Злодейка в деле

Не зря я песок вспоминала. Я будто в пустыне попала в песчаную бурю. Пепел всюду, пепел облепляет меня со всех сторону, пепел лезет в глаза, в нос, в рот. Я пытаюсь закрываться, только бесполезно — в пепельном аду всё равно нечем дышать. Грудь сдавливает.

И я наконец с криком просыпаюсь.

Сев на узкой койке, под бешеный стук сердца я провожу ладонью по лицу:

— Всего лишь кошмар, — произношу я вслух, чтобы голосом отогнать ужас пережитого. Сон был больше, чем просто сон, происходившее вполне реально.

Лежать больше не хочется, я раскрываю ставни. Раннее утро встречает меня розовеющим востоком и россыпью росинок. Я касаюсь пальцами стекла, невольно думаю о стеклянном панорамном окне.

Внезапно уже здесь, в реальности, на тыльную сторону ладони садится невесть откуда взявшийся пепел.

— Колыбель ждёт тебя, — доносится до меня последний вздох принцессы.

Проклятье! Когда я размышляла на тему поисков святилища Рейзан, я имела в виду совсем не это!

— Ваше высочество? — окликают меня. Голос незнакомый, мужской.

Выглянув из окна, я обнаруживаю своего рыцаря, сидящего на лестнице и подпирающего стену домика. Заметив моё появление, он задрал голову и так и смотрит на меня из положения сидя. О том, что леди, тем более принцессу, следует приветствовать стоя, он не вспоминает.

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю я не особо дружелюбно.

— Ожидаю с докладом, ваше высочество.

Спохватившись, оборвыш вскакивает, но тотчас нагибается и болезненно обхватывает себя за левую ногу чуть ниже колена. Кстати, форму он получил новёхонькую, оружие в ножнах. Подозреваю, не самое лучшее, но уж точно не ржавая рухлядь.

Я ничего ему не отвечаю и задёргиваю штору. Кажется, парень не понял, что я выснулась в одной нижней сорочке, в которой показываться допустимо либо перед личной горничной, либо перед лекарем. То, что он не понял, не повод продолжать сверкать бельём. Хотя… будь на месте парня Феликс, я бы не только не пошла одеваться, но и бретельку бы приспустила.

Дорожный костюм лежит там же, где я его бросила вчера. Багажа я не нахожу ни в спальне, ни в гостиной, зато в шкафу висят храмовые мешкообразные платья, ношение которых раньше я находила весьма мучительной обязанностью. Я быстро умываюсь и, одевшись, спускаюсь к рыцарю.

— Доброе утро, ваше высочество, — он кланяется.

С правилами этикета у него беда. Заговорить первым — грубейшая ошибка.

— Как ваше самочувствие, лорд? Как ваши ноги? — он выпрямился, на первый взгляд стоит твёрдо.

— Простите, ваше высочество. Я не лорд, я простолюдин.

Парень напрягается, словно всерьёз опасается, что я незамедлительно вышвырну его прочь. Между прочим, весьма глупо. То, что он не лорд мне с турнира очевидно. Зато честный, хотя и не сказать, что он открыл мне нечто секретное.

— Вы мой рыцарь, лорд. Став рыцарем, вы получили статус аристократа. Другое дело, что титул ненаследственный, что решается преданной службой. Вы сказали, что ожидаете меня с докладом, лорд.

— Так точно, ваше высочество. На рассвете отряд благополучно встал лагерем перед главными воротами храма.

— Я взгляну.

Мне не терпится выйти в передний двор, чтобы вспомнить, где открывается Дорога королей. По крайней мере теперь понятно, что святилище не было утрачено в прямом смысле этого слова, Хранительница сделала его своей могилой и ждёт от меня того же.

Стилизованное изображение ладони трудно не узнать. Я бы хотела войти и ещё раз осмотреться, теперь с факелом, но нет, я не стану.

— Вы не ответили на мой вопрос, лорд.

— Ваше высочество?

— Целитель действительно разрешил вам прогулки?

— Да, ваше высочество.

Надо бы сказать Бьянке, пусть проверит.

Гвардейцы замечают наше с оборвышем приближение. Пока я предусмотрительно неторопливо иду, они согласно старшинству выстраиваются в линию. Первым, на шаг впереди, встаёт, естественно, командир. Отряд готов, но я медлю, издали знакомлюсь с лагерем. Я отмечаю, что кареты выставлены полукругом и заменяют оборонительные укрепления. Жилые палатки прилепились почти вплотную к храму, в центре — прогоревшее кострище. По идее, случись что, гвардейцы отступят за ворота.

Я обвожу взглядом выстроившийся передо мной отряд:

— Здравствуйте, господа офицеры! — определённо, мне нужна тренировка. Если вместо отряда представить полноценное войско, то моё жалкое мяуканье просто не услышат.

— Да здравствует императорская принцесса Крессида Небесная!

На этом можно закончить, достаточно пары вежливых слов, но я молчу, и командиру ничего не остаётся, кроме как выйти ко мне, отдать честь и доложить, что отряд к смотру готов. Да-да, всё строго по уставу.

Кивнув, я приближаюсь к выстроившимся гвардейцам. Оборвыш, как и положено личному рыцарю, держится за моим правым плечом. Вернётся Феликс — оборвышу придётся уступить более почётное место. Но сейчас Феликса нет, и за левым плечом за мной следует командир отряда.

Я уделяю внимание каждому гвардейцу — форме, оружию, общему состоянию. Гвардейцы армейская элита, и обеспечивает их непосредственно дворец, проблем, заслуживающих внимания, найти не удаётся, что, впрочем, ожидаемо.

Завершив обход, я возвращаюсь к началу линии. Командир встаёт передо мной.

— Отряд в удовлетворительном состоянии. Благодарю за службу.

— Служу империи!

— Служу империи! — подхватывают гвардейцы.

Смотр завершён. Выдав восокопарную чушь, что вверяю заботу о сохранении моей жизни им, я прощаюсь и поворачиваю в храм, где меня, наверное, уже ждут фрейлины. Оборвыш, не получив приказаний, потерянно следует за мной, видимо, не представляя, куда деваться, а я вспоминаю, что упустила нечто очень важное.

Уже у ворот, обернувшись, я убеждаюсь, что нас не услышит никто лишний:

— Лорд, передайте командиру отряда, чтобы в ближайшее время он доставил сюда гроб, достойный императорской принцессы.

— Ваше высочество?!

— Да, лорд. В скором времени мне понадобится гроб, — улыбаюсь я.

Оборвыш смотрит на меня широко распахнутыми глазами, с ужасом. Уж не знаю, что он там думает, что я не верю в способность гвардейцев меня защитить или что готовлюсь к самоубийству. Я и знать не хочу. Потому что Феликс бы реагировал иначе. И уж точно он бы даже на миг не допустил мысли, что я собираюсь попрощаться с жизнью.