Знаменитые Козероги
Шрифт:
Заметим, что пятерка главных создателей фильма – режиссер, оператор и трое исполнителей центральных ролей – с точки зрения гороскопа подобралась на удивление «векторно»: два Быка и три Собаки, которые являются векторными «хозяевами» первых. Быками были: Шепитько и актер, игравший роль Сотникова – Борис Плотников (2 апреля 1949 года, Овен-Бык). Собаками: оператор Владимир Чухнов (18 апреля 1946 года, Овен-Собака), актеры Владимир Гостюхин, игравший роль Рыбака (10 марта 1946 года, Рыбы-Собака) и Анатолий Солоницын, исполнявший роль Портнова (30 августа 1934 года, Дева-Собака).
Кстати, с точки зрения той же астрологии поступки героев фильма были вполне обоснованны. Например, героем в нем становился Бык, а предателем его векторный
Но вернемся к съемкам фильма.
Они проходили в тяжелых условиях из-за погодных условий – стояли суровые морозы. Из-за них даже техника отказывала – из строя выходили и аппаратура, и оружие, и игровые машины (на съемочную площадку пригнали шесть единиц спецтранспорта для изображения немецкой автоколонны: бронетранспортер, «Астро-Фиат» и т. д.).
Вспоминает В. Гостюхин: «Когда снимали эпизод боя с карателями (14–21 января. – Ф. Р.), долго не могли отладить стрелковое оружие – механизмы быстро замерзали. После подачи команды «мотор!» Лариса Ефимовна кричала: «Огонь!» – но автоматы и пулеметы не стреляли. Она командовала: «Стоп!» – начиналась стрельба, потом вдруг смолкала. И в этом кошмаре Шепитько взывала в мегафон:
– Товарищи солдаты (немцев играли наши солдаты), начали!
Ей отвечала тишина.
Шепитько снова, срывающимся голосом:
– Товарищи немцы, огонь!
И снова тишина.
Доведенная до полного отчаяния, она неистово кричала:
– Товарищи фашисты! Огонь!..
И это, как говорится, было бы смешно, если бы не было так серьезно. Она душой болела за достоверность в кадре и добывала ее всеми доступными ей средствами…»
«Восхождение» было закончено в середине 76-го. Получился фильм, который стал не только одним из лучших произведений советского кинематографа о Великой Отечественной войне, но и лучшим фильмом о природе человеческого предательства. Правда, поначалу не все в Госкино разобрались в его гениальности. Главным пунктом обвинения со стороны противников картины было то, что Шепитько якобы сделала из партизанской повести «религиозную притчу с мистическим оттенком». Отметим, что наша героиня в последние годы никогда не скрывала своих увлечений мистикой (видимо, заразившись этим от своего мужа – вспомним, что говорится в гороскопе людей, родившихся 9 июля: «Случайные совпадения, необъяснимые факты, тайное и неизвестное – все это является предметом тщательного изучения людей, родившихся в этот день»). Поэтому перенесение Шепитько подобных чувств в собственные работы вполне вероятно. Однако для советского атеистического кино это было явной крамолой. Поэтому было приказано убрать и религиозную музыку, и любые намеки на библейские сюжеты и т. д. и т. п.
Даже одного этого обвинения было вполне достаточно для того, чтобы положить картину на полку. Что, собственно, и предполагалось тогда сделать. Но тут в дело вмешался случай. Так как картина была снята по повести белорусского писателя, ее затребовал к себе сам 1-й секретарь ЦК Компартии Белоруссии, кандидат в члены Политбюро Петр Машеров. И ее привезли в Минск. По словам очевидцев, картина настолько потрясла белорусского руководителя (а он сам был фронтовик), что прямо в зале он расплакался. После этого класть фильм на полку было уже невозможно. В 1977 году он вышел на широкий экран и взял сразу два приза: Главный приз на Всесоюзном кинофестивале в Риге и приз ФИПРЕССИ на Международном кинофестивале в Западном Берлине. Это был подлинный триумф Ларисы Шепитько, который… едва не разрушил ее семью (заметим, что год Змеи плох в личном плане как для Быка, так и для Петуха).
