Знак W: Вождь краснокожих в книгах и на экране
Шрифт:
Здоровье Мая ухудшалось. Он жаловался на бессонницу и потерю аппетита, нервное расстройство, боли во всем теле: “Я не могу сидеть и не могу стоять, я не могу лежать и не могу ходить, но все это мне, конечно, приходится делать. Лучше было бы умереть, но этого я не могу себе позволить: я не хочу смерти. Прежде я должен выполнить свое предназначение”. Работать писатель фактически уже не мог; в конце 1910 года он перенес сильное воспаление легких. Через несколько месяцев Май уехал лечиться на курорт в Богемию. Суд против зловредного Лебиуса проходил в отсутствие истца; с клеветника взыскали смехотворную сумму в 100 марок. В последний раз семидесятилетний писатель появился на публике за неделю до смерти. Для двух с половиной тысяч слушателей он прочитал в Вене пространную лекцию о жизни и литературе. “Высокий полет благородной души — вот за что должен бороться человек” — эти произнесенные с лекторской трибуны слова слышала и присутствовавшая в аудитории австрийская писательница-пацифистка баронесса Берта фон Зутнер, давняя знакомая Карла Мая и первая в истории женщина — лауреат Нобелевской премии мира.
30 марта 1912 года Карл Май умер на вилле “Шеттерхэнд”, в день годовщины свадьбы с Кларой Плон. Жена была единственным человеком, присутствовавшим при кончине писателя.
Клара Май пережила второго супруга на 32 года. До конца дней она оставалась рьяной пропагандисткой и защитницей его творчества. Вместе с издателем Фезенфельдом и юристом Эухаром Альбрехтом Шмидом вскоре после смерти мужа Клара Май основала издательство Karl-May-Verlag, до сих пор в широком ассортименте выпускающее книги только одного писателя и книги только об этом писателе. Клара и партнеры, со временем выкупившие или отсудившие все авторские права на произведения Карла Мая, ясно отдавали себе отчет, владельцами какого интеллектуального сокровища оказались. Очистить имя писателя от сомнительных предположений; заботиться о поддержании популярности “самого народного” литератора Германии — такие цели были поставлены, такие цели и были достигнуты. Причем на разных направлениях. В середине 1920-х годов хозяева Karl-May-Verlagприобрели у модного в Германии циркового артиста и антрепренера Эрнста Тобиса (известного под артистическим псевдонимом Пэтти Франк) собранные им в поездках по Соединенным Штатам экспонаты, рассказывающие о жизни североамериканских индейцев. К этому собранию добавили привезенные Карлом и Кларой Май из-за океана индейские маски, курительные трубки, образцы оружия… В саду виллы “Шеттерхэнд” построили двухэтажный бревенчатый дом, точно в таких жили во второй половине XIX века в Оклахоме и Аризоне охотники и старатели. В 1928 году в этой вилле Barenfett(“Медвежий жир”), названной в честь хижины персонажа романа “Сокровища Серебряного озера” Хромого Фрэнка, открылся музей культуры североамериканских индейцев, первым директором которого стал Пэтти Франк.
Параллельно шла работа над текстами знаменитого писателя. Еще в 1916 году Эухар Шмид издал книгу Карла Мая о Карле Мае под названием “Я”. Составной частью этого томика стала подправленная за счет сокращений “спорных” фрагментов автобиография “Моя жизнь и стремления”, запрещенная в Германии сразу после написания в 1910 году. Постепенно тиражи книг Мая увеличивались, а популярность их росла — еще и потому, что вдова писателя допускала литературную правку его произведений. Объемы и характер этой правки и, как следствие, аутентичность некоторых книг Карла Мая для поклонников и исследователей его творчества и сейчас остаются темами крайне болезненной дискуссии. Как заверил меня один из руководителей Общества Карла Мая ( Karl-May-Gesellschaft), Ханс Грюнерт, в основном редактура текстов сводилась к устранению фактических ошибок и длиннот, что позволяло удачнее “переводить” прежде публиковавшиеся в газетах романы в книжный формат. Такая работа велась на протяжении нескольких десятилетий: например, в третью часть эпопеи о Виннету изменения внесены только в 50-е годы.
