Знай

– Ну что? Я угодил своей птичке? Тебе нравится подарок? – спрашивает он, по-хозяйски кладя руку на мое колено.

– Очень, очень нравится! А что мне делать со старой машиной?

– Да что хочешь. Подари ее брату.

– Точно. Он будет безумно рад, - отвечаю я. Хотя знаю, что Ванька не будет рад. Он не примет от меня этого подарка, зная что он от Вадима. Но Вадику об этом не стоит знать. Он дoлжен думать, что все всех устраивает.

– Так куда поедем? – спрашиваю я, заводя двигатель.

– Ко мне. Я соскучился по своей птичке и ее телу, – его голос приобретает хрипотцу и вибрацию, рука, лежащая на моем колене, сжимается, сминая платье. Пришло время для расплаты за подарок. Соблазнительно облизываю губы, как бы предвкушая момент, трогаюсь с места. За нами выезжает внедорожник со свитой Вадима.

На двадцать седьмом этаже пентхауса Вадима, как всегда, чистота и порядок. Он живет в этой квартире, тoлько когда его жена в Лондоне, и здесь он встречается со мной. Дизайн его квартиры выполнен в азиатском стиле. Низкие диваны, расписанные иероглифами стены. Бамбуковые двери-купе, только гейш не хватает, хотя, возможно, они здесь бывают, когда меня нет. Но я вообще не ревную. Так даже лучше. Вадим стягивает с себя галстук, расстегивает пуговицы рубашки. Подходит к дубовому бару, наливает себе немного виски со льдом, мне вина. Медленно подходит ко мне, протягивает вино.

– Но cюрпризы ещё не закончены, – прищуривает глаза, немного отпивая виски. вот это мне уже не нравится. Что он задумал? Но я делаю удивленные глаза, немного приподнимая брови.
– Сегодня ночью, в твой юбилей, я исполню все желания своей птички. Сегодня я твой раб, - прикасается к моим губам, проводя по ним пальцами, размазывая помаду. Ведет по щекам, скулам, хватает за подбородок, смотрит в глаза.
– Чего ты хочешь?
– хрипло шепчет он.

– Вадим Эдуардович, вы ли это? Мой раб? Интересно! – прикусываю нижнюю губу, усмехаюсь, хватаясь за ворот его рубашки, притягивая ближе к губам. – Это что-то новое.

– В пределах допустимого, София. Не обольщайся. Я просто трахну тебя сегодня как захочешь. Нежно и ласково, - проводит языком по моим губам. – Или жестко и грубо, - цепляет мою губу зубами, больно прикусывая.
– терпеть не могу, когда он так делает. У меня чувствительные губы, и это реально больно. Первое время было больно до слез. Но я научилась терпеть, Вадиму нравится меня кусать и смотреть на мою боль.
– Ну, София, – продолжает он, тянет мое имя, – чего ты хочешь?
– А я хочу, чтобы это было быстро. Значит, придетcя выбрать второй вариант.

– Я хочу, чтобы ты просто меня трахнул, без прелюдий, как ты любишь. Я тоже очень скучала. Но… , – делаю паузу. Ведь я как-то должна воспользоваться его предложением. Он нечасто предоставляет мне выбор. Обычно он берет меня как хочет.
– Для начала я хoчу, чтобы ты разделся сам и раздел меня, очень медленно, – я должна протянуть время. Последнее время секс с Вадимом не приносит мне удовольствия и оргазма. Я и раньше не всегда кончала, но за последний год, как бы я не старалась, я не получила ни одного оргазма. Нo я хорошая актриса. Я мастерски научилась симулировать. Станиславский бы аплодировал мне стоя.

Вадим делает последний глоток виски. Ставит стакан на столик и исполняет мои желания. Быстро раздевается сам. Подходит ко мне, спускает бретели платья, поворачивает к себе спиной, медлено расстегивает замок, целуя обнаженную спину. Томно вздыхаю, слегка вздрагивая от каждого его поцелуя.

– Моя чувствительная птичка, - хрипло произносит он. А я пытаюсь в очередной раз насладиться, ведь раньше мне было приятно, когда он был нежен. Закрываю глаза, впитываю его прикосновения к обнаженной коже. Но ничего не чувствую, кроме влаги от поцелуев и теплоты рук, а ещё вселенского разочарования. Вадим, наконец, снимает с меня трусики и приступает к делу: резко перегибает меня через спинку дивана, грубо раздвигает ноги, смазывает у меня между ног слюной, резко, одним толчком входит в меня, вызывая мой крик. Он думает, что это крик наслаждения, а в действительности мне больно, потому что внутри меня сухо, как в пустыне. Впивается в мои бедра, немного раскачивается. И начинается представление. Мой выход. Чем быстрее я изображу оргазм, тем быстрее все закончится. Ведь как говорит Вадим, я чувствительная птичка, так что я могу сделать это быстро. Вадим старается, потеет, хрипит. Я стону, извиваюсь, кричу от сильных толчков, слегка подрагиваю. Да, я научилась делать и это. Цепляюсь руками за диван, кусаю губы, закрываю глаза, подаюсь к нему, как бы прося большего. Последние стоны, перерастающие в крики, сжимаю мышцы лона, кричу его имя. И… Браво! Бис! Вадим срывается за мной, наваливаясь на меня, кусая мои плечи. Так и хочется крикнуть: «Где мой Оскар?»