Вспоминает Э. Климов: «После «Восхождения» она стала очень знаменитой. У меня как раз тогда все сильно не заладилось. Первый запуск фильма «Иди и смотри» прихлопнуло Госкино, и я был в стрессовом состоянии. Тяжелейший был период в моей жизни. А она летает по всему миру, купается
в лучах славы. Успех красит, и она стала окончательно красавицей. Ну, думаю, сейчас кто-нибудь у меня ее отнимет. Хотя и понимал, что это невозможно, не тот она человек. Это был, наверное, самый критический момент в наших отношениях… Я даже ушел из дома, в таком находился состоянии…Она подумала, что я к какой-то женщине пошел. А на самом деле я жил у сценариста Вити Мережко (еще один Бык – родился 28 июля 1937 года, Лев-Бык), но Лариса этого так и не узнала. Я не признавался потом. И у нее хватило и мудрости, и сердечности, и любви, и такта как-то меня привести в порядок…»
И снова читаем гороскоп: «Год Лошади (1978) для Быка – счастливое время. Много работы, много прибыли, а главное – результаты его усилий проявляются быстро. Для Петуха – этот год может сильно его развлечь. Много парадов, выездов, галопов и препятствий – то, что ему нравится».
Читаем далее гороскоп обоих знаков на следующий, 1979 год: «Для Быка это очень беспокойный год – он не может понять, что происходит. Обычно уверенный в себе, он начнет сомневаться в своих силах и способностях. Для Петуха это неожиданный год – сплошные перемены и перепады, никакой стабильности. Петуху захочется пересидеть беспокойное время в своем уютном гнездышке».
Как мы теперь знаем, все эти тревожные прогнозы полностью подтвердятся – тот год сложится для наших героев не просто плохо, а трагически (не забудем, что в семье Шепитько Быком была не только она, но и ее сын Антон).
В роковом для себя году Шепитько приступила к съемкам очередной своей картины: «Прощание с Матерой» по повести В. Распутина. Вспоминает Э. Климов:
«На свою беду, я сам насоветовал ей это снимать (и снова вспомним гороскоп Климова: «Петух-Рак всегда старается найти повод для того, чтобы давать советы и рекомендации». – Ф. Р.). Лариса готовилась делать «Село Степанчиково». У них с Наташей Рязанцевой (та самая «тигрица», векторный «слуга» Быка, что работала с Шепитько над «Крыльями». – Ф. Р.) был готов сценарий, и они, можно сказать, были уже почти что в запуске. Но Лариса, видно, еще колебалась, окончательного решения не принимала. И вот сидим мы втроем на кухне, с нами наш сын Антон, еще маленький совсем. И идет у нас такой вроде полушутливый разговор, игра такая – мы объясняемся через Антона. Лариса говорит ему: «Спроси папу, какой фильм мне все-таки делать». Я отвечаю: «Передай маме, что «Село Степанчиково» ей делать не надо». Антоша ей докладывает: «Не надо «Село Степанчиково» делать». – «А ты спроси у папы: «Почему не надо?» – «А потому не надо – скажи маме, – что для того, чтобы «Село Степанчиково» делать, надо иметь чувство юмора. А у нее нету». (У большинства Быков в самом деле с чувством юмора проблемы. – Ф. Р.) – «А ты спроси, Антоша, что же тогда маме делать?» – «Скажи маме, что ей надо делать «Прощание с Матерой». Если она хочет после «Восхождения» подняться куда-то еще выше, то это как раз для нее…»
Горечь Климова по поводу того, что именно он насоветовал жене снимать эту картину, не случайна – во время съемок Шепитько трагически погибла. Но была ли ее смерть неожиданной? Думаю, что для нее самой – нет.
В последние годы жизни Ларису буквально притягивала к себе тема смерти. Например, в «Восхождении» финальная сцена – массовая казнь. После этого фильма Шепитько собиралась ставить по сценарию Владимира Войновича картину «Любовь». Но несмотря на столь оптимистическое название, фильм должен был стать трагическим: в его финале разъяренные деревенские старейшины убивают молодых влюбленных – парня и девушку. И, наконец, «Прощание с Матерой». В его финале умирающая мать зовет к себе всех своих сыновей, чтобы они простились и с ней, и с затапливаемой по приказу строителей ГЭС деревней. С чем же, как не с предчувствием близкой смерти, было связано столь частое появление «костлявой» в последних фильмах Шепитько?
Я уже упоминал о том, что Лариса была крайним мистиком, верила в загробную жизнь, в переселение душ, в то, что она уже несколько раз жила и т. д. Очень серьезно она относилась и ко всяким предсказаниям. В 1978 году она была в Болгарии и там посетила знаменитую предсказательницу Вангу. И та напророчила ей скорую смерть. Услышав это, Лариса в тот же день вместе с подругой пошла в храм и взяла с нее клятву, что если она умрет, то подруга будет заботиться о ее сыне Антоне.
Л. Гуревич вспоминает: «Где-то за год до трагедии мы случайно встретились с Ларисой в Доме кино.