Знаменитые писатели Запада. 55 портретов
Шрифт:
С Ниццей связана судьба и другой русской императрицы — Марии Александровны, супруги Александра II. Ее первенец, цесаревич Николай был помолвлен с датской принцессой Дагмарой. 24 сентября 1864 года он писал: «Ближе знакомясь друг с другом, я с каждым днем более и более ее люблю… Конечно, найду в ней свое счастье…» Но судьба распорядилась иначе. Приехав в ноябре 1864 года в Ниццу, он почувствовал резкое обострение давней болезни, полученной от ушиба спины при падении с лошади еще 4 года назад. Состояние больного быстро ухудшалось. Императрицу врачи уверяли, что у сына ревматизм. Но это было смертельное заболевание. В Ниццу срочно приехали младший брат великого князя Александр и нареченная невеста. Николай Александрович, чувствуя приближающийся конец, собственными руками наложил десницу будущего Александра III на голову Марии Федоровны (так названа
Останки почившего были перевезены на фрегате «Александр Невский» в Кронштадт, но память о нем осталась в Ницце надолго. Улица вдоль виллы «Бермон», где скончался цесаревич, названа «Бульваром Цесаревича». Рядом с виллой в 1912 году возник Русский православный кафедральный собор Св. Николая (архитектор Преображенский). Собор построен в стиле нарышкинского барокко. Внутренний декор и иконостас принадлежит кисти Леонида Пьяновского. В крипте собора находится Музей русской колонии в Ницце. Много личных вещей императора Александра II, в том числе рубашка, которая была на нем в момент покушения, стоившего ему жизни. Русские эмигранты первой волны отдали музею многие бесценные реликвии.
Сразу за собором расположена Мемориальная часовня великого князя-наследника. Раз в году, в день смерти Николая Александровича, здесь проходит торжественная поминальная служба.
Императрице Марии Федоровне тоже пришлось испытать немало горя и несчастий на русской земле. Покидая Россию, 25 апреля 1919 года она сделала в своем дневнике следующую запись: «Смерть Никсы 54 года назад… Незабвенный Никса до последнего вздоха держал мою руку в своей руке…»
И последняя царская история, связанная с Александром II. Тайный роман императора с 18-летней княжной Катенькой Долгоруковой (32 года разницы!). Супруга Мария Александровна, конечно, очень переживала из-за этого, тем более что это был не краткий роман, а длительный, для нее бесконечный. Императрица рожала детей, теряла здоровье и испытывала потрясения из-за измены супруга. Она часто выезжала на Ривьеру. Жила в Сан-Ремо, занималась благотворительностью. Фрейлина двора Анна Тютчева, дочь поэта, писала, что Мария Александровна — императрица-страдалица, а император Александр II — тиран и самодержец. Тиран не тиран, но именно он отменил крепостное право в России и провел необходимые реформы. А Катенька (Катрин, как он ее звал) была его истинной любовью, сохранилось более тысячи писем, которыми обменивались император и его возлюбленная («моя восхитительная фея», — писал он ей).
Спустя 40 дней после смерти в мае 1880 года Марии Александровны, Александр II тайно женился на Екатерине Долгорукой и узаконил их троих детей, предоставил княжеский титул и фамилию — Юрьевские. После гибели императора княгиня Юрьевская покинула Россию, жила в Ницце, где она купила виллу «Жорж», в отелях Парижа и Берлина, жила, разумеется, безбедно (Александр II позаботился о ней) и представляла из себя свергнутую императрицу. Появлялась она и в России. Однажды Александр III, недовольный ее образом жизни, сказал ей: «На вашем месте, вместо того чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре». После этой фразы Юрьевская больше не приезжала в Россию. Она умерла 15 февраля 1922 года. Кто-то из журналистов сказал: «Жизнь княгини Юрьевской в истории России была как айсберг, половина которого — тайна».
Другие русские в Ницце
У Николая Заболоцкого есть стихотворение «У гробницы Данте»:
Так бей, звонарь, в свои колокола! Не забывай, что мир в кровавой пене! Я пожелал покоиться в Равенне, Но и Равенна мне не помогла.Но то итальянец Данте и Равенна, а как жили и упокоились другие русские, не царской крови? В середине XIX века, после того как стал ходить прямой поезд Санкт-Петербург, — Ницца, город в заливе Ангелов, стал называться «зимней столицей» российского царствующего дома. За знатью потянулись и другие обеспеченные люди, кто мог позволить себе холодной русской зимой понежиться под лучами южного солнца.
Мария Башкирцева, художница и мемуаристка, писала: «Я люблю Ниццу; Ницца — моя родина, в Ницце я выросла, Ницца дала мне здоровье, свежие краски.
