Злой и коварный демон Буратино. Часть I

Не на шутку разозлившись, Нина Петровна, наконец, нашла в себе силы оторваться от пола. Словно разъяренная тигрица, она рванула что есть мочи к дверям, перебирая попеременно всеми четырьмя конечностями, но в очередной раз поскользнувшись, снова рухнула на живот. А так как стартовая скорость изначально была задана неверно, ее тело, угодив в самый эпицентр лужи, заскользило прямиком к лифту, одновременно набирая внушительные обороты и вдобавок вращаясь вокруг собственной оси наподобие детской юлы.

Столкновение с дверьми ознаменовалось жутким грохотом, закончившимся непроизвольным мочеиспусканием.

Теперь вместо одной лужи на полу красовалось сразу две. Еще немного и мог получится настоящий отстойник из нечистот, который обычно устраивают за городом в качестве памятника техническому прогрессу.

– Фу-ты, какая неудача! – сорвалось с искривленных губ, перепачканных губной помадой. – Опять, колготки стирать придется!

На тот момент лифт уже почти закрылся, и между его дверьми осталась лишь маленькая-премаленькая щелочка, куда, пожалуй, влезала бы только ладонь Нины Петровны, что она, разумеется, и сделала по своей дурости, не помышляя о возможных последствиях. К ее удивлению, двери сразу сомкнулись, основательно закусив резиновыми вставками ладонь. И опять так осторожно да так нежно, будто лифт опасался повредить свежевыкрашенные ноготки, покрытые ярко-красным лаком. Ну, или вы сами понимаете для чего. Не понимаете? А вы догадайтесь.

– А-а-а! – завыла наша героиня. – Помофите, фто у фас фдесь за дфери такие.

Нина Петровна оттого так начала говорить, потому что ее вставная челюсть лопнула, растеряв на пути к лифту все зубы.

– Девушка, что вы тут хулиганите? И зачем обоссали мне пол? – раздался строгий голос дежурной по этажу. – А я убирать потом за вами должна?

– Я фама фсе убефу, обещаю, только фытащите меня отфюда! А-а-а!

– Не пойму, какого лешего понадобилось засовывать туда руку?

– Я не нафочно! Я на афтомате!

Дежурная по этажу укоризненно покачала головой и смачно причмокнула языком.

– Нце-нце-нце! Пусть данная неприятность послужит вам уроком, милочка. А то ишь, распоясались, понимаешь ли…

– Ну, пожалуйфта, помофите! Позофите механика, фто ли какого. Как ефо там? О, лифтера позофите. Лифтера мне, лифтера!

Вдруг, откуда ни возьмись, сексуально жужжа моторчиком и еле удерживая в маленьких ручонках гигантскую бензопилу, прилетел Гастон.

– Давайте отпилим ей ногу.

– Какую ногу? – недовольным тоном воскликнула дежурная по этажу. – Лучше отпили ей руку, чтобы не мучилась.

– Руку неинтересно, она тогда освободится и нельзя будет пошалить.

Услышав последнее заявление, относящееся к разряду издевательств, Нина Петровна начала истошно вопить. Причем так членораздельно, словно у нее прорезались новые зубы.

– Вы что, сдурели? Меня нельзя пилить! Я же живая!

В ту же секунду из-за спины дежурной по этажу вышли похожие друг на друга как две капли воды Труляля и Траляля.

– Мы тоже живые, – брякнули они в один голос. – А кто думает, что мы из воска, пускай гонит денежки. Ведь за просмотр деньги платят. Вот!

Скорее всего, минутная стрелка, о которой шла речь в начале нашего рассказа, наконец, достигла отметки "двенадцать". По крайней мере, только так объяснялся тот факт, что в течение следующих пяти минут вокруг Нины Петровны собралась целая толпа разношерстного народа, поднявшего в одночасье несмолкаемый гомон вселенского масштаба. Тут были все: и ее сослуживцы, и подруги, и не сослуживцы, и не подруги, и молчуны, и словоблуды, а также непосредственный начальник – низкий лысоватый мужчина в черном костюме с аномально выпученными глазами. Еще, в толпе можно было заметить негров, китайцев, монголов и чукчей. Даже Буратино появился из ниоткуда, как по мановению волшебной палочки. Правда, после недавнего взрыва от него остался лишь нос, однако нос тоже имел право голоса. Особенно такой длинный.

Что самое интересное, при виде позы Нины Петровны (именно позы, а не положения в пространстве) у каждого разом отпала охота идти домой. Каждый жаждал продолжения зрелища, в корне отличающего от тех зрелищ, которыми пестрили цирковые арены или какие-либо другие схожие по тематике заведения.

– Может, нам попробовать вытянуть ее, как репку? – предложил мужчина в коричневых роговых очках, ловко ухватившись за голову Нины Петровны своими сильными и пронырливыми руками.

– Точно! – раздались одобрительные возгласы вперемешку с редкими аплодисментами. – Надо тянуть, не то мы будем стоять здесь до скончания века.

Заручившись поддержкой, мужчина в коричневых роговых очках стал тащить перепуганную сотрудницу наружу, и по мере отдаления от дверей лифта к нему стали пристраиваться остальные члены консилиума, а именно так следовало называть это сборище людей, решающих сложную задачу по спасению человека.

Естественно, первой начала вытягиваться шея, являющаяся слабым звеном в мудреной цепочке органов, что обычно составляют единую автономную систему, способную самостоятельно производить те или иные действия. Однако в данном конкретном случае у бедной девушки, оказавшейся в чрезвычайно пикантной ситуации, подобная роскошь носила весьма сомнительные характер, тем самым накладывая на элементарные телодвижения ряд существенных ограничений.

– Отпустите меня немедленно! – завопила Нина Петровна, когда длинна ее шеи достигла трех с лишним метров, и большинству пришлось протиснуться на узкую лестницу. – Я же не резиновая! А-а-а! Больно!

От столь мощного крика, сравнимого по звучанию с воем автомобильной сирены, все, кто участвовал в процессе вызволения глупой сотрудницы из тесных дверных оков, как бы невзначай разжали пальцы рук, после чего, прикрыв ладонями глаза, стали ехидно улыбаться. Дескать, мы сделали это не нарочно. Просто у нас сработал коллективный рефлекс, поэтому просьба особо не обижаться.

В то же самое время натянутая, словно пружина древнегреческого баллистического оружия под названием катапульта, голова Нины Петровны молниеносно полетела назад, ударившись через секунду о двери лифта с таким омерзительным по звучанию шлепком, что многие были вынуждены метнуть обеденный харч в сторону соседа. В свою очередь, Нина Петровна даже бровью не повела и лишь часто заморгала ресницами томных глаз, выражающими на текущий момент глубокое коматозное недоумение. В связи с чем возникал вполне резонный вопрос: не постигла ли дуреху контузия, лишив последних остатков мозгов, которых ей и без того катастрофически не хватало?

– Я же говорил, что не надо тянуть, – подытожил мужчина в коричневых роговых очках, прикинувшись шлангом.

– Да-да, точно! – вторили ему остальные. – Это только в сказках репка выдергивается из земли с поразительной легкостью, а в реальной жизни все обстоит куда сложнее.

Тут волосы на головах людей начали таинственным образом колыхаться, и совсем скоро рядом с ними приземлился человек-пропеллер Гастон, успевший загодя избавиться от кожаного комбинезона, чтобы предстать перед публикой нагишом.