Знак Саламандры
Шрифт:
– Катенька… – Снова шеф. – Ох, ну что ты, ну не плачь… Соколов, воды девушке принеси, чего застыл?! Ну-ну, милая, успокойся, бывает…
Да не хочу я успокаиваться, дайте раз в год поплакать в свое удовольствие!.. Георгий Иванович садится рядом, гладит по голове, а я утыкаюсь ему в плечо и реву дальше. Как маленькая, ей-богу…
Успокаиваюсь я всё-таки быстро. Нет, не надо меня провожать, и подвозить не надо, я сама вызову такси, и вообще, я всё сама. Возвращаю Сашке плед и ухожу в кабинет, задрав нос. Пусть не думает, что… ничего пусть не думает! Ой, мамочки, а тушь-то как размазалась…
Упрямо сижу с отчётом ещё час.
Шли б они, эти праздники. И шло б оно всё.
Блузка высохла, юбка высохла, отчёт сошёлся. Можно идти домой. Выключаю компьютер и свет, выхожу в коридор. Тут уже совсем темно, даже автомат охрана отключила от сети, ни одной лампочки не горит. Запираю дверь, роняю ключи, ругаюсь себе под нос, наклоняюсь, шарю по полу…
А потом за спиной вдруг загорается свет – призрачный такой, тусклый, явно не электрический.
– Дура ты, Катерина.
Пугаться я уже не в состоянии. Подбираю ключи, медленно выпрямляюсь, оборачиваюсь.
На крышке кофейного автомата сидит… Барышня. Полупрозрачная, зеленоватая, с косой до пояса и в длинном сарафане. Сидит и светится. Ну надо же, снизошла до простых смертных.
– Сама такая, – бурчу в ответ. – Имей в виду, ещё раз такое устроишь – накатаю жалобу в это ваше Бюро.
Барышня качает головой и тяжко вздыхает. Смотрит внимательно, будто сказать чего хочет, но не уверена, что до дуры дойдёт. И я на неё смотрю. Уйти бы, конечно, ну её, ненормальную…
Но если пугаться у меня сил нет, то на любопытство всегда хватает.
– Тебя как звать-то?
Барышня склоняет голову к плечу:
– Настасья.
Голос у неё красивый, мелодичный и вызывает ассоциации с русалками. В голову лезут непрошеные мысли, что не в автомат бы её, а на пароход – широкая река, живописные берега, восхищённые туристы, и прекрасная дева поёт, допустим, про Стеньку Разина и княжну…
– И какого лешего тебе от меня надо?
Настасья снова вздыхает, убеждается, что не собираюсь я ни сбегать с воплями, ни возвращаться в кабинет, чтоб написать жалобу, ни даже просто уходить. И начинает рассказывать.
Она, оказывается, раньше работала у какой-то старушки – за техникой присмотреть, что-то починить, ну и компания пожилому человеку. А старушка та страсть как любила сериалы про любовь, день-деньской смотрела. Эту тоже приучила, и имя она же придумала – уж больно прозрачная девица на Настеньку из фильма «Морозко» похожа… Вот только старушку внуки в другой город забрали, а барышню не взяли. Их тоже понять можно, не все хотят, чтоб по дому привидение такое вот шастало.
