Злодейка в деле

— Кэтти, я планирую представлять тебя как свою фрейлину. Что ты об этом думаешь?

— Ваше высочество! — Кэтти пугается ещё больше. — Вы, наверное, шутите? Какая же из меня фрейлина?

— Полезная, — хмыкаю я.

Кэтти открывает рот с явным намерением возразить, но агументов против полезности не находит.

— Я совсем не гожусь, — тон просящий, Кэтти даже не пытается отказать, прощупать границы дозволенного.

— Завтра я отправляюсь в загородную поездку, возьму лишь нескольких сопровождающих. Тебя — обязательно, потому что без меня тебя во дворце попытаются достать. У тебя будет около месяца, чтобы освоиться в новом положении, леди Шесс.

За разговором я почти выпила свой чай, чашка Кэтти полная.

— Вы нас… больше не отпустите?

Что-что, а делать правильные выводы она умеет.

— Кэтти, твой брат заключил со мной сделку, в обмен на твою безопасность он поступил ко мне на службу, стал моим личным рыцарем. Я обещала позаботиься о твоём благополучии. Я не стану препятствовать, если ты захочешь вернуться в провинцию, но я искренне не монимаю, зачем.

— Я бы хотела посоветоваться с братом.

— Не в ближайшее вемя. Я отослала Феликса с поручением.

— Вот как…, — Кэтти сникает.

В дверь раздаётся лёгкий стук, в будуар возвращаеся моя горничная. Одна. Я вопросительно приподнимаю бровь.

— Прошу прощения, ваше высочество. Привести служанку тихо не получится. Прямо сейчас она проводит время в покоях младшего принца, — горничная замечает, какой чай я пью. — Ваше высочество!

Я усмехаюсь, нарочито медленно допиваю и поднимаюсь:

— Доброй ночи, девочки.

Помощь в спальне мне не нужна.

Потому что я не утерплю. Я хочу познакомиться с легендарным амулетом как можно скорее.

В хрониках упоминалось, что амулет капризный и далеко не каждого готов признать хозяином, может заупрямиться и остаться на шее бесполезным камнем. У меня хорошие шансы. Амулет, если мои догадки верны, очень долго оставался в степях, и есть надежда, что он признает любого имперца, тем более кровь правящей династии.

Я осторожно снимаю кулон с шеи, опускаю на ладонь и провожу пальцем по острым алым граням. Ничего не происходит, некоторое время я глажу камень. Я не уверена, что стоит давить и пытаться установить связь с камнем грубой силой. Оставлю на крайний случай… Камень будто мысли подслушивает. Палец обжигает болью. Разрез получается неожиданно глубокий, кровь буквально затопляет камень, пачкает золото. Несмотря на саднящую боль, я расплываюсь в улыбке — амулет, как я и ожидала, меня признал.

Снова надев на шею, я касаюсь камня здоровым пальцем и поворачиваюсь к зеркалу. По идее, в случае опасности камень среагирует сам и опередит летящий в спину кинжал.

Лёгкий толчок в грудь, в отражении я вижу, как от амулета расходятся четыре широкие полосы то ли бронзы, то ли золота. Внешне ленты из металла, но по ощущениям больше похоже на плотную ткань. В считанные мгновения ленты обнимают моё тело и превращаются в кирасу, по броне расцветает вычурный декор. Одна полоса даёт защиту шее, и на ней проступает камень амулета, но увеличенный в размее раза в три. Ещё две полосы обнимают руки выше локтей. И на этом всё. Выглядит, безусловно, эффекно, но я не представляю, как откртое декольте защитит от стрелы.

Амулет отзывается, и броня преображается в полный рыцарский доспех старых времён, даже сапоги появляются. Лицо скрывает шлем. Из зеркала на меня смотрит легендарный Золотой рыцарь. Гравюры сохранили его портреты, неизменно с закрытым забралом. Оказывается, легенда многолика.

Я киваю своему отражению — вот в таком виде можно отправляться на войну или вершить судьбу империи.

Доспех уходит не сразу, а видоизменяясь, амулет словно демонстрирует возможные варианты, пока не возвращается к парадной кирасе с декольте. Хм, а ведь это дамский вариант. Специально для меня или были иные леди-рыцари? Я убираю броню и замечаю, что палец так и продолжает кровоточить. Амулет хочет ещё крови? Камень впитывает как губка. По ощущениям я отдаю стакан, не меньше — до лёгкого головокружения.

Когда кровь, наконец, перестаёт течь, я кое-как избавляюсь от охотничьего костюма, раскидываю вещи по полу и на остатках сил забираюсь под одеяло, не утруждая себя натягиванием сорочки. Я проваливаюсь в сон с чувством удовлетворения от хорошо проделанной работы. Как ни странно я высыпаюсь, хотя просыпаюсь рано утром.

Сладко потянувшись, я спускаю ноги с кровати. Словно почувствовав моё пробуждение, в спальню заглядывает горничная:

— Ваше высочество, доброе утро! Прикажете привести ту служанку?

— Угу.

С одеждой помогает Кэтти — в гардеробной безошибочно выбирает строгое утренне платье молочно-кофейных оттенков, идеальное для предстоящей беседы. В нём я выгляжу не беззаботной папиной любимицей, не воздушной капризулей, а хозяйкой, госпожой.

Разговаривать с главной героиней я буду, естественно, не в будуаре — не заслуживает такой чести. Вот примыкающий к будуару кабинет подойдёт — представительно и вне слышимости любопытных фрейлин.

— Кэтти, у тебя отлично получается заваривать чай, — хвалю я с намёком.

— Смеётесь, ваше высочество. Кэйта мне объяснила! Мне жаль…

— Кэтти, — пребиваю я. — А подумать? Если бы чай мне не понравился, стала бы я вчера его пить? Не хочу даваться той служанкой всухомятку.

Задумавшись, Кэтти признаёт мою правоту — её лицо озаряется улыбкой.

— Вы так говорите, ваше высочество, как будто собираетесь её съесть.

— Зачем же сразу есть? Достаточно отгрызть голову.

Я рассчитывала разобраться с главной героиней после того, как вернётся Феликс, не вслепую, но раз уж она решила, что может лезть к моей подопечной, то я не могу продолжать игнорировать её существование.

Положив перед собой лист бумаги, я принимаюсь рисовать. Были бы в кабинете книги — открыла бы первую попавшуюся и притворилась, что читаю, но книг нет, а те, которые я заказывала, фрейлины давно унесли. Придётся выкручиваться бумагомарательством — я не могу позволить служанке увидеть, что я её жду.

Когда моя горничная приводит главную героиню, я вожу карандашом по листу. Горничная тихо выходит, а главная героиня остаётся стоять передо мной. А я неожиданно увлекаюсь рисованием и в какой-то момент понимаю, что с листа на меня смотрит Феликс. Тьфу! Чуть разозлившись на выверт подсознания, я пририсовываю Феликсу высунутый змеиный язык и только после этого перевожу взгляд на главную героиню.

В нарушение правил одета не по форме…

— У тебя сегодня выходной? — уточняю я с напускной скукой.

— Добре утро, ваше высочетсво, — она медленно выпрямляется. — Нет, сегодня не выходной.

— Ты догадываешься, почему ты здесь?

Глазки бегают…

— Ваше высочество, смилуйтесь! Я всего лишь выполняла приказ.

Глу-па-я. Зачем на ровном месте признавать вину? Я ещё обвинить даже не успела.

— То есть… вчера, собщая, что я хочу видеть леди Деор, ты осознавала, что лжёшь, пятная моё имя? Чей же приказ ты посчитала досточным, чтобы пойти на преступление государственного значения?