Змея за терновым троном

— Не будь злопамятной, — говорит Гара. — Тот юноша был тебе не пара. Я лишь хотела его припугнуть.

— Да, так припугнула, что он месяц боялся сунуть нос в наш дворец!

Гара гортанно смеётся.

— Вернулся же.

Шай надувает губы.

— Конечно! Никто ведь не мог снять с него твой гламур!

— Точно. Совсем забыла, — без капли раскаяния отвечает провидица, вздёрнув подбородок.

Я улыбаюсь до ушей, глядя на их дружественную перепалку. Они ещё с минуту предаются воспоминаниям и перекидываются колкостями, а затем поворачиваются ко мне с удивлением, будто забыли, что не одни.

Кайден откашливается и взъерошивает рукой волосы. Морока и след простыл.

— Твоя ладонь… — Я указываю на неё, будто он спрятал кролика в шляпе. — Как ты очистил её?

— Как я и говорил: мои способности не вредят миру, если быстро закрыть Тропу. Я умею очищать морок и при этом оставаться целым и невредимым.

Неохотно киваю, хотя происходящее всё ещё не укладывается в голове. В моём мире фэйри не открывают Тропы. Никто не открывает Тропы, кроме древних. Никто не закрывает Тропы, кроме древних. Древние мертвы. Мертвее мёртвых.

— Сколько тебе лет? — обращаюсь я к Кайдену, чем вызываю удивление на его угловатом лице.

— У тебя отключили интернет, полукровка? — Встретившись с грозным взглядом Гары, принц сбивает с себя спесь и немного горбится. — Двадцать пять… Фэй.

Моё имя даётся ему с огромным трудом. Я широко улыбаюсь и отвешиваю мысленный поклон провидице. Ворон, словно чувствуя это, издаёт громкое «Кар».

— А что за амулет на Мати?

— Его привёз для меня мой… давний друг, — отвечает провидица, перебирая ящики, — из Невара. Кристалл служит накопителем магии. Когда тот пустеет, Мати не может быть мне глазами. Приходится контролировать запасы.

— Разве в здешних животных нет своей магии?

— Не во всех, кто скрещён мирами, она присутствует. Мати — птенец вашего ворона и чёрного харона, живущего в здешних лесах. Это более крупный вид, отличающийся высоким интеллектом. Благодаря генам одного из родителей, мой верный друг чувствует магию и сплетения, как и ты, но пользоваться без зачарованных амулетов ею не в состоянии. Я спасла Мати из лап контрабандистов, и он решил остаться со мной в знак благодарности.

Ворон-полукровка. Никогда не слышала о таком прежде. Обычно животные двух миров не скрещиваются между собой. Я киваю, удовлетворённая ответом, и смотрю в центр комнаты, где ещё недавно зияла Тропа. Кайден поглядывает за мной исподлобья, точно нашкодивший щенок, который не уверен в реакции хозяина.

Разломы и Тропы — это не то, что можно рассмотреть под микроскопом, а, значит, и об их истинной природе можно лишь догадываться. Они хаотично открываются и также хаотично закрываются. Почему одни держатся сутки, а другие — сотни лет? Сколько ещё волшебных существ может провернуть подобное? Связано ли это с гибелью Тео? Я нуждалась в ответах не меньше остальных.

— Кто ещё знает о твоих… — обращаюсь я к Кайдену, — способностях?

Принц хмурится.

— Все, кто находятся сейчас в этой комнате.

Во мне зарождается тёплое чувство сопричастности к чему-то важному и сокровенному, и это не скрывается от Гары.

— Дитя, никто не должен знать. — Она касается рукой плеча принца, и тот напрягается, будто бы она весит тонну. — И буду откровенна: я не понимаю, чем он думал, показывая свой дар кому-то вне семьи.

— Она не оставила мне выбора.

Провидица сжимает чёрные пальцы на его слегка помятой рубашке, заставив сжаться и меня. Её глаза по-прежнему закрыты, но я понимаю, что женщина видит больше, чем кажется.

— Я не из болтливых, — сглатываю я.

Уголок губ Кайдена тянется вверх.

— Ты болтаешь без умолку, полу… Фэй. — Я хочу возразить, но он кладёт свою руку поверх руки Гары и слегка поглаживает её. Жест не кажется чем-то интимным, скорее проявлением нежности: как если бы сын коснулся матери. — Она здесь, чтобы помочь, а не навредить. Ей можно доверять.

Я удивляюсь, но виду не подаю. Между ним и провидицей идёт немой диалог, в который не смеет встревать даже Шай, стоящая поодаль и играющая с клубком шерстяных ниток как кошка. Она перебрасывает его то в одну руку, то в другую так, что, кажется, ей вовсе не интересно происходящее. Кажется.

— Конечно, — тягуче отвечает провидица, высвобождая ладонь из руки Кайдена, и напряжённость спадает. — Не принимайте на свой счёт, леди Фэй. Это семейные дела. Не каждый день приходится доверять секреты кому-то за пределами родных. При дворце лучше хранить подобное под замком. Понимаете. — Она не спрашивает, а утверждает. И я действительно её понимаю. — Знаю, зачем вы здесь. — Гара стучит по столу тонкими пальцами с крупными суставами. — Ради видения.

Видения? Всё интереснее и интереснее.

— Теперь нам нужно выяснить, кто заставил ведьму замолчать, а у нас нет зацепок, –Принцесса удивлённо обращается к присутствующим: — Разве её смерть не есть подтверждение виновности?

— Нет, если мы ведём дела официально, — поясняю я.

Все оборачиваются, как будто я выругалась. Похоже, они не привыкли к бюрократии.

— Безусловно, — кивает Гара и обращается ко всем: — Нас обыграли. Уверены, что хотите заглянуть в зеркало именно сейчас? Боюсь, что с годами восстанавливаться мне всё сложнее.

— Если это так опасно, — беспокойно говорю я. — возможно, стоит придержать козырь?

— Воспользоваться зеркало всё ещё могу я, — выходит вперёд Кайден, но под грозным лицом Гары отступает. — Или не могу.

— Терпение, буйный ветер, — обращается к нему провидица: — Всему своё время. И твоё ещё не пришло.

«Ты хочешь бежать быстрее ветра. Терпение.»

Теперь понимаю, от кого набрался принц.

— Гончии прибыли на место преступления? — Шай один за другим скидывает высушенные головки каких-то цветов на пол. Мати недовольно каркает, и она, опомнившись, отходит и морщит нос. — Наверняка они нашли что-то, и мы можем уцепиться за этой.

— Если и нашли, то нам не расскажут, — бросает с раздражением принц. — Бесполезно.

Принцесса ворчит что-то похожее на «высокомерные шавки» и со злостью пинает клубок в стену.

Мне любопытнее другое:

— Напомните-ка, почему вы не обратились к Своре.

Я знаю ответ, но меня он не устраивает.

Гара вновь сосредоточивается на содержимом ящиков. Она вынимает склянки, шуршащие и звенящие мешочки, страницы с записями и вскоре достаёт овальное зеркало с рукояткой, напоминающее скорее орудие убийства, чем предмет женского туалета. Конец заострён и имеет множество глубоких борозд, идущих вверх к стеклу.