Утром меня будит Вадим, поглаживая по обнаженной спине. Открываю глаза, он нависает надо мной, полностью одетый. В свежей белой рубашке, с пиджаком в руках.

– Ты уходишь? Так рано?
– делаю вид, что огорчаюсь, хмурю брови. Хватаю его за галстук, тяну в кровать.

– Птичка. София! – возмущается, почти падая на кровать, опирается на нее руками.

– Мне нужно срочно улететь в Лондон, - недовольно произносит он. – Звонила алина, у моего безмозглого сыночка в колледже нашли травку. В общем, мне надо срочно туда вылететь.

– Ууу, – надуваю губы. – Во сколько у тебя вылет? Может, мы успеем…, - веду пальцами по его груди вниз, к животу, - попрощаться. – Я знаю, что мы не успеем, и Вадим откажется oт моего предложения. Иначе я бы не предлагала.

– Нет, Птичка, прости. У меня вылет через час, – говорит он, сдергивая простынь с моей груди. Поглаживает сосок, наклоняется, проходится по нему языком.

– Черт! Я опаздываю, – отстраняется от меня. Встает в полный рост, поправляет рубашку, надевает пиджак.

– Знаешь что, возьми сегодня тоже выходной. Пройдись по магазинам. Устрой себе праздник. Разрешаю девичник с твоей подругой, как ее там зовут?

– Лариса. Она работает у тебя компании уже почти шесть лет, примерно столько мы и дружим, а ты до сих пор не помнишь ее имени.

– Я запоминаю только нужную для меня информацию, - усмехается он. – Так что повеселитесь с Ларисой, мой водитель в твоем распоряжении. Все, я опаздываю, прилечу через пару дней. Не скучай, - разворачивается, хочет уйти. Поднимаюсь с кровати, заворачиваюсь в простынь, иду за ним.

– Ну, зачем ты встала? Поспи, отдохни, ещё рано. Твоя машина ждет тебя внизу вместе с документами, - вручает мне ключи.

– А поцеловать? – обиженно спрашиваю я.

– Иди сюда, – притягивает меня к себе. Целует.
– Я ненадолго. Может, когда я прилечу, рванем куда-нибудь в Европу на пару дней? Испания, Франция, Голландия, не знаю, выбери сама, – ничего не отвечаю, просто киваю в ответ.

– Вот и хорошо. Все. Мне пора, - отпускает меня, быстро покидает квартиру, набирая на ходу свою охрану.

Прохожу назад в спальню, падаю на кровать. Спать больше не хочется. На часах полдевятого утра. Хочу домой. Мне неуютно в его огромной квартире. Даже душ здесь неохота принимать. Поднимаюсь с кровати, выхожу в гостиную, нахожу белье, платье. Выглядываю в око - на улице дождь. Авгуcт заканчивается, скоро осень окончательно вступит в свои права. Хватаю ключи от новой машины, клатч. Спускаюсь вниз. Еду домой.

Не успеваю открыть двери своей квартиры, как из нее неожиданно вылeтает девочка-смерть. Я дае вздрагиваю. Смерть сталкивается со мной, вся растрепанная, черная подводка размазана. Окидывает меня быстрым взглядом, бурчит что-то похожее на «извините». И, не дожидаясь лифта, мчится вниз по лестнице. И слава Богу. Смерть покинула мой дом. Можно спокойно заходить. В квартире тишина и полный порядок. Но это, скорее всего, Машка постаралась. Ваньку добровольно не заставишь навести чистоту. В детстве он убирал в своей комнате только под страхом лишиться карманных денег. Прохожу через гостиную, заглядываю в комнату Ивана. Голубки мило спят в обнимку под одеялком. По сути, особенно во сне, они ещё дети. Дети, которые ночью занимались взрослыми делами. Надеюсь, они предохраняются. Не хочется становиться теткой, нянькой и бабушкой в одном лице. Надо будет поговорить с Ванькой на эту тему. Прикрываю дверь комнаты. Иду в свою спальню и нахожу в своей кровати мирно спящее почти двухметровое тело Волка, обнимающего мою подушку. Твою мать! А это ещё что такое?! Благо спит он на нерасправленной кровати, а поверх покрывала. В джинсах, но с обнаженным торсом. ткрываю рот, чтобы громко возмутиться, но останавливаюсь. Мой взгляд цепляется за его татуировку на лопатке, переходящую на плечо и руку. Птица. Черный ворон с расправленными крыльями. На все плечо. Странная, мрачная татуировка. Впрочем, как и сам хозяин.