Однако другие исследователи утверждают: тексты Мая корректировались и так, что отчасти менялась их суть. Один из сотрудников Karl-May-Verlag,католический священник Франц Кандольф, например, дописал незавершенный роман Мая “Вечность”. Спорные новации были связаны и с непростой политической обстановкой в тогдашней Германии. Хозяева издательства стремились, чтобы Карл Май и при национал-социалистах оставался любимцем молодых немцев. В 30-е годы в книги Мая поэтому вносились коррективы, смещавшие некоторые акценты в авторской позиции по вопросам религии и национальных отношений. “Автору следует умереть, закончив книгу, чтобы не становиться на пути своего текста”, — написал однажды Умберто Эко. Карл Май, отчасти по воле своих литературных наследников, в точности последовал этой заповеди.
Вдова писателя не скрывала симпатий к нацистам, в частности, публикуя свои статьи в газете национал-социалистической партии в Дрездене. “Но кто только тогда таких статей в Германии не писал”, — пожимает плечами Ханс Грюнерт. Однако, не будь Клара Май столь общественно активной, кто знает, может, клеймо любимчика Гитлера на имени ее покойного супруга не проступило бы так явственно. В недобрый час творчество Карла Мая оказалось связано с практикой национал-социалистов. Как и подавляющее большинство немцев и австрийцев, Адольф Шикльгрубер в юности зачитывался приключенческими романами о Виннету и Кара Бен Немси, интерес к этим книгам он сохранил навсегда. Известно, что в 1939 году фюрер получил в подарок только что вышедшее в Karl-May-Verlag65-томное собрание сочинений Мая. В свои выступления Гитлер иногда включал цитаты из книг Карла Мая. Вот что писал личный архитектор фюрера Альберт Шпеер: “Оказываясь в сложной ситуации, Гитлер на ночь листал книги Карла Мая о Виннету. Они давали ему ту же силу, которую другим дают философские трактаты или чтение Библии”. По распоряжению фюрера в 1943 году в фронтовые части вермахта для подкрепления морали отправили 300 тысяч экземпляров романов Карла Мая. Все это вызывало самые критические оценки в адрес писателя. В 1940 году литератор-политэмигрант
Клаус Манн опубликовал статью под названием “Ковбой, учитель фюрера”, в которой, в частности, писал: “Олд Шеттерхэнд постоянно ссылался на Библию, якобы дававшую ему святое право истреблять представителей неполноценных рас, и Гитлер неоднократно высказывался в том же роде”. Манн, считавший Третий рейх “посмертным триумфом Карла Мая”, рассматривал воздействие его книг на умы немецкой молодежи как тлетворное: “Он отравил их сердца и души прославлением жестокости”.Но мало ли кем восхищались Гитлер и нацисты? А что касается Мая, то среди его горячих поклонников — совершенно разные люди: Альберт Эйнштейн, Герман Гессе, Генрих Манн, Карл Либкнехт. Немецкий писатель Карл Цукмайер даже назвал свою дочь мужским именем Виннету. Так или иначе, но споры о жизни и творческом наследии Карла Мая не прекращаются и сейчас; утихнут они, судя по интенсивности этой дискуссии, не скоро. Слишком странную жизнь писатель прожил, слишком чудные истории писал, чтобы не оставить после себя целый список упреков: “прирожденный преступник”, маньяк, неисправимый лгун, сумасшедший, “учитель Гитлера”, мошенник и болтун. Слишком важной и слишком прочно вписанной в контекст новейшей истории Германии стала фигура Карла Мая. В 1974 году маститый западногерманский режиссер Ханс Юрген Зиберберг снял о Карле Мае двухсерийный фантасмагорический телефильм, в котором перенес автора “Виннету” в нацистскую Германию и предложил ему самому разобраться в отношениях с прошлым и будущим. Картина Зиберберга составила часть нашумевшей в ФРГ эпической трилогии о судьбах страны. Другие эпизоды назывались “Людвиг: реквием по непорочному королю” и “Гитлер: фильм из Германии”. Режиссер, таким образом, включил Карла Мая в триумвират ключевых персонажей немецкой истории.
