Знак темной лошади

— Перестань. — Жильбер обнял Анри за плечи. Запомни, жизнь у тебя только начинается.

— Она не начинается, Жиль, она кончилась.

— Ну, ну, ну. Да, кстати, на днях я разговаривал с неким Саидом Мухаммедом. Вроде бы он миллиардер. Знаешь такого?

— Знаю, — безучастно сказал Анри.

— Этот Мухаммед страшно тебя хвалил. И клялся, что отдаст все, только бы ты переехал к нему в Англию. Так вот, мой тебе совет: соглашайся. Соглашайся немедленно.

Анри ничего не ответил. Жильбер посмотрел на Шарля, тот кивнул, и они втроем пошли к аэровокзалу.

Усевшись вместе с Анри и Шарлем в такси, Жильбер подумал, что мечтает сейчас только об одном — отоспаться.

На следующее утро Жильбер встретился с Марселем в небольшом кафе в Отее. Марсель коротко сообщил, что арест Нгзимы оформлен надлежащим образом. После этого выложил на стол толстую пачку фотографий:

— Посмотри.

Это были все те же фотоотпечатки с видеопленки, снятой на ипподроме в день Дерби, которые в свое время передала Жильберу Нгала. Просматривая их, Жильбер понял: Пикар и Марсель провели с фотоотпечатками большую работу, ясно было, что они выделили одного из участников скачки, взяв его, судя по всему, иод подозрение; лицо одного из жокеев, участвующих в процедуре взвешивания, на всех фотографиях было обведено красным фломастером.

Отложив стопку, Жильбер спросил:

— Кто же этот симпатяга?

— Это я и пытаюсь выяснить всеми возможными средствами.

Взяв еще раз в руки несколько фотографий, Жильбер развернул их, как карты, веером.

— Ты хочешь сказать, это не жокей?

— Именно.

— Любопытно.

— Женевьев показала фотографию этого типа всем своим друзьям его никто не признал. Жокей оказался фальшивым. Похоже, малыш, здесь работал опытный щипач [6] .

6

Щипач (жарг.) — вор-карманник.

— Щипач?

— Да. Щипач-виртуоз, каких во Франции раз-два и обчелся. Его обрядили в жокейскую форму, показали, где нужно встать, ну, а остальное… — Выбив из пачки сигарету, Марсель закурил. Сказал, с наслаждением выпустив дым: — Остальное, Жиль, сам понимаешь. Дело техники.

Жильбер снова углубился в изучение фотографий.

— Никого не напоминает? — спросил Марсель.

— Бакенбарды и усы, конечно, накладные, чтобы затруднить антропометрию ².

— Получается, это или Ружерон «Ксерокс», или Корти «Глинтвейн», — сказал Марсель. По антропометрии.

Вообще-то он похож и на Ксерокса, и на Глинтвейна, — согласился Жильбер. Я бы даже сказал, скорей он все же похож на Глинтвейна.

— Тоже к этому склоняюсь. По нашим данным, в Париже Глинтвейна пока нет, он где-то на гастролях. — Глинтвейн может не признаться.

— Может. — Марсель затянулся. — Жаль, но я ведь тоже не слабак. Лишь бы найти Глинтвейна. Остальное будет проще.

* * *

— Месье Дюбуа?

Окликнувший Анри человек сидел в холле жокей-клуба, за журнальным столиком. На вид человеку было лет тридцать, у него были черные усы и такие же волосы. Как только Анри обернулся, человек, положив сигару, встал и подошел к нему. Улыбнулся дружески:

— Месье Дюбуа, меня зовут Саид Мухаммед. Добрый день. Может быть, присядем и поговорим?

Проклятье, подумал Анри, неужели это в самом деле Саид Мухаммед? Сам Саид Мухаммед, собственной персоной?

— Добрый день, месье Мухаммед. Конечно, я готов поговорить.

Сев в кресло и дождавшись, пока Анри сядет рядом, Мухаммед некоторое время рассматривал его с мягкой улыбкой. Наконец сказал:

— Месье Дюбуа, рад видеть вас. Вы не против, если я буду вас звать просто Анри?

— Конечно, месье Мухаммед.

— Знаете, Анри, я уже довольно долго и безуспешно пытаюсь встретиться с вами. Вы просто неуловимы.

— Д-да? — Встретив дружелюбный взгляд, Анри пожал плечами: — Может быть. Если честно, у меня сейчас… Он замолчал.

— Понимаю, очень хорошо понимаю. У вас сейчас тяжелый период.

— Вот именно.

— Да. Что ж… — Мухаммед взял сигару. Осмотрел ее. — Тяжелый период бывает у всех. Я знаю, с вами разговаривал Ричардс, мой личный секретарь. У вас был с ним разговор?

— Был.

— Ричардс передал, что я хотел бы сотрудничать с вами?

— Передал.

— И говорил об условиях? В частности, о пяти миллионах компенсации?

— Говорил.

— Понимаю. Мухаммед надолго углубился в изучение висящего напротив гобелена. Знаете, Анри, забудем о деньгах. Запомните: вы будете заниматься любимым делом. Причем заниматься так, как вы хотите. И клянусь, меньше чем через два месяца я сделаю из вас звезду. Вы хотите стать звездой?

Анри улыбнулся. Неожиданно для себя он сделал открытие: он подпал под обаяние этого худощавого, отлично говорящего по-французски араба.

— Даже не знаю. Я ведь начинающий жокей, не более того.

— Начинающий жокей… Что ж, скромность, как говорили наши деды и отцы, украшает. Помолчав, Мухаммед тронул Анри за плечо: — Анри, все дело в том, что к французскому скаковому спорту я не имею никакого отношения. Я живу в Англии, занимаюсь английским скаковым спортом и английскими лошадьми. Поэтому я и приглашаю вас в Англию. Клянусь, если вы согласитесь, вы об этом не пожалеете.

Вглядываясь в улыбающиеся глаза Мухаммеда, Анри подумал: кажется, этот человек обладает каким-то секретом. Иначе он не смог бы вывести его, Анри Дюбуа, из многодневного транса.

— Так да или нет? — спросил Мухаммед.

— Да, — сказал Анри.

— Вот и прекрасно. — Пожав ему руку, Мухаммед осторожно погасил сигарету. Добавил: — И запомните этот день, Анри. Это день начала вашей славы.

— Что вы, месье Мухаммед…

— Да, да, Анри. Именно. Вашей славы, именно славы. В этом вы довольно скоро убедитесь. А сейчас… — Глаза Мухаммеда продолжали улыбаться. — Я хочу вам сделать сюрприз. Уверен, для вас эго будет очень и очень приятный сюрприз. Очень.