Знаки внимания
Шрифт:
— Все взяли, — громко объявил Георгий и подтолкнул меня в машину. Прикрыл за мной дверку и отсалютовал семье Гройцманов, садясь на место водителя: — Спасибо, Лена. Сашка! Точно не хочешь с нами?
— Чего я там не видел? — ответил серьезный кудрявый мальчик, пренебрежительно скривив губы: — Сто раз там был, и вы же не долго?
— Недолго, Саш, посмотрим только, окунемся пару раз… а там видно будет. Мы на связи, если поменяются планы — сообщу.
Ворота открылись автоматически, мимо проплыли зеленые ветки плодовых деревьев, кондиционер гнал внутрь салона пока еще горячий воздух. Мы выехали со двора и двинулись в сторону Мертвого моря.
По ощущениям оно, действительно — было мертвым. Почти полный штиль… сероватого цвета вода кажется тяжелой, будто ртуть. А на самом деле она очень ласковая
Окатив друг друга после купания пресной водой, мы накинули одежду, немного побродили по берегу, а потом спрятались под тень огромного зонта, благодарные Михаилу за то, что он заставил нас взять его. Долго оставаться на солнце было бы невозможно, а сразу возвращаться обратно теперь уже не хотелось — расслабились, стало лень… Молча, в полудреме, мы лежали на берегу моря и вдыхали целебный соленый воздух. Думалось и вспоминалось…
Эти два года не были трудными для нас, но оказались очень напряженными — очень. Тем летом в середине августа Самсон Самуилович вызвал меня из Будвы и предложил оплатить учебу за два года в НИУ МЭИ по профессии «инженер по медицинскому оборудованию» мне и Артуру Симакову. В это время наше бюро должно было функционировать в прежнем режиме и потихоньку втягиваться в новую работу — ту самую, о которой я когда-то мечтала. Уже взят был в аренду и перестраивался маленький цех бывшего часового заводика, налажены тесные связи с медиками, которые помогал осуществлять сын Дикеров — врач-физиотерапевт. Изучен был отечественный и зарубежный рынок медицинской аппаратуры, потребности в ней и дефицит… Я с радостью согласилась, тем более что и Георгий собирался искать работу в Москве, и он нашел ее.
Это была работа… очень денежная работа — уже через год он сказал, что готов рассмотривать варианты покупки жилья, но! Это была работа с бесконечными командировками на Ближний Восток, из-за чего мы порой не виделись неделями, а встречались потом так, будто он вернулся с фронта. Компания, в которой он теперь работал, занималась продажей оружия и не только. Когда я узнала это, то впала в панику, а Георгий спокойно удивлялся такой реакции:
— Катюша, это же наполовину государственная компания, все официально.
— Знаю я — как это официально. Государство участвует в прибыли, а все риски — на частниках. И потом… все их секреты и тайны проходят через тебя. А еще есть конкуренты и просто — там неспокойно, и время… тебя подолгу не будет дома, — растеряно оглядывалась я на стены нашей съемной квартиры, которую только с натяжкой можно было назвать домом.
Все так и было — пока я училась, Георгий зарабатывал деньги, и я не могла запретить ему делать это. Это было его мужское решение и его мужские дела, в которых я мало понимала, на самом деле. Посадить его на короткий поводок возле себя… наверное, это было можно — если бы я выставила такое условие, он принял бы его. Смирился бы и принял, но куда бы это нас привело? Денег, которые остались после покупки родительской квартиры, было достаточно для покупки еще одной — для нас с Георгием. Но эти деньги… они были, как подушка безопасности — для мамы, для бабушки. Да и он хотел чувствовать себя настоящим кормильцем и гарантом, способным содержать семью на том уровне, который сам считал достаточным. И тут ничего нельзя было поделать — смирилась я.
Мы виделись утром и вечерами, засыпали в одной постели и вместе завтракали и ужинали — это уже была семья, хотя до свадьбы дело долго не доходило. Слишком занята была я — опять прогоняя себя через два курса за год, слишком занят был и часто отсутствовал он, улетая в командировки за кордон. Мы отложили роспись на эти два года, и получилось так, что за это время Георгий, в конце концов, пересмотрел свое отношение к такому яростному зарабатыванию денег.
