Змея в гостиной

– Я хотела, чтобы он подписался под моими требованиями о проживании на разных половинах дома, о выделении мне достаточного содержания и все в таком роде… – Шарлотта помолчала, безысходное отчаяние заставило ее голубые глаза потемнеть.

– Что же было дальше? – поторопил ее суперинтендент.

– Постойте! – опомнилась миссис Феллоуз. – Ты не должна ничего говорить, пока мы не найдем тебе адвоката!

– Теперь вы признаете, что вашей падчерице требуется адвокат? – Миллз уже не хотел видеть в этой женщине свою союзницу.

Миссис Феллоуз смешалась, а Шарлотта заговорила быстро и громко, стремясь сказать главное, пока отец или мачеха снова не прервали ее.

– Я положила перед ним перо и бумагу и попросила написать все то, о чем я вам только что сказала. Сама я не могла спокойно дождаться этого момента и ходила по комнате, от окна к камину. Но тут он вдруг рассмеялся мне в лицо и заявил, что я должна стать ему супругой по-настоящему, родить ему детей… Этот его смех так разозлил меня… Я как раз остановилась у камина, на котором стоял этот тяжелый старый подсвечник… Он остался от прежних хозяев, мы почти ничего не изменили в обстановке библиотеки… Я схватила подсвечник и не раздумывая ударила его!

Шарлотта закрыла лицо руками. Миссис Феллоуз издала какой-то звук, похожий на стон. Констебль Катлер, повидавший многое, сочувственно покачал головой. Суперинтендент Миллз с некоторой растерянностью глядел на девушку. Ему приходилось обвинять служанку, задушившую свое внебрачное дитя, не так давно он был свидетелем страшного признания и самоубийства Кэтрин Рис-Джонс, и все же сейчас он был растерян. Мисс Феллоуз созналась в совершенном преступлении, ее слова подтверждали вывод доктора Сайкса – мистер Ходжкинс сидел за столом, и удар, нанесенный сверху даже слабой рукой, мог пробить ему череп. К тому же слова Шарлотты объясняли, почему Ходжкинс в момент убийства находился в библиотеке и как будто собирался что-то писать. Рассказ джентльменов о состоянии Ричарда Соммерсвиля перед тем, как его передали на попечение камердинера, как стало очевидно суперинтенденту, был правдив.

– Отчего же вы сразу не сказали нам всю правду? – с укоризной спросил Миллз. – Зачем было рассуждать о врагах мистера Ходжкинса?

– Это так трудно – признаться в убийстве. – Шарлотта отняла руки от заплаканного лица. – Труднее, чем совершить его.

– Что ж ты наделала, девочка моя. – Миссис Феллоуз покачивалась из стороны в сторону, пока муж не обнял ее.

– Теперь уже ничего не изменишь. Я сделала это и понесу наказание. – На большее девушка оказалась не способна, ее всхлипы перешли в горькие рыдания.

– Она любит мистера Соммерсвиля и пытается спасти его, – заявил было мистер Феллоуз, но так неуверенно, что суперинтендент Миллз покачал головой.

Про себя Миллз подумал, что нужно сообщить о признании мисс Феллоуз Соммерсвилю и послушать, что он скажет. А вдруг тот в свою очередь сознается в убийстве Ходжкинса? Что тогда делать суперинтенденту? Хуже ситуации не придумаешь. Оставалось надеяться, что Ричард продолжит настаивать на своей невиновности.

– Вам придется поехать с нами в Торнвуд, мисс Феллоуз. – Суперинтендент встал на ноги. – Вашим родителям следует найти вам адвоката, который должен постараться, чтобы смягчить наказание.

Шарлотта подняла на него опухшие глаза и некоторое время словно пыталась понять, о чем говорит Миллз. Внезапно голова ее запрокинулась, а руки безвольно упали на колени.

– Она лишилась чувств, позовите доктора Сайкса! – взвизгнула миссис Феллоуз, сама находящаяся на грани обморока.

