Знакомство

— Николай Степанович?… — я дёрнулся и поднял указательный палец вверх. — Да, это я… Нет, к сожалению, сегодня сорвалось… Не знаю, но нужно переждать. Боюсь, большого шума уже не избежать… Николай Степанович, я понимаю ваше нетерпение, но уверяю вас, что спешка в таком деле может закончиться для всех очень плохо!… Если вы будете настаивать, я вынужден буду прекратить наше сотрудничество!.. Да, вот это правильно! Постарайтесь успокоиться и запаситесь терпением… Никуда она не денется!… Нет, чисто на этот раз не получилось. Тот человек, которого вы мне рекомендовали, не выдержал… Он умер, в самый ответственный момент… Не знаю отчего, но мой парень утверждает, что у него сердце не выдержало… Хорошо. Теперь последнее. Николай Степанович, мой парень потребовал от меня выплатить обещанный аванс в полном объёме, и я вынужден был с ним согласиться. Свою часть дела он выполнил полностью. Мне пришлось ему заплатить… Нет, он настаивает, что его вины тут не было! Если бы ваш протеже, не подвёл нас, всё было бы проделано так же чисто, как и в прошлый раз… Я заплатил ему тысячу… Согласен, это был аванс на двоих, но мой парень был очень настойчив. Ну, вы понимаете меня? Я прошу вас компенсировать мне хотя бы часть этой суммы. Устроит вас семьсот пятьдесят?… С вами приятно иметь дело! Оставьте деньги там, где обычно… Я свяжусь с вами, когда вновь станет можно, но настройтесь минимум на два месяца ожидания. Нужно чтобы всё утихло… И вам спокойной ночи!

Марина мрачно смотрела на меня, а я на неё.

— Значит, это и в самом деле ваш физрук? Фамилия Чумак не очень-то распространена… Ну что ж, может быть, может быть…

— Да я просто убеждён в этом! Надюшка мне ещё год назад рассказывала, что он частенько заходит в женскую раздевалку при спортзале. Говорит, какие-то девочки жаловались, что он их трогает.

Марина встрепенулась.

— Да?! Тогда это именно тот, кто нам нужен! Знаешь, я тут подумала,… - она в задумчивости покусала нижнюю губу, — Из разговора я поняла, что и похищение той девочки, два года назад, тоже он оплатил. Похоже, что у этого типа какое-то психическое отклонение. Я слышала про таких. Ещё в институте, на курсе судебной медицины нам рассказывали. Наш преподаватель тогда упомянул, что такие субъекты зачастую склонны к фетишизму. Знаешь, что это такое?

— Нет, не слышал. Фетишизм? Что это?

— Мужчина, а чаще всего страдают этим именно мужчины, старается сохранить какой-нибудь материальный предмет принадлежащий партнёрше по сексу. Это может быть прядь волос, серёжка, чулок — да всё что угодно! Расчёска, например! Эти предметы впоследствии служат им в качестве сексуального раздражителя. Понимаешь, к чему я клоню?

— Ты думаешь, эта сволочь сохранила у себя что-нибудь от той убитой девочки?

Марина кивнула.

— Да, вполне вероятно. Причём этот предмет должен быть у него под рукой. Он не станет прятать его, скажем, у себя в гараже. То есть, если что-то и есть, оно должно храниться у него в квартире! Понимаешь, о чём я?

— Кажется, да. Залезть к нему домой и убедиться, что оно там есть. А потом сдать его в милицию, правильно?

Марина снова кивнула.

— Примерно так… Самое трудное в этом — это поставить в известность милицию и самим при этом не засветиться. Я как раз над этим голову ломаю.

Марина вскочила с тахты и забегала по спальне, рассуждая вслух.

— Как сообщить? Пожар у него в доме устроить, в надежде, что пожарные что-то найдут?… Бред! Ещё чего доброго все улики сгорят. Да и соседи пострадать могут. Позвонить в милицию, якобы от соседей, сказать, что из квартиры крики слышны?… Тоже чепуха! Быстро установят, что у него всё тихо, и что звонок ложный… А он от этого может насторожиться и уничтожить возможные улики… Что делать? Что? Что?

Ещё один энергичный пробег от окна к двери и обратно.

— Прямо хоть анонимку пиши!

После слов об анонимке, Марина резко остановилась и медленно развернулась в мою сторону. — А что? Это, пожалуй, мысль!…

— Анонимку написать? — осторожно откашлявшись, спросил я.

