Змеиный мох

А вот в мою сторону вылазки действительно активизировались. Томные взгляды, якобы случайные встречи, как будто он только и делал, что караулил меня по всему офису. К нам в отдел заходил постоянно — разумеется, по делу. И не придерешься, мы ведь и правда по работе всегда были в тесном контакте.

— Давай цифры посмотрим по последней неделе, Надя.

— Я могу тебе скинуть файл.

— Возможно, мне понадобятся твои пояснения. И еще у нас опять пошел перекос в сторону длинного плеча. Давай подумаем, как подравнять, чем заманить клиента на местные перевозки.

— Хорошо, я займусь.

— Давай вместе сделаем текущий анализ рынка.

— Андрей, я справлюсь сама. Это моя работа.

И все подобные разговоры — стоя у меня над душой, в самом прямом смысле. Глядя из-за спины на экран монитора. Наклонившись так, чтобы коснуться грудью моего плеча. Когда-то я с ума сходила от его запаха, но сейчас он стал мне неприятен. Да, вот так одна химия может перебить другую.

Мне страшно хотелось послать его в самый далекий пеший эротический тур. Открытым текстом. Очень грубо. Но, как назло, Андрей вел себя так, что не давал прямого повода это сделать. Я даже не могла сказать: «Оставь меня в покое, черт бы тебя побрал!», потому что он не приставал. Ничего не просил, не предлагал. Просто обволакивал собой и душил, как спрут. Самим фактом своего присутствия.

Мысли об увольнении закрадывались все чаще. Особенно когда выходила утром на пробежку или наматывала вечером обычные километры в бассейне. Но тут же включалось противодействие: как, я позволю двум козлам испортить себе карьеру?! Да черта с два! Если и уйду, то только на должность не ниже и с зарплатой не меньше. А пока упереться и перетерпеть. И уж точно — больше никаких амуров на работе.

=27

— Я хренею, дорогая редакция, — заключила Варежка, выслушав сводку последних событий с поля боя. — Дюш, твоей главной ошибкой было пойти работать к бывшему парню. Все остальное — это уже цепь. Одно потащило за собой другое. И пока ты там, вряд ли ее разорвешь. Будет только хуже.

— Согласна, — я со всей дури пнула здоровенный созревший гриб-дождевик, который взорвался облачком зеленоватой пыли. — Но нет. Если ты предлагаешь мне уйти. То есть да, но пока нет.

Я приехала к ней в Кирилловское на день рождения. Вообще-то такие семейные сборища меня не слишком привлекали, и будь это посреди недели, стопроцентно отказалась бы. Но поскольку дата выпала на субботу, деваться было некуда. Стол накрыли в саду: именинница с мужем и мамой, я и три дачные подружки с детьми, устроившими вместе с Варежкиными чуть поодаль визжащую свалку. Я думала посидеть пару часиков и уехать, но сначала меня уговорили выпить вина, а потом — как следствие — остаться ночевать.

Ближе к вечеру подружки с отпрысками разошлись, Виталик вызвался мыть посуду, мама собрала под крыло внуков, а нас выгнали прогуляться. Варежка потащила меня через лес к озеру, и так остро все напомнило Змеиный мох — хоть волком вой. Тем самым, который смотрел на меня из кустов. А уж когда разговор зашел обо мне — тем более.

— Надька, я знаю, что ты упертая и карьеристка вдобавок, но все хорошо в меру. Коллеги смотрят косо, подчиненные ненавидят, бывший никак не хочет понять, что он бывший. И плюс неразделенные чувства к женатому боссу, о котором остались незабываемые эротические воспоминания. Прямой путь в клинику неврозов.

Я сорвала ветку ракиты и положила, ободрав кору, на муравейник. Подождала, пока разозленные муравьи не облили ее содержимым своих ядовитых задниц, и начала грызть, наслаждаясь арбузным запахом дерева и резко-кислым вкусом.

— Посмотри иначе, Варь, — измочаленная ветка улетела в кусты. — Если я уйду прямо сейчас в никуда или на должность менеджера с зарплатой три копейки, как раз это и будет гарантированный путь в клиническую депру. Именно работа меня и держит на плаву. И я ищу. Как только найду — так сразу. Кстати, возможно, кое-что нашла. После Нового года уходит начальник клиентской службы «Петровича»[1]. Тоже возможно. Если да, то меня берут без вопросов.

— Четыре месяца, Надь, — с сомнением покачала головой Варежка. — Даже больше. А если нет?

— Значит, что-то другое подвернется. Или мне станет на все наплевать. Но сейчас точно не собираюсь. Кто бы что об этом ни думал. Но знаешь, чего я больше всего боюсь?

Может, снова вино развязало язык, а может, тот вечер, когда рассказывала о себе Денису, открыл во мне какие-то шлюзы, но сейчас я делала то, чего всегда избегала: делилась именно чувствами, а не скупыми фактами.

— Чего?

— Что какая-нибудь наша прошмандовка его все-таки охмурит. Хотелось бы верить, что есть порядочные мужчины, такие… неберущиеся интегралы. Но плоть, как известно, слаба. Да и не похоже, что он свой скилл на одной-единственной женщине оттачивал. Как ни крути, со мной жене все же изменил. Что помешает сделать это еще с кем-то? Тем более на него такая охота идет! И вот наблюдать это будет как раз хуже всего. Не уверена, смогу ли.

— Слушай, не беги поперед паровоза, — Варежка обняла меня за плечи. — Может, этого и не случится. А если случится, почему ты так уверена, что придется за этим наблюдать?

— Да потому, Варь, что у нас бабы — как куры. Снесут яйцо и кудахчут. И потом, мы с Андреем наши отношения никак не афишировали, но все равно все всё узнали.

Охота на Дениса действительно завязалась нешуточная. А поскольку у большинства рядовых сотрудниц рабочего контакта с ним не имелось, оставалось надеяться на якобы случайные встречи. Попасться на глаза, обратить на себя внимание. В нашем крыле было две лестницы. Но пользовались теперь только дальней — той, которая с директорской стороны. Чтобы лишний раз пройти мимо приемной.

Буфет — отдельная песня. Из-за небольших размеров столов было мало, поэтому царила полная демократия. Кто где место нашел, там и приткнулся. Видимо, Денису не слишком понравилось обедать под обстрелом прямыми заинтересованными взглядами, и через неделю он стал ходить в столовую. Да еще и позже официального обеденного перерыва — кто б ему запретил! Зато я своих не пускала. С часу до двух и ни минутой раньше или позже. Ну стерва, что там говорить!

Как бы еще засветиться перед Денисом — это активно обсуждалось в спейсе. А поскольку дверь в мой кабинет была открыта, до меня долетало. Вовсе не потому, что специально подглядывала и подслушивала. Просто всегда исходила из того, что некоторые вещи лучше знать, чем не знать. Особенно если их и не скрывают.

Так вот главные надежды возлагались на дни рождения — если, конечно, высокое начальство почтит эти отмечалки своим присутствием. А если нет — тогда на тимбилдинг. От него-то уж точно не отвертится. А еще, к примеру, обсуждали, стоит ли аккуратно споткнуться перед Денисом, подкараулив на лестнице.

Знали бы вы, каракатицы, что Надежда Васильевна это проделала уже дважды. Причем с успехом. Правда, оба раза неумышленно. Но вот засада, если хоть одна из вас сделает это специально, не будет ли наш общий объект думать, что и она тоже притворялась, будто на ногах не стоит? А может, и так уже думает — кто его знает. А впрочем, не все ли равно?