Знакомьтесь: ваша будущая жена-злодейка

— Ты будешь выглядеть как простушка!

Я стиснула зубы, чтобы в ответ не повысить голос. Спокойствие, которое я демонстрировала, было мнимым. Мне тоже хотелось покричать, потопать ногами и тем самым немного расслабиться. Слова Макса о сыворотке правды не шли из головы и, готовясь к испытанию, я сильно нервничала. Меня даже потряхивало. Надеюсь, внешне это незаметно.

«Незаметно, — подтвердил мои мысли Саймон. — Хорошо держишься. В плане маменьки, кстати, тоже. Я бы уже давно сорвался, а уж ты, со своей ведьмовской вспыльчивостью, должна была рвать и метать».

Угу, поживи с родителями-психологами, где каждое случайно оброненное слово может быть использовано против тебя. Быстро освоишь науку сублимации! Я вот раньше на бокс ходила…

«Приличные ведьмы просто варят отраву и поят ею неприятелей. Не переживай, как только найдем нужные книги, начнем бороться с твоим стрессом проверенными способами!»

Я кисло улыбнулась. По закону подлости в королевской библиотеке, на которую делал ставку Саймон, мы смогли обнаружить разве что «Молот ведьм» с картинками.

— Вероника!!!

От ультразвука маменьки стекла в окне чуть не треснули. Клянусь, я расслышала тонкий дребезжащий звук!

— Матушка, даже если вы насильно нарядите меня в это платье, — я кивнула на уже изрядно помятый кусок золотой парчи в ее руках, — я не выйду из комнаты. Либо я отправлюсь на испытание в том, что выбрала самостоятельно, либо можете сразу паковать чемоданы: мы едем домой.

Видимо, скопированная у Макса невозмутимая решительность, которую я транслировала, все-таки подействовала на основную зрительницу моего спектакля. Маменька покраснела, распахнула рот, чтобы снова заспорить, а затем вдруг будто сдулась, как шарик. Ее взгляд потускнел и перестал метать гром и молнии. Маменька слегка потерянно покосилась на горничную и тетушку, словно призывая тех в свидетели, а затем, ненадолго ожив, театрально вскинули руки над головой.

— Боги, Вероника! В кого ты такая упрямая?

Я не удержалась от легкого словесного реверанса в ее сторону:

— В вас маменька, в вас.

Кажется, четко в цель.

Она хмыкнула. На ее пухлых губах промелькнула улыбка и тут же исчезла, когда маменька на мгновение скривила их.

— Значит, хочешь поиграть в скромницу? — совершенно по-деловому спросила она, будто не устраивала минутой назад детскую истерику.

Я невольно поразилась ее прозорливости. Может быть, она не так эгоцентрична, как кажется?

— Да, — честно отозвалась я. — Мне нужно сменить образ.

Под напряженными взглядами тетушки и горничной, играющих сегодня роли секундантов, маменька подошла к постели и осторожно пропустила сквозь пальцы рукав платья. Синий шелк на ее светлой коже растекся поблескивающий на свету лужицей.

— Рискованно, — пробормотала она, сощурившись. — Мужчины любят глазами.

«Вообще-то резонно, — вынужденно заметил Саймон. — А она не дура. Вспыльчивая только».

Я, сделав пару шагов, оказалась возле маменьки. Та не отрывалась от платья, что-то лихорадочно обдумывая.

— Кто не рискует, тот не носит короны, — после паузы проговорила я.

Маменька вскинула голову и посмотрела на меня с интересом. Морщины на ее лбу разгладились, а в глазах появилось что-то, похожее на уважение.

— Ну что ж, пусть так… — пробормотала она и, то ли придя в себя, то ли снова нацепив маску, резко бросила: — Вся ответственность на тебе. Сама приняла решение, сама и разбирайся с последствиями! Если ты вылетишь сегодня из отбора… поверь, тебе лучше не знать, что я с тобой сделаю. Помни, сколько денег было потрачено на твои наряды и достойное образование!

Я услышала, как тихо ойкнула горничная. Действительно, в тоне маменьки явственно читалось, что в случае провала мне несдобровать. Вот только страха это не вызывало. Главное, что мне не станут препятствовать, с остальным я разберусь.

В конце концов, ультиматум маменьки по-своему справедлив, а от ответственности я отродясь не бегала.

— По рукам, — быстро согласилась я. — Но вы, матушка, предоставляете мне полную свободу.

Та окинула меня оценивающим взглядом, а затем серьезно кивнула.

— Что ж, тогда мое присутствие здесь лишено смысла, — без ноток сожаления проговорила она и направилась к двери. — Вероника, поторопись. Бал вот-вот начнется, а вместе с ним и испытание. Не опаздывай.

Как только за маменькой захлопнулась дверь, горничная, которая все это время боялась даже дышать, отмерла.

— Леди Вероника, — с облегчением сказала она, — не волнуйтесь! Я сейчас быстро управлюсь и с вашим нарядом, и с прической.

— Благодарю, — откликнулась я. — Буду тебе признательна.

Взгляд упал на тетушку. Она была непривычно задумчивой, ее руки комкали юбки невзрачного серого платья. Неужели она в нем собралась на бал?

Наверное, лавры феи-крестной не давали мне покоя, потому что я вдруг выпалила:

— Тетушка, может быть, вам тоже сменить образ?

Она вздрогнула, на ее блеклом лице появилось странное выражение: смесь испуга, сожаления и… раздражения.

— Не все обладают твоей смелостью, Вероника, — произнесла она и, улыбнувшись через силу, сослалась на неотложные дела и тоже покинула комнату.

«Ну у тебя и семейка! — выдохнул Саймон».

Сама наслаждаюсь!

***

Этот бал мало чем отличался от того, что устроили в честь приезда невест. Снова толпа разряженных аристократов, слуги, снующие между гостями, парочки, кружащиеся в танце чуть в стороне, и аромат женских духов, к которому примешивалось почти физически ощутимое предвкушение чего-то по-настоящему интересного. Возможно, чужого разочарования.

Его Величество теперь каждый вечер будет организовать светские рауты? Впрочем, не думаю, что инициатива принадлежала именно Николасу. Дай тому волю и испытание бы проходило где-нибудь на балконе, а его смысл бы заключался в лицезрении луны с должной долей трепета. Хорошие правила, понятные: кто недостаточно восторженно любуется видом, тот возвращается домой к раздосадованным родственникам.

Эх, я бы предпочла такой формат вместо необходимости глотать сыворотку правды. Что б Максу на голову что-нибудь упало! Наверняка это его идея!

«Кстати, твой маг легок на помине. Смотри, вон он стоит, возле двери, ведущей на балкон».

Я завертела головой и почти тут же разглядела высокую фигуру Макса, одетого сегодня во все черное. Ну прям-таки конферансье на пышных похоронах, не иначе!

— Тетушка, я ненадолго отойду.

— Конечно, — слегка растерянно отозвалась она. — Ты не видела маму?