Змеиный факультет

Впрочем, других претендентов не наблюдается. Малфой не в силах сказать ему даже «Гарри», об остальном и вовсе лучше не заикаться.

* * *

– А чего бы ты хотел в этой жизни, Малфой?
– спрашивает Гарри, почти растёкшись ленивой лужицей по столу и беззастенчиво разглядывая Драко, сидящего напротив.

– Я бы хотел, чтобы ты куда-нибудь отвалил и не мешал мне заниматься, - не задумавшись ни на мгновение, отвечает Малфой.

– Да нет же. Я про другое, - не смутившись, отзывается Гарри.
– Как бы ты хотел жить? Чем заниматься? Вот мы закончим школу, и что дальше?

Драко закрывает книгу и отодвигает свиток с заданием.

– Поттер, я правильно понимаю, что ты всё равно не отвяжешься?

– Абсолютно правильно, - кивает Гарри.

В читальном зале почти пусто. Несколько малышей в другом конце зала, мадам Пинс возле дверей. Никто не подслушает, почему бы и не поболтать.

Но Малфой, кажется, считает иначе.

– А для тебя вообще существует такое понятие, как личная территория?
– интересуется он.

– Не знаю, - задумывается Гарри.
– Малфой, я был у тебя в постели. Я знаю, какова на вкус твоя сперма. Думаешь, твои желания - это более личное?

– Возможно… К тому же, ты не один знаешь вкус моей спермы, - отвечает Малфой.
– А про желания меня обычно не спрашивают.

– Я понял, - кивает Гарри.
– Обычно тебе молча делают минет. И всё-таки?.. Чего ты хочешь?

Малфой задумчиво прикусывает губу и некоторое время обдумывает вопрос.

– Я хочу… Я хочу, чтобы Снейп дал мне рекомендации в Гильдию зельеваров. Хочу знать, что я могу что-то такое, что недоступно большинству остальных. Хотя бы те же зелья. Ещё хочу жениться на красивой чистокровной девушке. Чтобы она родила мне наследника…

– Вот прямо так?
– насмешливо уточняет Гарри.
– Не сына, а наследника?

– А что, есть какая-то разница, Поттер?
– поднимает бровь Малфой.

– Мне кажется, есть. Сына можно хотеть для себя. Наследника - для продолжения рода. Ты пробовал отличить свои желания от тех, что навязаны тебе родителями?
– этот вопрос очень интересует Гарри, ибо он сам никак не может разобраться, где в его жизни собственные желания, а где - чужие.

Драко мотает головой:

– Я не вижу в этом необходимости, Поттер. Мои родители, мой род - это не что-то, навязанное извне. Это неотделимая часть меня. Ты бы понимал, если бы был… Да, неважно, - мотает он головой.

– Если бы был чистокровным?
– спрашивает Гарри.

– Да. Но вы же считаете, что кровь - это что-то вроде воды. Ничего ценного…

Гарри не готов вступать с Малфоем в спор относительно важности чистоты крови. Честно говоря, у него попросту нет аргументов. А заученную им ещё в маггловской школе аксиому «у всех равные права» Малфой вряд ли воспримет за аргумент.

– Я бы, конечно, хотел ещё, чтобы родители жили вместе с нами в Мэноре, но это уже из разряда несбыточного, - с лёгкой горечью выдаёт Драко.

– Из несбыточного… Я бы хотел, чтобы мои родители были живы, - отвечает Гарри.
– А чего бы ты ещё хотел из несбыточного?

Малфой недоверчиво косится на Гарри, будто тот спросил что-то само собой разумеющееся.

– Чтобы не было этой унизительной порки в Министерстве, - наконец зло говорит он, и так стискивает челюсти, что становится очевидно - для него это самая запретная и болезненная тема.

