Злодейка должна умереть

Не совладав с любопытством, Эва все же посмотрела в зеркало. Красивая. Это тело действительно красивое. Каштановые волосы уложены в высокую прическу с кокетливыми завитками и кристалликами, объемом в нужных местах, длинные серьги и ожерелье, подчеркивающее острые ключицы. Неброский макияж, подчеркивающий зеленые глаза, щеки и пухлые губы. Платье не сковывало движение, но подчеркивало тонкую талию, вышивка сияла в свете ламп, подол не воспринимался огромным тортом с вставленной в него куклой. Туфли на невысоком каблуке тоже удобные, однако уже сейчас Эва понимала — к концу вечера обязательно появятся мозоли.

Глаза защипало, к горлу подкатил горький ком и Эва резко отвернулась. Подняла голову, не желая проходить через эти круги ада снова. Если расплачется сейчас, то потечет макияж и переполошатся слуги.

Выдохнула длинно и натянуто улыбнулась.

– Спасибо, милая. Ты тоже маленькая принцесса, – сказала Эва и погладила Мари по мягким волосам. Повезло ей иметь волосы как у графа. Эанжелине и Клоду достались непослушные волосы графини, которые выглядели симпатично, но требовали много внимания и ухода.

Эва сидела в карете и понимала, почему приготовления начались так рано. Собирали несколько часов, чтобы она выглядела идеально, выехали на двух каретах рано и теперь стояли в очереди. Карета за каретой, они въезжали в кованные ворота, на территорию особняка, который больше напоминал английский дворец. Эва смотрела из окна на башни, желтые огни в окнах и уже представляла, как в сопровождении рыцаря — одну ее никуда не отпустят, – посмотрит все места, в которое ее пустят. Ей всегда было интересно, как выглядел замок изнутри.

Вздрогнула неловко, когда на ее руки опустились влажные ладони. Посмотрела на графиню исподлобья. Она улыбалась Эве ласково, будто родной дочери. От этого становилось неловко.

– Не стоит беспокоиться. Мы с отцом не требуем от тебя многого. Если тебе вдруг станет плохо, сразу говори об этом Майку или Клоду.

Кажется, Майком звали ее личного рыцаря, который тенью следовал за Эвой. Правда, она ни разу не видела его близко и не разговаривала, поэтому ничего не знала, да и имя забывала.

Отношение графини к Эве было понятным, но безумно неловким. Эва каждый раз поджимала губы, улыбалась сквозь силу или отворачивалась, чтобы не сказать что-то не то. Чтобы не вызывать подозрений. Не показать обеспокоенным родителям, что ей это не нравилось и вызывало сильный дискомфорт. Эва знала, что для них ее чувства станут сильным ударом.

Подавляя желание забрать руки из захвата, она медленно кивнула и упрямо посмотрела в окно. Карета все ближе подъезжала к воротам. Графиня вздохнула, от чего сердце Эвы сжалось, убрала руки и погладила Мари по голове. Одна карета не могла вместить пятерых человек, три из которых в пышных платьях, поэтому в одной карете — впереди, ехал граф с Клодом, они же втроем теснились во второй.

Когда дверца кареты открылась, Эва почувствовала долгожданный, прохладный ветер. Вложив ладонь в руку рыцаря, она осторожно спустилась и подставила лицо легкому ветру. Приоткрыла глаза и посмотрела на небо с первыми звездами и тонким серпом луны. Вдоль широкой дороги стояли столбы с фонарями. Что в них горело Эва не знала, но предполагала, что что-то магическое, если электричества в этом мире не было.

Большой, бальный зал встретил огнями, инструментальной музыкой, множеством голосов и одним, наиболее громким.

– Граф и графиня Питтерс. А также их старший сын Клод, старшая дочь Эванжелина и младшая дочь Мари.

Они шли вроде и вместе, но с некоторым расстоянием, которое позволяло людям рассмотреть каждого. Эва шла медленно и смотрела осторожно по сторонам, замечая взгляды, которые кидали на нее люди. Смотрела на высокие, куполообразные потолки, дам в бальных платьях и мужчин в камзолах, брюках, высоких сапогах и все сильнее убеждалась — она оказалась на самом настоящем балу. Будто в сказку попала.

Она не отходила далеко от Клода, хоть и не чувствовала в нем уверенности. Делала реверансы, когда ее кому-то представляли и поддерживала пустые разговоры, раз за разом уходя. Ей это все не нравилось. Она чувствовала себя потерянной и испуганной, что люди смотрели и будто чего-то ждали. В дрожь бросало лишь от одних воспоминаний о том, как одна девушка буквально налетела и схватила за руки, радостно крича, что скучала. Незнакомую девушку быстро отцепила графиня, а Клод позволил спрятаться дрожащей Эве за своей спиной.

Видеть в глазах человека, который считал это тело подругой слезы и неверие — больно.

После круга почета, когда они со всеми поздоровались и увиделись, граф с графиней пошли в центр. Там, в окружении знати, стояла немолодая женщина с мужчиной и двое девушек, примерно одного возраста с Эванжелиной.

Граф с графичней вышли немного вперед и поклонились.

– Приветствует вас, герцог и герцогиня Шервуд. Мы рады, что вы пригласили нас на прием.

– О, ну что ты, друг мой. Мы рады, что вы смогли приехать, – добродушно отозвался герцог Шервуд и пожал руку графа. Герцогиня и ее дети с вежливой улыбкой присели в реверансе. Герцог посмотрел Клода, Эву и Мари. — Давно я не видел твоих детей, Роджер.

Граф неловко дернулся и отошел, будто забыл о чем-то. Он указывал рукой на каждого своего ребенка, называя их при этом.

– Моего старшего сына Клода, вы помните. Это наша любимая дочь Эванжелина и малышка Мари, – представил всех граф, не скрывая нежность в голосе. Эва вновь присела в реверансе и улыбнулась натянуто, когда все посмотрели на нее. Конечно. Мало кто не знал о том, что произошло с Эванжелиной. Что после этого Эва не выходила из поместья долгое время и отказывалась от любых светских мероприятий.

Герцогиня Шервуд смотрела на Эву внимательно. То же делала и одна из его дочерей. Скорее всего та, которая являлась подругой тела.

– Я слышала, что произошло. Вашей выдержке стоит позавидовать. Надеюсь, Эванжелина чувствует себя теперь лучше? — с сочувствием сказала графиня и посмотрела на Эву. Та быстро покосилась на графиню, потом на герцогиню и с улыбкой ответила.

– Спасибо за ваше беспокойство. Мне уже лучше.

Эва вновь покосилась на графа с графиней, опасаясь, что сделала что-то не так. Однако никто не посмотрел недовольно и не сказал ничего. Лишь одна из дочерей герцогини, с тугой, русой косой за спиной и в зеленом платье с вышивкой, посмотрела на нее то ли выжидающе, то ли обеспокоенно.