Вторая мировая война потревожила если не прах — боевые действия и бомбардировки, разрушившие Дрезден, обошли Радебойль стороной, — то дух Карла Мая. После поражения нацизма Саксония стала частью социалистической ГДР. При налетах англо-американской авиации сгорели книжные склады и типографии Karl-May-Verlag.В ГДР возобновить деятельность издательства его владельцам не удалось, работу они продолжили в Западной Германии, в городе Бамберг. Не обошлось без раздела собственности с Фондом Карла Мая ( Karl-May-Stiftung), управлявшим виллой “Шеттерхэнд” и размещенным на ее территории “индейским музеем”. Клара Май занимала эту виллу до своей смерти в 1944 году. Еще через несколько лет издательству удалось отсудить библиотеку и кабинет писателя, которые стали основой устроенной в Бамберге музейной экспозиции.
В 1956 году виллу Barenfettвновь открыли для посетителей, однако о прежнем владельце поместья здесь мало что напоминало. В пору “прусского социализма” Карл Май как бы не существовал, хотя официального запрета на его книги не объявлялось. Власти ГДР переименовали третий по величине саксонский город Хемниц в Карл-Маркс-Штадт, а вот крошечный Эрнстталь (объединившийся еще в конце XIX века с Хохенштайном) назвать именем его самого знаменитого уроженца и не подумали. В Восточной Германии произведения Карла Мая не печатались, даже чтение их, как рассказывали мои немецкие собеседники старшего поколения, приводило к неприятностям. Время жесткого идеологического противостояния — через полвека после смерти Карла Мая — снова превратило его в политического бойца. В ГДР не показывали имевшие громадный успех в Западной Германии кинофильмы 1960-х годов о приключениях Олд Шеттерхэнда и Кара Бен Немси. Немцы из Восточного Берлина, Ростока, Лейпцига, Дрездена ездили смотреть эти картины в пражские и варшавские кинозалы. “Театр Карла Мая на открытом воздухе”, костюмированные представления, во время которых разыгрывались срежиссированные по мотивам романов о Виннету схватки индейцев и ковбоев, стали во многих городах ФРГ излюбленной детской забавой. Оставшаяся за Берлинской стеной такая же немецкая детвора о подобных спектаклях и мечтать не могла. В Гамбурге для изучения наследия писателя и пропаганды его творчества основали Общество Карла Мая, членами которого стали клубы поклонников Виннету и Шеттерхэнда из многих стран мира. В ГДР такие клубы если и действовали, то нелегально. В середине 60-х годов берлинская киностудия DEFAприступила к съемкам серии “своих” фильмов “про индейцев”, и у “западного” Виннету появились “восточные” аналоги в облике Ульзаны, Токей Ито, Зоркого Сокола.
Однако мир менялся. В начале 80-х годов в руководстве Социалистической единой партии Германии возобладало представление о том, что идеологическую узду необходимо ослабить: ГДР все больше уступала ФРГ не только в экономическом, но и в политическом соревновании, и спасение решили поискать в том числе и в более либеральной мировоззренческой модели. В частности, пересмотрели роль некоторых “запрещенных”, “нежелательных”, “забытых” деятелей национальной истории. В компанию “реабилитированных”, среди которых были, в частности, прусский король Фридрих II и первопечатник Иоганн Гутенберг, попал и Карл Май. Его книги, пусть и небольшими тиражами, стали печатать в Восточной Германии. С опозданием в 15 или 20 лет фильмы с Пьером Брисом и Лексом Баркером появились на кино- и телеэкранах, исполнитель роли Виннету с триумфом совершил первую поездку по ГДР. В 1985 году в помещениях виллы “Шеттерхэнд” открылся музей Карла Мая.
Полный исторический круг замкнулся в Радебойле еще через десятилетие, когда из Бамберга в экспозицию музея перевезли личные вещи писателя: его (действительно очень острое даже на вид) перо, ружья вождя апачей и его белого “брата по крови”, фолианты из домашней библиотеки. С той поры “империя Карла Мая” только расширяется. Издательством Karl-May-Verlagвладеют сын и внук одного из его основателей, Лотар и Бернард Шмиды. Самое полное классическое собрание сочинений Мая включает в себя 87 увесистых зеленоватых томов — вот они, каждый в отдельной ячейке стеллажа музейного книжного магазина, каждый запаян в целлофановую оболочку, от самого первого, романа “Через пустыню”, до последнего, когда-то смутившего нравы немцев труда “Книга о любви”. Предприятие процветает: за годы существования Karl-May-Verlagиздано 80 миллионов экземпляров книг Карла Мая, четыре пятых всех тиражей на немецком языке и две пятых общемировых тиражей на тридцати трех языках, от идиш до эсперанто, от китайского до малайского.