Злой король

И все же я не могу перестать думать об этом.

— Значит, убийца сбежал отсюда? — спрашивает Бомба. — Призрак говорит, что ты преследовала его.

Я отрицательно качаю головой.

— Не было никакого убийцы. Это было романтическое недоразумение.

Ее брови поднимаются вверх.

— Верховный Король очень плох в романтике, — объясняю я.

— Думаю, да, — говорит она. — Значит, ты хочешь осмотреть гостиную, а я займусь спальней?

— Пожалуй, так будет удобнее, — соглашаюсь я, направляясь туда.

Секретный проход находится рядом с камином, вырезанным как ухмыляющаяся пасть гоблина. Книжные полки все еще сдвинуты в одну сторону, открывая спиральные ступени в стены. Я закрываю его.

— Ты действительно думаешь, что сможешь заставить Кардана переехать сюда? — Бомба кричит из другой комнаты. — Будет огромной потерей, если это роскошное пространство так и останется пустовать.

Я наклоняюсь, чтобы начать вытаскивать книги с полок, открывать их и слегка встряхивать, чтобы посмотреть, есть ли что-нибудь внутри.

Несколько пожелтевших и распадающихся кусочков бумаги выпадают вместе с пером и резным ножом для вскрытия писем. Кто-то выдолбил одну из книг, но внутри ничего нет. Еще один том был съеден насекомыми. Его я выбрасываю.

— Последняя спальня, которую занимал Кардан, загорелась, — отвечаю я Бомбе спустя время. — Позволь перефразировать. Она загорелась, потому что он поджег ее.

Она смеется.

— Ему понадобятся дни, чтобы сжечь все это.

Я оглядываюсь на книги и не совсем уверена. Они достаточно сухие, чтобы вспыхнуть пламенем, просто глядя на них слишком долго. Вздохнув, я укладываю их и иду к подушкам, чтобы отодвинуть ковры. Под ними я нахожу только пыль.

Я вываливаю все ящики на массивный огромный стол: металлические наконечники перьевых ручек, камни с вырезанными на них лицами, три перстня, длинный зуб существа, которого я не могу идентифицировать, и три флакона с жидкостью с чем-то высушенным, черным и твердым внутри.

В другом ящике я нахожу драгоценности. Воротник из черного гагата, браслет из бисера с застежкой, тяжелые золотые кольца.

В последнем я нахожу кристаллы кварца, разрезанные на гладкие, отполированные глобусы и копья. Когда я поднимаю одну на свет, что-то движется внутри нее.

— Бомба? — зову я, мой голос звонкий от напряжения.

Она входит в комнату, неся украшенное драгоценностями пальто, так сильно инкрустированное, что я удивляюсь, как кто-то был готов стоять в нем.

— Что случилось?

— Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное?

Я держу в руках хрустальный шар.

Она всматривается в него.

— Смотри, там Даин.

Беру его обратно и заглядываю внутрь. Молодой принц Даин сидит на спине лошади, держа лук в одной руке и яблоком в другой. Эловин сидит на пони по одну сторону от него, и Рия по другую. Он подбрасывает в воздух три яблока, и все они натягивают луки и стреляют.

— Это происходило? — удивленно спрашиваю Бомбу.

— Возможно, — говорит она. — Кто-то, должно быть, заколдовал эти шары для Элдреда.

Я думаю о легендарных мечах Гримсена, о золотом желуде, извергавшем последние слова Лириопы, о ткани матушки Мэрроу, которая могла отвратить даже самый острый клинок, и обо всей безумной магии, которую дают Верховным Королям. Они были достаточно обычными, чтобы их можно было засунуть в ящик.

Я вытаскиваю каждый, чтобы посмотреть, что внутри. Я вижу Балекина новорожденным ребенком, шипы уже выросли из его кожи. Он визжит в объятиях смертной акушерки, ее взгляд блестит от очарования.

— Посмотри на это, — говорит Бомба со странным выражением.

В шаре Кардан совсем маленький. Он одет в рубашку, которая слишком велика для него. Она свисает, как платье. Он босиком, ноги и рубашка в грязи, но в ушах висят обручи, как будто взрослый человек подарил ему серьги. Рогатая фея стоит рядом, и когда он бежит к ней, она хватает его за запястья, прежде чем он может положить свои грязные руки на ее юбки.

Она говорит что-то строгое и отталкивает его. Когда он падает, она едва замечает, потому что слишком занята разговором с другими придворными. Я ожидаю, что Кардан заплачет, но он не плачет. Вместо этого он топает туда, где мальчик немного старше его взбирается на дерево. Мальчик что-то говорит, и Кардан бежит к нему. Маленькая грязная рука Кардана сжимается в кулак, и через мгновение старший мальчик оказывается на земле. При звуке драки фея оборачивается и смеется, явно восхищенная его выходкой.

Когда Кардан оглядывается на нее, он тоже улыбается.

Я засунула кристалл обратно в ящик. Кому бы это понравилось? Ужасное зрелище.

И все же это не опасно. Нет причин что-либо делать с шаром, нет причин не оставить его там, где он был. Бомба и я продолжаем исследовать комнату вместе. Как только мы убедимся, что это безопасно, мы направимся через дверь с гравировкой сов, обратно в спальню короля.

Массивная кровать, до середины укрытая роскошным балдахином, находится в центре, выполненная в зелено-золотом цвете с символом семьи Гринбрайр. Толстые одеяла из паучьего шелка расправлены на матрасе, который пахнет так, будто его напичкали цветами.

— Давай, — говорит Бомба, плюхаясь на кровать и переворачиваясь на спину. — Давай на всякий случай убедимся, что это безопасно для нашего нового Верховного короля.

Я делаю удивленный вдох, но принимаю ее предложение. Матрас прогибается под моим весом, и пьянящий аромат роз заполняет ноздри.

Растянувшись на покрывале старого короля Эльфхейма, вдыхая пьянящий воздух ночи — все это гипнотически влияет на меня. Бомба подложила руки под голову, как будто все это мелочь, а не кощунство. Но я отчетливо помню руку высокого короля Элдреда на моей голове и легкий толчок нервов и гордости, которые я чувствовала каждый раз, когда он видел во мне кого-то большего, чем просто смертную. Лежа на кровати, я чувствую, как вытираю свои грязные крестьянские ноги о трон.

И все же, как я могу этого не сделать?

— Наш король — счастливый утенок, — говорит Бомба. — Я бы хотела такую кровать, достаточно большую, чтобы принять одного или двух гостей.

— Да? — Спрашиваю я, дразня ее, как когда-то дразнила бы своих сестер. — Кого-нибудь конкретного?

Она смущенно отводит взгляд, что заставляет меня обратить внимание. Я приподнимаюсь на локте.

— Подожди! Я его знаю?

На мгновение она не отвечает, и этого достаточно.

— Это Призрак?

— Джуд! — она возмущается. — Нет.

Я хмурюсь.

— Таракан?

Бомба садится, длинные пальцы сжимают покрывало. Поскольку она не может лгать, она только вздыхает.

— Ты ничего не понимаешь.

Бомба красива, тонкие черты лица и теплая коричневая кожа, дикие белые волосы и светящиеся глаза. Я думаю, что она обладает некоторым сочетанием обаяния и мастерства, что означает, что она может выбрать кого угодно.

Черный язык Таракана, его искривленный нос и пучок меховых волос на макушке добавляют ему внушительности и ужаса, но даже в соответствии с эстетикой Фейриленда, даже в месте, где бесчеловечная красота предпочитается вместе с почти роскошным уродством, я не уверена, что даже он догадается, что Бомба тоскует по нему.