Знак свыше

Дашу выволокли из дворца и запихнули на заднее сиденье джипа, стекла которого были забраны снаружи решеткой. Девушка требовала объяснить, по какому праву с ней так обращаются, но делать этого никто не собирался. И только потом над ней склонился ухмыляющийся Рамаль и прошипел ей в лицо:

– Русская дрянь, ты отравила нашего великого вождя и моего отца! И за это ты понесешь суровое наказание!

Даша закричала, Рамаль захлопнул дверь, и джип сорвался с места. Девушка практически сразу поняла, куда ее везут. Потому что дорога была ей знакома, по этому маршруту она ездила на днях. Их путь лежал в «Черный пляж».

Там их встретил трясущийся директор, тот самый, что устраивал для нее экскурсию по своему заведению. Узрев Дашу, он обмер и зашатался. Тогда директора отпихнул в сторону какой-то молодой тип, видимо, один из его заместителей, и взял инициативу в свои руки.

Дашу долго вели по коридорам, освещенным призрачным электрическим светом, пока, наконец, не остановились перед металлической дверью. Охранники запихнули ее туда и закрыли дверь.

Она оказалась в камере-одиночке, обстановка которой состояла из металлического, прикрепленного к стене и полу, лежака и вонючего ведра, заменявшего собой унитаз. Ни окна, ни рукомойника в камере не было.

Даша опустилась на лежак, на котором не имелось постельных принадлежностей, и вдруг задрожала. Не от холода, а от страха. До нее наконец дошло, в чем именно ее обвиняют – в убийстве Ганнибала Аль Бадраффи! Но ведь она не была к этому причастна!

Она бросилась к двери и стала барабанить по ней, но на ее крики никто не откликался. Тогда Даша решила, что обратится к надзирателям, когда они принесут ей еду, но никто и не думал нести ей еду.

Скоро девушка ощутила жажду. А затем потеряла счет времени. Силы ее были на исходе, и сознание покинуло ее.

Когда Даша открыла глаза, то увидела, что по-прежнему находится в камере, однако металлический лежак застелен серым, но чистым бельем, а на полу стоит миска с какой-то бурдой и большая кружка с водой. Даша с жадностью припала к кружке и выпила все ее содержимое в один присест. А затем принялась за еду.

Через какое-то время лязгнул замок, и в камеру вошли трое вооруженных типов. Даше было велено завести руки за спину, и на ее запястьях сомкнулись наручники. А затем ее повели по коридору.

На этот раз путешествие было недолгим: Дашу запихнули в одно из соседних помещений, в котором стоял длинный узкий стол. За ним восседал Рамаль, а также несколько незнакомых мужчин.

Оскалив желтые зубы, Рамаль уставился на Дашу. Девушка обернулась в поисках стула, но поняла, что стула ей никто не предложит – она должна была стоять перед таращившимися на нее типами.

Слово взял один из мужчин, оказавшийся новым генеральным прокурором – старый, наверное, был арестован или ликвидирован. На хорошем английском он предъявил Даше обвинение в убийстве великого вождя, маршала Славной Революции Ганнибала Аль Бадраффи посредством отравления.

Даша попыталась возразить, но генеральный прокурор прикрикнул на нее, заявив, что она здесь для того, чтобы слушать, а не говорить. А затем он стал перечислять факты, свидетельствующие о ее виновности.

– В предсмертном послании вашей сообщницы, покончившей жизнь самоубийством в приступе раскаяния, упомянуто, что за полчаса до ужина к ней подошла Дарья Аль Бадраффи и, показав пузырек, сказала, что его содержимое необходимо добавить в чай великого вождя. И что это якобы лекарство. В действительности же этот пузырек со следами того самого яда, которым был отравлен великий вождь, был обнаружен в спальне Дарьи Аль Бадраффи. А на пузырьке – отпечатки пальцев обвиняемой!

Даша вдруг вспомнила – Айна попросила ее тогда подать ей пузырек из ванной, когда, призвав к себе, прикинулась больной. Значит именно Айна замешана в убийстве родного отца! А раз Айна, то, следовательно, и Рамаль?

Затем последовали стандартные обвинения в том, что Даша – шпионка, предательница, наймитка западных спецслужб. И в итоге перед ней положили лист, мелко исписанный арабской вязью. И потребовали от нее подписать его.

Даша отказалась, заявив, что готова предложить альтернативную версию событий. И заявила, что убийцы, по ее мнению, Рамаль и Айна Аль Бадраффи. Но едва она стала перечислять имевшиеся в ее распоряжении факты, как Рамаль, с грохотом отодвинув стул, велел всем прочим мужчинам покинуть помещение.

Когда они сделали это, Рамаль подошел к Даше и, дыша ей в лицо табаком и потом, произнес:

– Учти, твоя игра завершилась! Потому что ты в любом случае будешь признана виновной и казнена. Однако у меня имеется к тебе деловое предложение – если будешь вести себя хорошо, не станешь артачиться и возьмешь вину на себя, то, так и быть, Далил не умрет…

Даша вскрикнула, а Рамаль ухмыльнулся:

– Этот дегенерат давно мне глаза мозолит. Теперь, когда управлять страной буду я, пощады таким не будет! Но из любви к своему братишке я сделаю исключение. И отошлю его в клинику в Европу! Или…

Он облизал малиновым языком узкие губы и продолжил:

– Или ты будешь настаивать на своем, тогда все равно умрешь, но не одна, с тобой умрет и этот щенок. Причем и ты, и в особенности он будете умирать очень медленно и очень, очень мучительно! Так что ты выберешь?

– Какие гарантии того, что с Далилом ничего не произойдет? – спросила Даша, понимая, что выторговывать себе жизнь бессмысленно. Решение уже принято, но страшно ей не было.

Рамаль усмехнулся и заявил:

– Никаких! Только мое слово! Но нарушать я его не буду, если ты свое не нарушишь! Так что, согласна подписать чистосердечное признание?

Даша молча подошла к столу и быстро поставила под документом на арабском свою подпись, понимая, что это ее смертный приговор.

Рамаль быстро выхватил документ, затем позвал своих сообщников и показал им бумагу. От Даши потребовали подтвердить то, что она понимает, что подписала, и что она убила великого вождя. Даша подтвердила. Мужчины удовлетворенно кивнули и потянулись к выходу.

– Что теперь со мной будет? – спросила Даша Рамаля. Тот, замерев на пороге, ответил:

– Тебя казнят, русская!

– Когда? – пожелала знать Даша. И получила страшный ответ:

– В течение двадцати четырех часов! Но так как ты соблюла свою часть договоренности, то соблюду свою и я! Смерть будет быстрой и не очень мучительной! Как и твою мать, тебя сбросят со скалы в море. Живой!

Он загоготал, и к Даше метнулись охранники. Они проводили ее обратно в камеру, и Даша, улегшись на постель, закрыла глаза. И быстро заснула.