло бы остаться от нашей странной маленькой дружбы.

Прошло совсем немного времени, прежде чем я больше не смогла этого выносить.

— Ну, еще раз спасибо, — говорю я, и это звучит неубедительно.

Я прохожу мимо него, направляясь в свое общежитие.

— Да, — слышу я, как он тихо говорит, когда я ухожу. — Нет проблем.

Остаток этой недели я могу думать только о Дженн. Я чередую страх за ее безопасность и гнев на нее за то, что она так меня дергает. И все же, какой бы объективно ужасной матерью она ни была, я не хочу, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое.

Что, если Призрак причинит ей боль? Похоже, они действительно ненавидят друг друга, что также заставляет меня задуматься, почему он вообще работает на нее. Определенно происходит что-то большее, и я начинаю сомневаться, что Дженн на самом деле дергает за какие-то ниточки.

В пятницу я нервничаю и на взводе, так как до сих пор не слышала ни слова ни от Дженн, ни от Призрака, и мое воображение убегает от меня. Я не могу перестать представлять все эти ужасные сценарии, в которых Дженн выворачивают наизнанку и оставляют умирать , или пытает Призрак, или насилуют.

Это заставляет мой желудок скручиваться, а желчь подступать к горлу, и я должна успокаивать себя, чтобы не делать поспешных выводов снова и снова.

Тревога в моей груди становится знакомой тяжестью, когда я захожу в свою комнату в общежитии после окончания занятий. Это была еще одна долгая неделя, хотя, если не считать моего беспокойства за маму, не очень насыщенная событиями.

Когда я вхожу в свою комнату, я двигаюсь к своему столу, чтобы положить рюкзак на стул, и замираю, когда вижу липкую записку, прикрепленную к большому листу бумаги, ожидающему меня. Осторожными пальцами я поднимаю непрошеный сюрприз и читаю записку.

Я никогда не забываю лица .

Я хмурюсь.

Это от Сэйнта?

По ощущению другой бумаги я могу сказать, что это фотография. Под стикером что-то написано, но я пока игнорирую это и переворачиваю картинку.

Образ, который встречает меня, одновременно знаком и шокирует. Это фотография, почти такая же, как та, что была оставлена для меня у бассейна, за исключением того, что три самые важные фигуры стоят в другой позе. Мистер Анжелл обнимает Бенджамина за плечи, а Бенджамин держит Нору за руку.