Змееносец

– Господин, разрешите? – Гридон догнал хозяина, убедившись, что все приказы выполнены.

– Чего тебе? – пробурчал магринц.

– Я о пленницах, которых следует доставить к шурину. Может, их сначала переодеть в горожанок? Меньше будет вопросов. – Новый ратор изо всех сил старался показать рвение.

– Действуй и поскорее, – недовольно согласился вельможа.

Через несколько минут отправленный гонец вернулся с двумя комплектами женской одежды. Отряд к этому времени как раз подошел к стенам Лирграда. Бойцы были вынуждены остановиться. По приказу ратора Злавадской развязали руки.

– Переодевайтесь. – Гридон вручил вещи брюнетке.

– Пусть все отвернутся, – приказала Мадлена.

– Не осложняй жизнь себе и другим. А то ведь мой хозяин может и передумать.

– Ладно, пока не буду, – вздохнула журналистка и повернулась к подруге: – Нам предлагают надеть местную одежду. Прямо на виду у всех.

– Тебя это смущает? – удивилась скромности журналистки Таркова.

– Вообще-то да. Публика не та. Чувствую себя девкой в портовом борделе среди пьяных матросов.

– Попробуй представить, что демонстрируешь нижнее белье на подиуме, сразу полегчает.

– Попробую.

– Да, не забудь спросить, почему они только тебе руки развязали?

Злавадская напялила просторную юбку и блузку.

– Ну у них и размерчики! Разве в таком можно ходить?

К женщине подошел один из арбалетчиков и с помощью многочисленных лямок быстро подогнал костюм по фигуре. Ратор схватил Мадлену за запястье и нацепил ей серебристый браслет.

– Переведи подруге, что это украшение запросто убьет тебя, если она будет вести себя неподобающим образом. Небольшое заклинание, которое я успею произнести даже на последнем вздохе, – и все.

Брюнетка одарила волшебника испепеляющим взглядом и передала Веронике неприятную новость. Только после этого синеглазку развязали и позволили переодеться.

– Пойдете за мной к маграфу. По сторонам не смотреть, говорить можешь только ты. И учтите: мы очень спешим. – Новоиспеченный первый помощник магринца повел пленниц один, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны горожан. Женщины шли по бокам чародея, взяв его под ручки.

– Гридон, – Злавадская, несмотря на чрезмерно закрытую по ее меркам одежду, не могла не опробовать свое обаяние на чужаке, и заговорила, как только они углубились в город, – почему господин Оршуг не ценит твои старания?

– Женщина, не суй свой нос в чужие дела!

На подругах была одежда с тремя лямками, которая позволяла считать их свободными представительницами очень древнего ремесла, а волшебника – их клиентом. Существовали и другие варианты для этой довольно колоритной троицы, но горожане оценивали их именно так. А потому проходившие мимо мужчины провожали стройные фигурки девиц с некоторой завистью, а женщины – с презрением во взгляде.

– А я не могу видеть, когда так несправедливо относятся к умным людям.

– Тебя мочь никто и не заставляет. Иди себе молча.

– Насколько я понимаю, мы пошли втроем, чтобы не привлекать к себе внимания, правильно?

– Допустим.

– Я тут немного присмотрелась, парочки общаются во время прогулок. Если мы обе будем молчать, народ решит, что ты ведешь двух пленниц.

– Присмотрелась она! Я же приказывал по сторонам не глазеть!

– Да ладно строить из себя свирепого пса. Твой неблагодарный магринц за нами не наблюдает. Будь естественней.

– На твоем месте…

– Тебе никогда не оказаться на моем месте, хотя бы потому, что я женщина. Между прочим, если ты не успел заметить, то довольно привлекательная. Не правда ли?

– Привлекательных отправили в гарем гермага, – пробурчал провожатый. – Хотя без одежды ты мне почти глянулась.

– Без одежды ты меня еще не видел, дорогуша.

– Ты хочешь устроить это прямо здесь? Не советую.

– В отличие от некоторых, я не стелюсь мокрой тряпкой перед начальством, каким бы высоким оно ни было. Так что не надейся, – больно уколола самолюбие ратора Злавадская.

– На мокрой тряпке можно поскользнуться, упасть и свернуть себе шею, – вспылил волшебник. – И хватит об этом. Мы пришли.

Они оказались возле шикарной ограды, за которой располагался трехэтажный особняк с пирамидальным куполом. Гридон дернул за шнур звонка. Дождавшись, когда у ворот появился слуга, волшебник произнес:

– Скажи маграфу, прибыл ратор Оршуга. По приказу магринца.

Через четверть часа пленниц заперли в комнате третьего этажа.

– Эта сволочь так и не сняла с меня браслет, – пожаловалась журналистка. – Пригрозил, гад, что в украшении сидит убийственная магия. Хоть бы намекнул, как от него избавиться.

– О чем вы всю дорогу болтали?

– Да ни о чем. Пыталась прощупать его слабые места.

– И как?

– Типичный неудачник, затаивший злобу на руководство. Если с ним немного поработать… Я бы сумела настроить его на бунт против магринца.

– Считаешь, он способен выступить против толстяка?

– Открыто – никогда. А вот выждать и нанести удар исподтишка – запросто.

– Нам удобного случая ждать некогда. Нужно сегодня же избавиться от твоего браслета и бежать. До возвращения Андрея из Гетонии осталось совсем мало дней, а мы даже не знаем, где находимся.

– Бежать? Как ты себе это представляешь? У этого маграфа, к которому нас притащили, дверь «гостевой комнаты» на замке, а на окнах решетки.

– Кто-то же должен прийти и покормить нас.

– Сомневаюсь. Солнце вот-вот скроется. Полагаю, здесь уже давно поужинали и специально для нас готовить не будут.

– Значит, попробуем отпроситься в туалет. Когда совсем стемнеет.

– А браслет?

– Когда я доберусь до хозяина особняка, спрошу, как избавиться от украшения. Неужели маграф мне не расскажет? Гридон ведь ему сообщил, каким именно заклинанием оно убивает?

– Кто его знает? А ты уверена, что маграф не обманет? – заволновалась Мадлена.

– У него не будет такой возможности, – с решимостью в голосе заявила Вероника.

Подруги не заметили, как в комнату через вентиляционные отверстия начал заползать мутноватый газ. Через пять минут обе спали и запланированный побег могли видеть только во сне.

Город на юго-востоке Ливаргии, где остановились гид и турист, располагался неподалеку от границы с Гетонией. Именно здесь Дихрон намеревался приобрести долгожданный титул магира. Накануне вечером «родственники» очень долго обсуждали случившееся в пещере. С утра Фетров решил продолжить так взволновавшую его тему: