Зловещие забавы славянского бога

– Я могу привести с десяток аргументов в противовес вашей версии! – ответил Орлов, посвятивший данному делу весь текущий день.

– Попробуй. – с вызовом усмехнулся специалист в области психиатрии.

– Во-первых. Наш с вами подопечный знает не только подзаборную жизнь. Правда, до определённого момента. Точнее, до аварии девятилетней давности. Вряд ли кто-то станет отрицать тот факт, что Василий Иванович прекрасно помнит свою прежнюю семейную жизнь. Когда он ещё был слесарем Угрюмовым. А эти знания, боюсь, не могут быть доступны ни одному из возможных двойников. Во-вторых, у потерпевшего были обнаружены при себе документы: пропуск и водительское удостоверение на имя Угрюмова. Чего так же не могло быть у человека, даже очень похожего на Угрюмова–настоящего.

– Уважаемей! – вдруг обратился к чересчур дотошному и больно умному Дмитрию, главврач. – Не кажется ли вам, что разбираться с документами и двойниками, это уже ваша компетенция? Мы, конечно, благодарны вам за очень нужную и полезную информацию. Однако сейчас нам необходимо продолжить беседу, прерванную вашим визитом. Мы и без того, уделили вам более часа, вместо обещанных пяти-семи минут.

– И действительно. Что-то я, подзадержался. – правильно поняв ненавязчивый намёк, капитан отправился к выходу. А напоследок, с нескрываемой досадой, добавил. – Беспокоить вас я более не стану. Поскольку дело, фактически закрыто. Однако мне чертовски интересен этот, совеем неординарный случай. Потому, и хотелось бы мне задать потерпевшему ещё парочку вопросов.

– Мне кажется, вы уже достаточно пообщались с пациентом. – от части с раздражением заметил главврач. – Извините, но больному требуется полноценный отдых.

Нет. Выходя из больничного корпуса, ни обиды, ни злости капитан не испытывал. Орлов прекрасно понимал врачей, не каждому будет приятно, когда в его профессиональные «территории» влезает посторонний. Да ещё и со своими советами.

В душе Дмитрия осталась лишь небольшая досада за то, что он, так и не успел расспросить Угрюмова о некой Синюге, неоднократно упомянутой Василием Ивановичем в утренней беседе. О ней привокзальные бичи (так же, как и о самом Угрюмове) слышали впервые.

«Эх, Синюга-Синюга! Ведь я отчего-то уверен, что ты обязательно должна мне помочь. Мне почему-то кажется, что именно ты и должна приоткрыть завесу некой тайны. Но где тебя теперь искать? И, вообще, кто ты такая полумифическая Синюга?..»

* * *

Она проснулась рано. За час до ненавистной (а потому, и раздражающей) трели будильника.

Не сказать, чтобы работа кассира железнодорожных касс ей вовсе не нравилась. Просто, до долгожданного отпуска и, соответственно, до поездки к морю, оставалось всего-навсего две рабочие смены. А кому скажите в охотку вставать в шесть утра, когда всеми мыслями ты уже далеко, на солнечном и тёплом черноморском побережье.

Да. Каждое лето она, со всей своей семьёй отправлялась в Сочи. Благо билеты для работников железной дороги, как и для её мужа, инвалида – всё ещё оставались льготными. Конечно, с каждым новым курортным сезоном, эти поездки на юг становились всё более и более обременительны. Мало того, что стремительный рост цен значительно опережал всевозможные добавки к зарплатам и пенсиям, так ещё и муж, сволочь, сразу после сокращения ударился в тихое пьянство, периодически переходящее в длительные и беспробудные запои.

И вообще, обеспечение достатка семьи, в последнее время полностью легло на женские плечи. Гроши, получаемые супругом в виде пособия, им же самим успешно и пропивались. Никто не знал, как удавалось ей, хрупкой женщине, одевать и обувать фактически троих иждивенцев. Каких трудов ей стоило пристроить старшего «оболтуса» в институт, тем самым избежав его призыва на срочную службу. А сколько раз, она пыталась избавить мужа от пагубной привычки, наверное, было известно лишь одному Богу. И прекращать эти попытки она не собиралась.

«Какой ни какой, а всё же муж!» – в сердцах твердила она, оправдывая перед подругами своё терпение.

Спать почему-то совсем не хотелось. Женщина лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к сопенью «благоверного». Эх, и как же он был её сейчас ненавистен, после вчерашнего очередного загула. Однако думала женщина, вовсе не о нём. Она вспоминала, только что приснившийся ей сон.

Причём, были те сновидения весьма поучительны. По крайней мере, ей так показалось.

Привиделись Раисе Максимовне её мужики: сын и муж. И главное, оба предстали перед ней, почему-то уже погибшими. Виктор, её супруг, был убит, якобы, уже давно, восемнадцать лет назад. Когда она, ещё молоденькая девушка, только-только родила Андрюшку. Ну, а сына её, получалось, убили уже в эти дни. Причём, на той же самой заставе, что и его отца.

«Не иначе как, к долгой жизни. – оптимистично предположила Чернышева. После чего, трижды сплюнула. – И всё же, какой умницей я была, когда заранее „отмазала“ сына от этой чёртовой службы. Из-за неё, из-за этой самой армии, я чуть было, не лишилась мужа. Не хватало, чтоб ещё и мой Андрюшка пришёл оттуда, таком же перекалеченным, как Виктор. Или того хуже… Тьфу, тьфу, тьфу. Не дай-то Бог, ещё при жизни узнать о смерти сына!»

А ещё Рае приснилось… Стыдно вспоминать, не то, что б рассказать кому. Будто она, потеряв в молодости мужа, превратилась в привокзальную потаскуху.

«Да, уж! С такой-то жизнью, не мудрено и на вокзале оказаться, с обратной стороны кассовых окон.» – усмехнулась про себя женщина.

Уж чего-чего, а с чувством юмора у Раисы Максимовны, при любых условиях и самых тяжёлых обстоятельствах, было всегда в порядке.

Ещё раз потянувшись, она решилась-таки встать и отправиться в душ. Уж больно ночь была нынче жаркой и душной.

Чайник на плите только-только закипел, а Рая уже успела навести полный косметический «марафет». Суетясь на кухне, она старалась меньше шуметь и греметь посудой, дабы не разбудить домочадцев. Пусть дети подольше поспят, ведь у них каникулы.

Отпивая мелкими глотками горячий чай, женщина вдруг вспомнила о том, что кроме сына и мужа, она видела во сне и ещё одного человека. Кто знает: быть может, именно поэтому и проснулась она в приподнятом настроении. Однако восстановить в памяти приятные мгновения сна, она так и не успела. В спальне неожиданно скрипнула кровать и тотчас из коридора послышался приближавшийся стук костыля. Это проснулся Виктор.

– Чего соскочил ни свет, ни заря? – небрежно бросила Рая, увидев в кухонном дверном проёме опухшее и небритое лицо мужа.

– Проводить хотел. – пробурчал тот.

– Да, не ужель? Интересно, с каких таких пор, мы вдруг стали столь столь заботливыми? – саркастично усмехнулась женщина. Поставила чашку на стол и добавила. – Помнится вчера, за десятку, кое-кто был готов меня убить.

– Ладно тебе, Райка. Нашла, что вспомнить. Товарища вчера встретил. Вот и выпили.

– Этих друзей, ты каждый день встречаешь. У тебя ж, кто наливает, тот и товарищ.

– Хорош скалиться. Я что ж, виноват в том, что на работу меня, инвалида, брать не хотят. Ты, Райка, не забывай!.. Я, между прочим, свою ногу за Родину отдал.