Знание - сила, 2005 № 04 (934)

Так случилось с послом Генуи в январе 1597 года, когда он решил отправиться зимой морским путем в Испанию. Налетевший штормовой ветер отбросил галеру в открытое море, она летела, как щепка, к берегам Африки. Галеру пришлось бросить и плыть на купеческом корабле, который рискнул выйти в море зимой, вернуться в Сардинию, где путешествие начиналось заново.

Подобное случалось неоднократно. Сохранилось послание одного из испанских адмиралов; с плохо сдержанным гневом он пытался объяснить, что снаряжать морские походы зимой — значит выбрасывать деньги на ветер вне зависимости от обстоятельств. "Так было раньше, так будет всегда!"

"Сезонный распорядок" жизни, отличительная черта средневекового общества, в XVI веке отменяется усилиями людей, живущих в городах. Их стремление противостоять климату и природной среде можно увидеть в показателях торгового оборота. В конце 60-х годов XVI века Венеция отменила старые правила: выход в море был запрещен только с середины ноября по конец января. Но и эти 01раничения не соблюдали, выходили в море в самые сложные для плаванья дни. Как-то в зимнюю бурю затонули купеческие корабли с большой суммой денег на борту. Но купцы все равно пытались перевозить товары во время спада деловой активности. Кто выходил в море, не оглядываясь на погоду, получал выигрыш в безжалостной конкурентной борьбе. Время стало величиной повседневной, измеряемой...

Венеция и Генуя, "небольшие островки" Средиземноморья, города, построенные на краю скал, на 6epeiy мокрой лагуны, лишенные плодородной земли и природных богатств, "оторвались от своего окружения и устремили взоры за черту горизонта" — и овладели экономикой будущего, экономикой услуг и финансовых рынков.

Еще в те дни, когда у площади перед собором св. Марка теснились дома с небольшими виноградниками, а над узкими каналами висели скрипучие деревянные мосты, венецианцы овладели Адриатическим морем. Преобладание было достигнуто не только силой флота, хотя венецианские галеры со стрелками, лучниками и пращниками патрулировали "внутреннее море" (Площадь Адриатики немного превышает Финский залив).

Торговые связи, установленные Венецией, объединили народы: корабельный лес, соль, зерно и вино, камень для строительства и даже "сладкая пресная вода" шли в Венецию с берегов Адриатики в обмен на полновесные монеты и венецианские товары. Не военные гарнизоны и чиновники, а рыночные связи создавали единое культурное пространство, и славянские города на адриатическом побережье даже по внешнему виду приближались к своим итальянским торговым партнерам. По словам Броделя, Венеция, "как нитями", соединила всю торговлю Адриатического моря, собрала купцов, тысячи лодок и парусников приспособила к своим нуждам, включила в свою экономику.

Бродель отвергает традиционную схему истории Европы, где большие национальные государства проводили "объединительную политику". Не только монархи, чиновники и полководцы, но и торговые, и культурные связи создавали будущую карту Европы. Наиболее динамично развивались в XV веке небольшие торговые государства. Бюджет Венеции был в те дни "на равных" с государственными доходами Испании и Англии, а доход на душу населения неизмеримо выше. Венеция создавала свою "империю", присоединяя старинные города — Падую, Верону, Бергамо, острова в Средиземном море, которые охраняли путь на Восток. Но венецианцы понимали простую истину, недоступную многим: торговля, а не оружие, есть главная сила. Сохранилось замечательное выступление знатного венецианца, он убеждал своих сограждан не горячиться, не увлекаться военными походами: "Берегите свои дома и штаны, добивайтесь превосходства торговлей, а не оружием", "Истинное превосходство заключается в том, чтобы стать повелителями золота христианского мира".

Весной, когда пасхальный перезвон наполнял радостью, когда воздух был прозрачным, а море переливалось цветом зелени восточного камня-изумруда, весной Венеция провожала караваны кораблей. Легкие лодки тогда подбирали груз, укутанный в льняную ткань, ныряли в холодные еще протоки каналов, обгоняя медленные разукрашенные гондолы патрициев. В те дни путешественник в Венеции терялся в великой суете, но к нему на помощь приходил меняла, ловкий венецианец, знаток разнообразных монет, хранитель сообщений о курсе непривычных для чужестранца бумажных расписок, векселей. Меняла просил отойти от шумной толпы: "Перелетные птицы, паломники в Святую землю! Скупые и недоверчивые. Посмотри, любезный господин, какой бархат предлагает Венеция, какой дивный, свежий цвет, нежно-голубой или малиновый, как славное вино. Признаться, черный бархат привозят из Вероны, а тонкое сукно, как прежде, из Флоренции, но нигде нет такого богатства, как в Венеции. Какие дивные дворцы, какие расходы!"

Далекий путь товаров: корабли с острова Суматра ежегодно отправлялись к берегам Персидского залива и Красного моря, тысячи верблюдов неторопливо несли свой груз караванными тропами в Сирию и Египет, где товары принимали венецианские корабли. Перец и мускатный орех, шафран и гвоздика, цейлонская корица и синий краситель из Индии, жемчуг и ревень, африканский росный ладан и хлопок, шелковая пряжа — множество привычных вещей. На Восток венецианцы везли шерстяные ткани и серебро — слитки, монеты: Запад еще не мог предложить многочисленные товары, платил только серебром, "серебро бежит за перцем", издавна говорили венецианцы. Впрочем, в XVI веке Венеция предлагала восточным купцам изделия стекольных мастерских, бусы и четки из цветного стекла, небольшие зеркальца.

Морские дороги Средиземноморья проложены, измерены и пройдены поколениями мореходов; в XVI веке они редко использовали компас, полагаясь на свой опыт и множество знакомых примет. У владельцев груза и кораблей были особые заботы. Они осмотрительно распределяли товары между различными маршрутами. "Время — деньги", и это было известно в XVI веке каждому купцу со следами чернил на пальцах.

Именно здесь, по словам Броделя, находится причина, которая заставляла средиземноморский мир относится с величайшей осторожностью к дальним морским походам в Индийский океан. Венецианцы помнили семейные предания XV века о былых днях, когда корабли уходили в Восточное Средиземноморье, в "страны Леванта", и город оставался без звонкой монеты: все ценности были вложены в торговый караван.

Громкая метафора из учебников "Купцы — это мешки с перцем" далека от истины, во всяком случае для стран Средиземноморья. Нет слов, пряности, особенно перец, обеспечивали в XVI веке постоянный высокий доход, сравнимый с прибылью современного нефтяного бизнеса. На пути из Калькутты цена этого легкого груза увеличивалась раз в двенадцать. В трудах по истории экономики подсчитано, что только в 60-е годы XVI века в Европу привезли не менее 20 тысяч центнеров перца. Но, по утверждению Броделя, торговля зерном в Средиземноморье по объему и затратам капитала немногим уступала торговле пряностями.

Венеция славилась не только тканями, но и цветным стеклом, бумагой хорошего качества: мельницы постоянно перемалывали горы тряпья, сырья для производства бумаги. Венецианские типографии печатали множество книг: прекрасно оформленные произведения античных авторов и европейских гуманистов, увесистые книги по богословию и огромные справочники, снабженные картами и Гравюрами. Это был рентабельный, рыночный сектор экономики. Экономика Средиземноморья удовлетворяла разнообразные вкусы и потребности: простые, непритязательные и самые изысканные — от соленого сыра из Сардинии и дешевой ткани из смеси хлопка и льна до удивительных вещей — мелких кипрских птиц, заготовленных в бочках с уксусом, прекрасного тяжелого бархата, великолепных изделий из кожи испанских мастерских. Средиземноморские товары пользовались в Европе неизменным успехом, мальвазия, крепкое вино из сахаристого винограда, появившееся в Греции в XV веке, завоевало европейский рынок от Англии до России. Хотя в Средиземноморье не было больших рыбных промыслов, мелкая соленая рыбка анчоус до сих пор входит в набор повседневных европейских блюд.

Изучение "структур повседневности", о чем постоянно говорил Бродель, позволяет сделать интересный вывод. Жители Средиземноморья, несмотря на различия религий, культуры, наречий, имели нечто общее, что объединяло их в далеких странах, вдали от дома. Это были особенности пищевого рациона. Оливки, сыр, молодое вино, овощи. Обязательно растительное масло. За пределами Средиземноморья его обитатели постоянно жалуются: нет оливкового масла, много жирных и молочных блюд, еда слишком обильная, хотя и дешевая. В Америке, в колониях Испании было потрачено много сил, чтобы сохранить привычный набор средиземноморских блюд, посадить оливковые рощи, развести виноградники, испечь хлеб не из кукурузной муки, а из хорошей пшеницы, такой же полновесной и чистой, как на полях Сицилии. В литературных произведениях стран Средиземноморья редко встретишь картины чревоугодия и обжорства, которые изображал Рабле.