Обычно в разговорах он умудряется с удивительной гибкостью обходить всё, что касается этого вопроса; а когда оппонент не оставляет ему свободы манёвра, предпочитает скрывать эмоции за маской бесстыдного цинизма. Совершенно непонятно, как он решился сам это сказать. Может быть, дело в том, что боль, загнанная внутрь, никак не пройдёт, и требуется дать ей выплеснуться хоть на кого-то?.. Но Гарри чувствует, что развивать эту тему не стоит - Малфой готов взорваться и хлопнуть дверью от самого невинного замечания. Теперь, вспоминая глумливые аплодисменты после оглашения приговора Визенгамота, Гарри ощущает тошнотворный стыд. И он в этом участвовал… А ведь тогда казалось, что всё по справедливости!

– Чтобы Том Риддл никогда не появлялся на свет, - предлагает он.
– Тогда всё наше несбыточное сбылось бы само собой.

Малфой кивает:

– Это звучит, как тост.

– Пожалуй, за это стоило бы выпить.

– С тобой?
– тон Малфоя выражает сомнение.

– Почему бы и нет. В субботу. В Хогсмиде.

Малфой неопределённо пожимает плечами. Пожалуй, это согласие.

Вероятно, это даже можно будет назвать свиданием.

Если уж бодрое начало отношений в постели не привело ни к чему хорошему, может быть, стоит перестать изобретать велосипед и попробовать начать заново - с банального свидания?

* * *

Они договариваются встретиться в двенадцать в «Трёх мётлах». Но ни в двенадцать, ни в четверть первого Малфой не появляется. А спустя полчаса после назначенного времени Гарри и ждать перестаёт. Зато появляются Рон, Гермиона и Джинни.

– Ты чего один ушёл?
– настороженно спрашивает Рон.
– Мы думали, вместе пойдём, искали тебя…

– У меня была назначена встреча, - не пытается скрывать Гарри. Чего лицемерить, если и так все в курсе его дел.

– Не пришёл?
– уточняет Гермиона.

– Ты же видишь…

– Мало ли. Вдруг вы уже поругаться успели, - рассудительно замечает она.
– Но теперь-то, может, присоединишься к нам?

Других занятий у Гарри всё равно не запланировано. Так что он сидит с друзьями за столом, пьёт усладэль и пытается принимать участие в общей болтовне. И не думать о том, почему не пришёл Малфой.

Гарри только-только начало казаться, что наконец-то между ними не осталось вранья.

Глава пятидесятая. Маркус.

Команда возвращается с базы в пятницу вечером, и нет уже никакого смысла отправлять сову мелкому - она попросту не успеет вернуться. Маркус думает об этом, пока лениво разбирает сумку со своими вещами, пока жуёт безвкусный бутерброд, пока чистит зубы перед сном… И потом, валяясь на своём диване и закинув руки за голову, Маркус не перестаёт думать, с кем Малфой проведёт завтрашний день.

Конечно, будь здесь Дирк, он не оставил бы Флинту времени для подобных размышлений. Но за три недели, проведённые на базе, Маркус успел устать и от Дэйва, и от остальной команды, а больше всего - от невозможности хоть какое-то время побыть в одиночестве. Усталость эта была вполне привычной, она настигала его после каждой долгой поездки и проходила за пару дней. Зато теперь он валяется в своём столь желанном одиночестве и вот уже второй час безрезультатно пытается уснуть.

Утро не приносит ничего нового. Маркус, не вставая, таращится в окно, на серое, затянутое тучами небо. Над Хогвартсом, должно быть, такое же...

В субботу уроков нет, и студенты позволяют себе подольше поваляться в постелях. Многие даже предпочитают это занятие завтраку. А желудок можно будет набить попозже, в «Сладком королевстве» или в «Трёх мётлах». Маркус пытается вспомнить, во сколько студенты обычно отправляются в Хогсмид. Кажется, после завтрака, где-то в половине одиннадцатого?..

Маркус опускает руку под диван и нашаривает на полу маленький будильник. Десять ноль пять. Если быстро одеться, потом бегом - до лавки на углу и каминной сетью в Хогсмид… Вполне можно успеть встретить мелкого на полпути к деревне. А то фиг найдёшь его потом среди всех этих лавок и харчевен.