Бюро по социализации сверхъестественных существ, что у нас на втором этаже, предложило барышне работу в министерских кофейных автоматах. Тут люди привычные – в Министерство без минимального дара и двухмесячных курсов не берут, так что пугаться никто не будет. Настенька только порадовалась – мол, пообщаюсь с живыми людьми…
А потом оказалось, что живые люди – куда как скучнее, чем сериальные. И взялась наша барышня изменять мир к лучшему. Всего-то и надо, что немного магии добавить в кофе – совсем чуть-чуть, только чтобы настроение создать. И даже без магии можно, там намекнуть, здесь чуть задержать выдачу вожделенного стаканчика, тут отключить автомат на профилактику, чтоб заставить на другой этаж идти…
И ведь не то чтобы
не получается. Светка из канцелярии скоро замуж выйдет. Шеф с женой ругаться перестал. Татьяна, секретарь министра, скоро в декрет уйдёт. А вот Катенька Платонова – дура дурой. Мне тут намекают-намекают уже всем Министерством, а я не пойму никак. И облила меня барышня сегодня только для того, оказывается, чтоб Сашка меня домой отвёз. Он, мол, вон какой – симпатичный, добрый, заботливый. А я вся самостоятельная, никого мне не надо – ну вот и Новый год буду теперь одна отмечать, а она со мной возиться больше не собирается.Язык показала и обратно в автомат – вж-ж-жух! Он аж подпрыгнул, бедный.
Кикимора.
Духам, между прочим, нельзя на людей влиять. Даже немножко. Даже с добрыми намерениями. Вот простужусь сейчас из-за неё и точно напишу жалобу в это их Бюро, пусть возвращают своё чудо в тот лес, откуда взяли.
А на улице, между прочим, темно и холодно. Интересно, автобусы-то ходят ещё? Надо бы и правда такси вызвать. Тыкаю замёрзшим пальцем в телефон, диспетчер обещает, что машина скоро будет. Знаю я их «скоро». Оборачиваюсь на здание – надо было внутри подождать, а сейчас-то охрана не пустит уже…
Телефон неожиданно пиликает, я чуть ли не подскакиваю. Похоже, водитель совсем рядом был, повезло. Топаю вдоль улицы, стуча зубами и шмыгая носом, вот точно простужусь, что ж холодно-то так… А-а-апчхи!
– Будь здорова!
Поднимаю взгляд – Сашка. Стоит, улыбается.
– Подвезти?
– Меня такси ждёт, – отмахиваюсь я, ища взглядом нужные три цифры на номерах припаркованных поблизости машин. Вот оно, кажется…
Сашка ухмыляется и распахивает дверь машины:
– А я и есть такси.
Хлопаю глазами. Сверяю номер и цвет – тёмно-серый, ага, а в марках я не разбираюсь от слова «совсем». Очень хочется позвонить ещё раз диспетчеру и попросить другую машину, но…
– Леший с тобой. Вези.
Сашка улыбается в два раза шире. Плюхаюсь на сиденье, пристёгиваюсь, откидываюсь на спинку. В салоне работает печка, счастье-то какое…
– Ты ж на госслужбе, – бормочу я, когда Сашка устраивается на водительском месте и заводит мотор. – Какое ещё такси?
Он некоторое время молчит, выруливая на дорогу. Кошусь краем глаза – вид смущённый.
– Ну, меня тут как бы нет, – говорит наконец. – Это Виталька как бы работает, подрабатывает то есть. У него в такси знакомая, мы договорились, что оформлен он, а езжу я… Иначе не взяли бы. Ну, ты бы хотела, чтоб тебя вёз восемнадцатилетний водитель?
Я и этого водителя не очень-то хочу… Неопределённо пожимаю плечами, а Сашка продолжает болтать, словно оправдывается. У него младшие брат и сестра, Витальке недавно исполнилось восемнадцать, Лерке – шестнадцать. Отец умер пять лет назад, старшему пришлось крутиться, чтоб помогать матери, за любую работу брался, ПТУ едва на тройки окончил, потом в армию…
А потом приятель, один из наших, драконоборческих, инспекторов, подсказал насчёт Министерства.
– Дар у меня небольшой, но тут-то не привередничают. – Сашка снова ухмыляется и притормаживает у светофора. – Курсы закончил, работаю. Петров помог на вышку устроиться, вот пытаюсь отчёт по практике пилить…
Вот, значит, почему он в соседнем кабинете сидел. Петров – дядька хороший, и как инспектор, и по-человечески. У него тоже дети, четверо, кажется – ещё б он не проникся Сашкиной историей.