Злое железо

Только приведя себя в порядок, я решил прикоснуться к гитаре. Я достал ее из своего старенького кофра, в который раз вспомнив оставшуюся в другом мире аргентинскую роскошь, и попробовал строй. Строй остался прежним, тем же, что там, у Божьего Камня, когда я играл Имя. И как я ни крутил колки, настроить инструмент по-другому не получалось. Оставалось разве что сменить струны, но другого аккорда у меня не было, кроме клубка божьих жилок, от которого я ничего хорошего не ждал, идти в магазин было не с чем, поэтому я решился играть на том, что есть. Ладно, не в первый же раз, кроме того, я искренне надеялся, что струны из другого мира здесь, дома, никакими особенными свойствами не обладают. Хотя, может быть, напрасно надеялся. Строй-то не изменился, остался таким же диким, как в тот последний раз, когда я брал гитару в руки.

Я осторожно провел большим пальцем по струнам, гитара загудела, и тут я услышал:

– Наконец-то! Нажрался-таки, алкоголик несчастный, а нам-то каково?

Честное слово, никаких внятных слов я не слышал, но смысл был именно такой. Мне стало нехорошо. Доигрался-таки!

Я испуганно отдернул руку и хриплым голосом спросил:

– Кто это?

Вопрос был сам по себе банален, но я все-таки рассчитывал на ответ. Подозревать себя в белой горячке не было оснований. Со вчерашнего вечера я не выпил ни грамма. Или с ночи? Впрочем, не важно, окончание завоев я всегда определяю безошибочно, а нынешний завой кончился. Мне хотелось жрать, а не выпить.

Машинально, как поправляют волосы, я снова провел по струнам, и гитара укоризненно загудела:

– Ну вот, мало того что наш хозяин алкаш, так он еще вдобавок и умом не вышел! Неужто не понятно кто? Не боись, свои это, свои!

– Шприцтрутенами, – медным голосом посоветовал некто могучий. – Сквозь строй прогнать, сразу в разум войдет, если не окочурится.

– Что вы к человеку пристали? – Жалостливый голос принадлежал явно женщине. – Ему бы кваску сейчас, да в баньке попариться. Мигом все как рукой снимет!

– Подорожник к вискам приложить, да по траве походить немного, тоже помогает, – тенорком сообщил какой-то мужик, – а пороть – это в крайнем случае. И не шприцтрутенами, а крапивой, крапива – она еще и от радикулита помогает.

Я смутно начал догадываться, хотя поверить в такое было трудно. Честное слово, если бы не остаточные явления после завоя, нипочем не поверил бы. Вообще алкоголь, при всех его поганых свойствах, несомненно, могучее средство адаптации. Иссушенная похмельем душа разверста навстречу всяким чудесам. Может, в холодильнике еще и бутылка пива образовалась, пойти посмотреть, что ли?

– Иван, – слабым голосом позвал я. – Подорожник, ты, что ли? – И снова тронул струны.

– Я, – донеслось из гитарной розетки и забубнило на разные лады: – И я, и я, и я… Здесь мы, здесь, здесь…

Значит, вот оно что! Боги другого мира не исчезли совсем с появлением Истинного, но были заключены в мою гитару, где терпеливо ждали, пока у меня кончится запой и я возьмусь за гриф. А теперь вот напоминали о себе, словно чего-то хотели. Интересно чего? Шуточки, однако, у этого Истинного, получившего Имя!

– Много вас? – цепенея от сознания того, что гитару скорее всего придется выбросить или сломать, спросил я. Ненавижу выбрасывать музыкальные инструменты, а уж ломать – тем более. Это все равно что человека убить, а может быть, даже хуже.

– Все, все, все… – загудела гитара.

Что ж, кошмар продолжался. Став реальностью, он тем не менее не перестал быть кошмаром. Но если с маленькими черными чертиками, выскакивающими из электрической лампочки во время запоя, еще можно как-то договориться и даже выпить к взаимному удовольствию, то как и о чем договариваться с низвергнутыми богами, вселившимися в твою гитару? Боги – они, знаете ли, капризны и требуют… А чего они требуют, собственно говоря?

– Чего вам надо? – спросил я.

– Веры, – донеслось из гитары. – Иди играй, мы будем разговаривать с людьми, и в нас поверят.

Через пару часов я уже неплохо ориентировался в ситуации, а еще через час принял ее как данность. Нельзя сказать, что она мне нравилась, но поделать ничего было нельзя. Кроме того, судьба предлагала мне продолжение приключения, и отказываться от него мне не хотелось. Что меня ожидало, если я откажусь? Будни впроголодь да периодические запои, чего уж тут хорошего.