Там так хорошо!.. небо, море, горы…» Картины Марии Башкирцевой украшают Музей искусств Ниццы, а одна из улиц носит ее имя. В разные годы здесь жили Гоголь, Герцен, Достоевский, Чехов (Антон Павлович 5 раз совершал поездки в Ниццу, четыре зимы останавливался в русском пансионе на улице Гуно, в квартале композиторов, в отеле «Оазис», где и создал свою пьесу «Три сестры»); еще Бунин, Георгий Адамович, Марк Алданов… Великие революционеры освятили своим посещением Ниццу — Ленин и Плеханов. В отеле «Негреско» останавливался знаменитый пианист Артур Рубинштейн. Однажды на одном из его концертов кто-то из богатых зрителей возмутился: «Какие пальцы! А какой фигней занимается!»Русская Ницца. В 1911 году русская колония в Ницце насчитывала более 3 тысяч человек. Одна из главных улиц называется Кронштадтской.
В рассказе «Генрих» из бунинских «Темных аллей» герой с насквозь промерзшего Белорусского вокзала едет на Лазурный берег: «А дальше уже вольный, все ускоряющийся бег поезда вниз, вниз и все мягче, все теплее бьющий из темноты в открытые окна ветер Ломбардской равнины, усеянной вдали ласковыми огнями. И перед вечером следующего, совсем летнего дня — вокзал Ниццы. Он… думал о том, что в Москве теперь двадцать градусов мороза…»
Необходимо вспомнить предпринимателя русско-балтийского происхождения Павла фон Дервиса, нажившего огромное состояние на строительстве и концессии железных дорог в России. В Ницце Дервис купил заброшенный парк Вальроз и построил в нем величественный дворец, а еще разбил сад с каскадами и гротами. Фон Дервис был увлечен не только оборотом денег, но и искренно любил музыку, содержал симфонический оркестр и в Шато Вальроз построил театр на 400 мест. Именно здесь 5 января 1879 года прошла премьера оперы Глинки «Жизнь за царя». Однако неожиданная смерть дочери сразила предпринимателя-мецената, и музыкальная жизнь в Шато Вальроз угасла. Правда, до сих пор функционирует открытая им школа в Ницце. В честь фон Дервиса названа и одна из улиц города.
В Ницце есть и русское кладбище, где покоится прах многих известных русских, прежде всего Александр Герцен. Он умер в январе 1870 года, в Париже и похоронен на кладбище Пер-Лашез, но согласно его завещанию был перезахоронен в семейном склепе в Ницце. «Былое и думы» не могли быть вне Ниццы.
Здесь нашел успокоение поэт Серебряного века Георгий Адамович (1892–1972). Одна из его книг, выпущенная на Западе, носит; символическое название «Одиночество и свобода». Адамович оставил пронзительные стихи. И все время возвращался к теме России:
Что там было? Ширь закатов блеклых, Золоченых шпилей ям легкий взлет, Ледяные розаны на стеклах, Лед на улицах и в душах лед…И тем не менее Адамович признавал: «На земле была одна столица,/ Все другие — просто города».
В Ницце находится прах Николая Юденича (1862–1933), который согласно «Советской азбуке» Маяковского на букву «Ю»: «Юденич хочет Питер „брать!“» Он, действительно, во главе северо-западной армии пытался взять революционный Питер, но в декабре 1919 года потерпел поражение. Вынужден был эмигрировать. В старой энциклопедии Юденич представлен как «белогвардейский генерал, враг советского народа, ставленник англо-американских империалистов».
Еще один царский генерал Дмитрий Щербачев, который во время Первой мировой войны командовал румынским фронтом, а затем был представителем белых армий при союзном верховном командовании в Париже. Помимо генералов и белых офицеров, есть захоронения царских сановников, камергеров, чиновников, которых накрыла волна революции и которые покинули свою родину.
Фамилии многих неизвестны. К примеру, Леонид Мунштейн (1867–1947). Кто его помнит? Поэт, драматург, фельетонист. Постоянный автор театра-кабаре «Летучая мышь». В эмиграции выпустил один из лучших своих сборников «Пыль Москвы». Очень ностальгировал по прошлому: «Мы глядим на беженскую елку,/ вспоминаем старую Москву./ Рождество… Я плачу втихомолку,/ опустив усталую главу». Мунштейн до конца своих дней оставался непримиримым к советской власти. Задолго до «большого террора», в 1931-м, он напутствовал советских студентов: «Дети! Кончивши вузы с дипломами…/ Не старайтесь встречаться с наркомами…/ Знайте: тот, кто сегодня нарком,/ Может завтра расстаться с пайком,/ Может быть уничтожен тайком…»