Всё это время, пока Марина металась по спальне, в мучительных поисках решения, я, помалкивая, оставался на своём месте на тахте, следя за ней глазами. Мы с девчонками знаем, что ей нельзя мешать, когда она вот так размышляет. Может плохо закончиться для мешальщика.

— Да! Только нам нужна какая-нибудь фактура!

— Что нужно? — удивлённо выпучился я на неё. — Фактура?

— Да, фактура, фактура… Какой-нибудь мелкий, незначительный факт, который мы могли бы подложить в конверт. Так, чтобы сразу все сомнения отпали, что это не обычная бытовая кляуза! Понимаешь?

— Угу… Так значит, всё-таки нужно в его квартире поискать?

— Да, без этого, боюсь, не обойтись.

— А у нас с Надюшкой как раз завтра физкультура. Как я буду ему в глаза смотреть?… Я же могу нечаянно с ним что-нибудь сделать…

— Не пойдёте в школу! И Натку не пущу, пока это чудовище за решёткой не окажется!

— Когда отправимся на дело? — ввернул я понравившийся оборот из какого-то фильма.

Она усмехнулась.

— Медлить нельзя! Прямо сейчас! Давай-ка для начала заглянем к нему в квартиру. Начинай! Лучше всего прямо в тот же вечер 15-го декабря. Что-то мне подсказывает, что он будет сильно разочарован после разговора с водителем Волги. В таком состоянии он может сам показать нам что-нибудь!

Мы вновь уселись рядышком, и Марина взяла в руки свой блокнот. Я сменил положения окошка и расширил его. Марина напомнила мне адрес,

— Профсоюзная дом 14, квартира 25. Знаешь, где Профсоюзная?

Я кивнул. Бывал там с пацанами. Я мгновенно поднял окошко на пару сотен метров над городом, отчего Марина непроизвольно охнула и вцепилась рукой в мою коленку, сориентировался и быстро спустился прямо на Профсоюзной.

Дом и квартира отыскались быстро. Не прошло и двух минут, как мы с Мариной уже осматривались в просторной однокомнатной квартире. Сам хозяин, красный и потный сидел на краю заправленной кровати и яростно ерошил обеими руками свои коротко стриженные волосы. Одного взгляда в его глаза было достаточно, чтобы понять — этот человек не в себе!

Марина тихо спросила меня, он ли это, и я коротко кивнул в подтверждение. Да, это был наш учитель физкультуры, любитель трогать девочек в женской раздевалке при спортзале! От внезапно нахлынувшей ненависти у меня свело челюсти. Марина заметила, что я напрягся, приобняла меня за плечи и попросила не отвлекаться.

Мы тщательно осмотрелись в пустоватой комнате. Из мебели здесь имелся типовой круглый обеденный стол с двумя стульями и кровать с панцирной сеткой, на которой сидел сам хозяин. Возле окна у правой стены стоит приземистый комод с проигрывателем наверху. В левом углу возле окна на тумбочке стоит новенький 7-ламповый радиоприёмник «Москвич». Лёгкая этажерка с пластинками и фотоальбомами располагается рядом с комодом с проигрывателем.

Возле стены, противоположной окну, по центру стоит двустворчатый шкаф, такой же, какой имеется в зале и у нас с мамой. Другой мебели в комнате не имелось, и я развернул было наше смотровое окошко в сторону кухни, но тут Марина положила руку мне на рукав и попросила снова показать ей этажерку с пластинками.

Я удивился, но тем не менее послушался. Минуты две она пристально рассматривала что-то на полках, а потом повернула лицо ко мне и сказала:

— Надюшка недавно хвасталась часиками, которые ты ей подарил. Уверяет, что они являются как бы дубликатом оригинальных часов. Это действительно так?

— Да! Специально несколько раз проверял! Оригинал остаётся на месте. Мы же не хотели стать ворами…

— Хорошо, хорошо… — нетерпеливо перебила меня она. — Можешь сделать для меня дубликаты этих фотоальбомов?

Я кивнул, зажмурился на секунду и открыл глаза. На тахте, справа от бедра Марины возникли сложенные стопкой альбомы из квартиры нашего физрука! Она вздрогнула от неожиданности. Я развернулся к ней, с любопытством ожидая, когда она откроет первый альбом, но Марина попросила меня тщательно осмотреть ванную комнату в квартире и непременно заглянуть под ванну. Нет ли там каких-нибудь посторонних предметов?