Получалось, что боги того, другого, мира не утратили полностью свою сущность с появлением Истинного, а только отдали те частицы божественности, которые Он некогда в них вложил. Но было в них и еще кое-что, то, что возникло без участия Единого, намоленное, состоящее из множества человеческих вер, и это у них осталось. Всех выборных и невыборных богов Истинный выкинул из того мира вместе со мной и моими спутниками. Куда подевались Константин и женщина – никто не знал, а вот боги нашли пристанище в моей гитаре. Не Божий Камень, конечно, но в данном случае размер, видимо, не имел решающего значения. Разговаривать со мной могли только те боги, чьи жилы были натянуты на гитаре, но и остальные никуда не делись, просто, так сказать, не имели права голоса. Впрочем, достаточно было сменить струны, выбрав из прихваченного мной клубка подходящие жилки, чтобы состав парламента сменился. Впрочем, пока что струны менять я не собирался. Пусть сами между собой договариваются – боги же, чего мне в их дела лезть. А вот играть, наверное, придется.

Имеющие голоса боги настаивали, чтобы я немедленно отправлялся в ближайший храм, который, по их мнению, являлся самым подходящим местом для их дебютного концерта в нашем мире, но я, подумав, решил воздержаться. Не то чтобы я боялся попа или дьякона, вовсе нет, хотя и это присутствовало. Но о том, что со мной сделают верующие старушки, было просто страшно подумать. Не в Америке все-таки живем и не в Европе. Это у них там толерантность, а не у нас. Хотя когда-то давно в Прибалтике какая-то женщина предлагала мне поиграть в костеле, но ведь, опять же, это было не здесь.

Поэтому я собрался и отправился на рынок. Вместе с богами. А что, по крайней мере дело знакомое, да и веселее в компании-то.

Глава 16 Божий промысел

В смутном мире первым

Искорку зажег

Древний Громовержец,

Мой Мужицкий Бог.

Был он беспощаден,

Не всеблаг – всезряч,

Был не всепрорщающ,

Но животворящ!

А. Молокин. Мужицкий Бог

Провинциальные рынки повсюду одинаковы. В разных городах и даже в разных мирах, так что специально описывать наш рынок я не стану. Правда, на том, зарайском рынке я концертировал вместе с прекрасной женщиной Лютой, и я и она – оба мы были бродягами, бомжами, неосторожно угодившими в чужой март, замерзшими и испуганными неопределенностью нашего положения, а это, знаете ли, чертовски сближает. Зато теперь меня сопровождают боги. И пусть боги эти, так сказать, второй свежести, выставленные из своего мира, боги-иммигранты, боги-гастарбайтеры или даже боги-бомжи – это ничего. Ведь я, по непроверенным сведениям, и сам изгой, ссыльный бард. Опальный исполнитель имен божьих, сочинитель дорог и тропинок. Словом, Меньшиков в Березине, да еще с кучей контрабандных божков в гитаре. И вот что странно: я с удивлением обнаружил, что чувствую за этих богов ответственность, словно лично затащил их сюда, посулив море всенародной любви и веры, хотя у меня, разумеется, и в мыслях ничего подобного не было. В общем, не гожусь я в торговцы живым, а тем паче божественным товаром, слишком уж я, как бы это помягче выразиться, ага, вот – совестливый.

Кстати, насчет моих товарищей, тех, с которыми я был там, в другой России. Конечно же, я их помнил – и Гинчу с Гонзой, и героя Костю, и моих айм, Люту с Гизелой, и богунов, и старшего сержанта, и даже пенсионера Вынько-Засунько. Помнил и надеялся, что с ними все в порядке. Но не тосковал, лишнее это – тосковать. Ведь жизнь научила меня верить настоящему, с благодарностью относиться к прошлому и не загадывать на будущее. Сейчас я в своем мире, хотя иногда мне приходит в голову, что он не такой уж и мой, что я хоть и вернулся, да вот беда, вырос я из своей провинции, как лягушка-путешественница из болота. Хотя в память от недавнего приключения у меня осталось-то всего ничего. Так, мелочь, полная сумка, извиняюсь, гитара мелких богов. Между прочим, и с одним-то чужим богом возникают проблемы, что уж тут говорить, когда их без счета? Я вспомнил вздорный характерец Аава Кистеперого и решил, что грядущих неприятностей у меня, судя по всему, полная гитара.