Знакомство

Он насторожился:

— Какое?

— Я отправлю тебя прямо в кабинет начальника управления, и ты при этом должен держать в руках своё копьё.

Видя недоумение, написанное на его загорелой до черноты роже, я пояснил:

— Я рассказал ему, что ты сумел самостоятельно соорудить копьё, но он мне почему-то не поверил. Говорил, что это невозможно, потому что у тебя, мол, руки из жопы растут. Это его слова! Я хочу доказать ему, что он в отношении тебя сильно ошибается.

Дядька пожал своими широкими плечами:

— С копьём, так с копьём… Давай, возвращай, если уж обещал!

Он поднял с песка своё копьё и выжидательно уставился на меня. Я открыл под его ногами проход в кабинет его шефа на высоте метра от пола и резко поднял проход вверх, прежде чем закрыть, чтобы не отрезать ему что-нибудь нужное вроде головы. Тут же я вернулся домой и встал рядом с диваном, на котором расположились Марина с Надюшкой, с интересом наблюдающими за развитием событий в кабинете у генерала.

Генерал был не один. В трёх метрах от его стола вытянулся по стойке смирно высокий майор в ловко сидящей на нём форме, который как раз чётким, хорошо поставленным голосом докладывал ему что-то. Когда Коломийцев, одетый в юбочку из пальмовых листьев, гремя копьём и ожерельем из ракушек, свалился на паркет пола, начальник от неожиданности вывалился из своего кресла и упал на пол. Присел от испуга и стоявший рядом со столом майор.

Коломийцев отлично сыграл свою роль. Был бы я Станиславским, я сказал бы: «Вот теперь верю!» и лениво поаплодировал. Он мгновенно сориентировался, вскочил на ноги, подобрал упавшее копьё, вытянулся по стойке смирно, пристукнул древком копья по паркету и проорал в сторону осторожно поднявшего голову над крышкой стола начальника:

— Здравия желаю, товарищ генерал! Старший лейтенант Коломийцев прибыл из служебной командировки! Готов приступить к исполнению своих обязанностей!

Марина лопнула от смеха. Генерал поднялся на ноги, всмотрелся в дочерна загорелого, обросшего густой бородой и усами оперативника и осторожно спросил:

— Коломийцев…. это ты что ли?…

— Так точно, товарищ генерал! — гаркнул наш герой.

Начальник вышел из-за своего стола, заложил руки за спину и обошёл замершего по стойке смирно Коломийцева кругом, внимательно разглядывая его экипировку.

— А почему так одет? И что ты хотел сказать этим копьём? — спросил он, остановившись перед оперативником и подняв на него глаза.

— Как что? Этот пацан сказал, что предупредил вас обо мне… — удивился тот, — Говорит, вы не поверили, что я в состоянии самостоятельно изготовить копьё. Вы, мол, считаете, что у меня руки из жопы растут. Обидно немного, товарищ генерал…

Начальник расхохотался. Он понял мою шутку. Похлопав Коломийцева по голому плечу, он сказал:

— Разыграл тебя этот мальчишка, как ребёнка!… Развлекается, сукин сын!.. Поставь копьё там. — он мотнул головой в угол, — Мы его в музей сдадим. Вместе с бусами… На кой чёрт ты их вообще нацепил?

— Скучно там было, товарищ генерал… Вот, от нечего делать и сверлил дырки в раковинах, которые съел. Они мне календарём служили. Чтобы совсем счёт дням не потерять. Четыре раковины — один день, понимаете?

Начальник задумчиво кивнул. Он пожевал губами, качаясь с пятки на носок, не отводя взгляда от висящих на широкой груди Коломийцева бус. Вдруг он встрепенулся. Он явно о чём-то вспомнил.

— А, кстати…. где твоё служебное оружие? И где удостоверение? Потерял?