В следующие полчаса доктор Сайкс хлопотал поочередно возле обеих дам, и суперинтенденту ничего не оставалось, как позволить мисс Феллоуз остаться в доме до утра. Везти измученную девушку по ужасной дороге в Торнвуд было слишком жестоко, к тому же Миллзу и самому не хотелось покидать теплую комнату и трястись в холодном экипаже с бесчувственной леди.

Шарлотту уложили в постель, миссис Феллоуз и ее отец были с ней, пока она не заснула под действием капель доктора Сайкса. Суперинтендент Миллз поставил около двери в спальню девушки констебля Хея, а констеблю Катлеру велел известить Соммерсвиля о том, что произошло, и посмотреть, что он скажет.

Обозленному на Ричарда Миллзу не хотелось самому сообщать Соммерсвилю, что он может быть свободен. Миллз все же охотнее арестовал бы его, нежели мисс Феллоуз.

24

Ричард ворвался в комнату, где его друзьям по распоряжению экономки был накрыт легкий ужин.

– Ричард! – Джейн вскочила на ноги, отодвинув нетронутую тарелку. – Миллз понял, что все обвинения этой женщины – полная бессмыслица, и отпустил тебя?

– Моя несчастная Шарлотта! – По его взгляду Соммерсвиля можно было принять за душевнобольного.

– Что случилось? – Эмили уже некоторое время встревоженно прислушивалась к суете дома, но слуги не могли или не хотели отвечать на ее вопросы, а теперь еще Ричард является в таком состоянии.

Лорд Гренвилл поднялся и выдвинул из-за стола еще один стул.

– Присядь и объясни, что произошло с мисс Феллоуз. – Твердый голос друга напомнил Ричарду о том, что нужно вести себя как подобает джентльмену, но разве это было возможно сейчас?

– Шарлотта убила Ходжкинса! – выпалил он, но все же сел.

Леди Гренвилл ахнула, ее супруг остановился, не дойдя до своего места.

– Она сама так сказала? – Джейн, как и остальные, с трудом сознавала услышанное, ведь мисс Феллоуз все они подозревали меньше всего.

– Констебль сообщил мне, что мисс Феллоуз созналась в убийстве своего жениха. Боже, она погибла! – Соммерсвиль обхватил голову руками, казалось, он вот-вот начнет рвать на себе волосы.

Уставший часами ждать решения своей участи, ошеломленный новостью, которую принес констебль, Ричард не оправдал опасений суперинтендента Миллза и не взял вину Шарлотты на себя. Стоит ли ставить это ему в вину? К чести его надо сказать, что подобная мысль пришла ему в голову чуть позже, но момент был упущен. Констебль веско заявил, что мисс Феллоуз привела все необходимые подробности, какие – он умолчал, и в ее виновности нет никаких сомнений.

После этого Соммерсвилю было позволено делать что ему угодно. Единственное, что ему хотелось, это увидеть мисс Феллоуз, но как раз этого ему не позволили. И тогда он отправился на поиски друзей.

Успокоить Ричарда оказалось непросто. Еще недавно, когда его обвинили в убийстве, он считал, что ничего худшего в жизни с ним произойти не могло. Теперь же Соммерсвиль понял, как ошибался. Ни его сестра, ни Гренвиллы не знали, какими словами рассеять его отчаяние.

Мисс Феллоуз сама призналась в преступлении, но для суда это не будет иметь серьезного значения – так считал лорд Гренвилл. Судить ее будут мужчины, и в их глазах Шарлотта окажется злонамеренной, испорченной девушкой, которая убила достойного человека, и ей не стоит ждать снисхождения. Она не любила своего жениха? Да разве молодым леди должно выходить замуж, основываясь на решении своего непостоянного сердца и слабого ума? Мистер Ходжкинс ничем не запятнал себя, родители мисс Феллоуз и она сама были согласны на этот брак. Чего же еще ей надо? Ведь могла же она расторгнуть помолвку, если уж ей так не нравился мистер Ходжкинс, зачем убивать его?