— Жизнь проходит мимо, а я только сплю с тобой, хотя и сладко сплю, — лукаво улыбался он, — и когда же наступит это привыкание, а, Катюша? Но эти два года… хватит с меня. Нам не хватает времени на самое главное. Я хочу детей и ты тоже. Тогда для чего и ради чего все это? Я же все понимаю, и
ты понимаешь тоже — все дело в мужском самоутверждении. Ну так я доказал себе и всем вокруг, что способен и могу, но я и теряю при этом, мы теряем… Завтра подаем заявление и расписываемся, а свадьба… будет свадебное путешествие. Мы поедем туда, куда ты захочешь, выбирай — может, кругосветка? Ты любишь море.Я любила и люблю море, но и знала, как сильно Георгий скучает по Саше. Мальчик рос и их разговоры по скайпу, да пара коротких встреч за эти годы — этого было мало. Поэтому, расписавшись, мы поехали в Израиль и жили тут уже две недели — у Лены с Мишей, в их доме — широком одноэтажном здании невзрачной архитектуры и очень удобном для проживания. За это время побывали во многих знаковых местах, посмотрели все, чем только славилась эта страна.
Лена не работала — вся была в семье и детях — у них с Мишей недавно родился еще один мальчик. Георгий не платил на Сашу алименты — в них здесь не нуждались, но собирался участвовать со временем в его учебе — полностью оплатить ее. И это не обсуждалось, несмотря на протесты хорошо обеспеченных Гройцманов — Лена считала, что деньги от продажи марки, которые гарантируют в будущем полное излечение Саши, искупают и возмещают все. Но мы тоже крепко становились на ноги, и Георгий уже мог планировать и просчитывать будущее нашей семьи. Бюро Дикеров постепенно преобразовывалось в предприятие, укрупняясь и расширяясь, и должность помощника директора по безопасности ждала Георгия. Его знание языков тоже должно было пригодиться в будущем — когда речь пойдет уже о продажах. Мы все были оптимистами и верили в успех.
После Израиля мы собирались возвращаться в родной город и на знакомую работу. Нужно будет покупать квартиру, устраиваться, но это приятные хлопоты. Если же со временем случится мой декрет, то этот момент тоже был обговорен с работодателем:
— Так ваш мозг, Екатерина Николаевна, должен исправно функционировать и во время беременности. Я очень сильно надеюсь на такое. Мы с Ирочкой ни в коем разе не собираемся заставлять вас перемещать тяжести, — посмеиваясь, обещал он мне.
Мы уже мечтали о спокойной размеренной жизни, свободных общих выходных, встрече с друзьями и хорошими знакомыми, которых оставили, уехав в Москву. А Георгий — еще и об охотах, на которые его упорно заманивал папа, подарив на день рождения какую-то очень дорогую и надежную двустволку. Она дожидалась будущего охотника в Будве, где так и жили папа с мамой — тихо, мирно и спокойно, насколько я знала. Бабушка ждала нас, готовя комнату для временного проживания новоиспеченной семьи Страшных… сильно страшных — довольно ворчала она в телефон.
Солнце склонялось к горизонту, пора было уезжать от моря, но Георгий огляделся и предложил:
— Мишка всучил палатку и посоветовал встретить здесь рассвет. Говорит, что море тогда алое с серебром и… в общем — это обязательно нужно видеть. Ты хочешь? Катя… — мягко протянул он мое имя, так, как не произносил его больше никто и никогда: — У меня с собой гитара… ты хочешь тот романс? Я уже могу, мне теперь не придется болеть им — ты больше не прогоняешь меня, — хитро щурился он, — и еще в нем есть… одно очень интересное предложение.
Я неуверенно оглянулась вокруг.
— А это не опасно? Пустынное место, мало ли…?
— Миша говорит — совершенно безопасно. В городке рядом стоит воинская часть и ничего такого… Смотри, — показал он, вытянув руку: — вон тоже палатки.
Километрах в двух от нас действительно — стояли две небольшие палатки — почти у самого уреза воды. Георгий встал и пошел к машине, получив мое согласие на ночевку. Скоро, устроившись на покрывале, мы сидели у подобия маленького домика с приподнятыми из-за жары стенками и ужинали тем, что собрала для нас Лена. Солнце уходило…
— А вдруг — опять зеленый луч? — размечталась я.
— Это было бы просто сказочное везение. Катюша, давай уберем все, освободим покрывало.
— Потом, — лениво потянулась я, а он прошелся взглядом по моему наряду, купленному когда-то в Будве — короткому батистовому платью на пуговках и с длинными рукавами. Я всегда надевала его на пляж, чтобы не обгорали на солнце плечи. Белый купальник просвечивал сквозь тонкую ткань, а Георгий исходил слюной (как выражался папа), когда видел меня в этом наряде.