Коломийцев развёл руками и собрался уже было ответить, когда на приставной стол звучно шмякнулось удостоверение, а следом за ним с грохотом упал и пистолет, сделав глубокую вмятину в полированной столешнице. Генерал подошёл, взял в руки удостоверение, раскрыл его, мазнул взглядом по вклеенной в него фотографии с подрисованными мною усами и бородой, ухмыльнулся и небрежно бросил его обратно на стол.

Обидно! Я, между прочим, старался! Целых полчаса, высунув от усердия язык, рисовал эти усы и бороду фиолетовыми чернилами, время от времени сверяясь с оригиналом. Мой натурщик сидел на песке пляжа и задумчиво ковырялся в носу. Я хотел добиться того, чтобы фотография в удостоверении хоть немного, но напоминала оригинал. Это было то малое, что я мог сделать для человека, пострадавшего от моей нечуткости и забывчивости.

Затем пришла очередь пистолета. Генерал ловко выщелкнул обойму, патрон за патроном опорожнил её и пересчитал. Кивнув Коломийцеву, — Забирай! — генерал прошёл к своему креслу и уселся. Он поднял голову вверх, барабаня пальцами обеих рук по столу, внимательно осмотрел потолок, ничего на нём не нашёл и откашлялся. Пока Коломийцев снаряжал обойму, генерал вызвал по селектору своего адъютанта.

Вспомнив о майоре, которого переклинило от всего увиденного, генерал махнул ему рукой:

— Зайди завтра, майор. Не до тебя сейчас….
– и добавил ему в спину, — И помалкивай о том, что здесь увидел, если не хочешь продолжать службу где-нибудь за Полярным кругом. На Новой Земле как раз вакансия особиста открылась. Прежнего белый медведь сожрал. Голодные они там… Всё, ступай!

Прицелившись указательным пальцем в Колмийцева он добавил:

— Тебя это тоже касается! Даже в большей степени! Понял?

— Так точно, товарищ генерал! — гаркнул тот и добавил, — Мне, после того, что случилось, даже вспоминать об этом чертёнке не хочется!

— Вот она — людская благодарность! — горько вздохнул я, обращаясь к Марине, — Стараешься для такого, стараешься, бесплатный трёхмесячный отпуск на море ему организуешь, а в ответ такое выслушивать приходится! Вспоминать ему обо мне не хочется! А с виду вроде приличный человек…

Марина замахала на меня руками. Говорить она не могла.

Стало понятно, что ни о чём серьёзном генерал говорить не будет. Он догадался, что я за ним наблюдаю. Марина тоже поняла это. Она без сил откинулась на спинку дивана, достала из кармана халата платок и вытерла мокрые от слёз глаза и щёки.

Надюшку тоже развеселила сцена, разыгравшаяся перед нами, но она не знала подоплёку, поэтому ей было не так смешно, как её матери.

Марина устала к концу представления. Отсмеявшись, она посидела откинувшись на спинку дивана с закрытыми глазами. Моё предложение помассировать ей ноги она отвергла, сказав, что ей нужно сначала принять душ.

Марина панически боится, что я почувствую запах её пота! Она как-то раз говорила мне об этом. Потянувшись, она дотянулась до меня, обняла за плечи, прижала к себе и прижалась виском к моему виску.

— Ничего, Малыш, завтра суббота. Никуда не пойду. Буду целый день лениться. Скажу Наташке, чтобы завтракала без меня. Буду спать до десяти, а потом позавтракаю, возьму какую-нибудь книжку, завалюсь на кушетку, укроюсь пледом и буду читать… Хорошо!…

Она поднялась с дивана, потянулась, и велела мне отправлять её домой. Мы с Надюшкой остались одни.

Когда Марина ушла, Надюшка пристала ко мне с расспросами, кто такой этот Коломийцев и почему он оказался на каком-то необитаемом острове. Пришлось рассказывать всё с самого начала. С 7-го января, когда он появился в нашем доме и, после неудачной попытки уговорить меня добровольно уехать с ним в Москву, попытался метнуть в меня шприц, выполненный в виде миниатюрного дротика.