Знай
Шрифт:
– Я не во что его не втягивал, - спокойно,тихо, отвечает он, продолжая смотреть исподлобья темным взглядом. – Почему нас выселили, о расскажет тебе сам. Это его история, не моя, – смотрю в его глаза, которые меня не отпускают и вижу, как меняется их цвет, становясь насыщеннее,темнее. И поражаюсь цвету его глаз. Тело реагирует мелкой дрожью. Хочется зажмуриться, отвернуться, но я не могу, напрочь забывая о своих волнениях и переживаниях за Ивана. го взгляд становится другим. Злоба сменяется на некую усмешку одними глазами. И тут я понимаю, что Дима прекрасно знает силу своего взгляда, более того, он этим успешно пользуется. Он играет
– Ты уже ей все рассказал?
– слышу вопросительный голос брата позади себя. Волк переводит взгляд на Ваньку. И меня отпускает.
– Нет, я только сказал, что нас выселили, – отвечает Дима. Резко оборачиваюсь к Ивану.
– Может,ты объяснишь мне, что происходит?
– спрашиваю его.
– В общем, наc выселили за нарушения порядка, - объясняет он.
– За какое такое нарушение?
– Я тайно проводил к себе Машу. Она оставалась со мной на ночь, - объясняет он.
– За это не могут выселить, - не верю я.
– Ну за один раз может и не могут. И за два тоже. Но мы попались три раза, да и там ещё аложилось. В общем, с комендантом мы не ладили. И он сделал все, чтобы нас веселили, – Ванька наливает себе кофе, садится рядом со мнoй.
– Хорошо. Тебя высели. Почему ты не сказал мне об этом сразу? Не пришел жить домой? И да! де вы жили все это время? – поворачиваюсь к брату, прожигая его взглядом.
– Мы снимали квартиру недалеко от института. Точнее, Волк снимал, – уточняет Ванька.
– Почему ты сразу не приехал домой? – не понимаю я.
– София, я уже не мальчик-подросток, чтобы жить с тобой! – как всегда возмущается Иван.
– Это и твоя квартира тоже. И ты прекрасно об этом знаешь. Ты не живешь со мной. Ты просто можешь жить дома.
– Вот, – усмехается Ванька.
– Мы подошли к главному. Считай, что мы приехали жить домой.
– Мы - это ты и Маша?
– спрашиваю, хотя прекрасно понимаю, кого он имеет виду.
– Мы - это я и Волк, – уточняет он,и указывает на Диму, который в данный момент вполне расслабленно пьет кофе и наблюдает за нашим разговором. Растерянно смотрю на Ваньку, не зная, что сказать. Я очень рада, что брат, наконец, снова будет жить дома, как я всегда и хотела. Но Волк как бонус меня не устраивает. А Ваньке я об этом сказать не могу, он обидится на меня. Дмитрий много для него значит.
– Не бойся, я не навсегда, - обращается ко мне Дима, слегка играя глазами, хитрым неуместным взглядом, как будто посмеивается надо мной.
– На пару месяцев максимум. Пока не решу свои проблемы, - его проблемы, вот не сомневаюсь, что они у него есть.
– Хорoшо, – соглашаюсь я oт безвыходности. Ванька мне не простит, если я откажу. А еще хуже - уйдет за ним. И будет жить неизвестно где и как. — Но правила вы знаете! – уточняю я.
– Знаем, знаем. За собой убирать, в твою комнату не входить, - на этих словах я cмотрю на Волка, намекая ему, что он нарушил правило и спал на моей кровати. Дима все понимает, не дурак. И поэтому ухмыляется.
– Хорошо. Можете везти свои вещи. Но Дима спит в твоей комнате. Кровать у тебя большая. И рядом есть диван.
– Так мы уже, - Ванька встает со стула, наливает еще одну чашку кофе.
– Что вы уже?
– Мы привезли вещи, – констатирует Иван. Они в моей комнате, – то есть вариант моего отказа они не рассматривали. Великолепно! Ванька
смеется, хлопает друга по плечу со словами: «Чувствуй себя как дома». Так и хочется добавить, «но не забывай, что ты в гостях». Но я сдерживаюсь, меняя тему разговора.– Кофе в постель?
– указываю на чашку в руках брата, подмигивая ему. Ванька просто улыбается в ответ. – Счастливая у тебя Машка. Такого парня отхватила.
– Не завидуй. У тебя тоже есть, кому кофе в постель таскать, - он вроде шутит, но в его голосе проскальзывает некий укор. Ванька уходит, заставляя меня напрячься. Поднимаюсь со стула, несу чашку в раковину. Включаю воду, мою чашку, думая о том, что Ванька не простит мне, если узнает, что я продала себя Вадиму ради нашего безбедного существования и его будущего. В нем до сих пор играет юношеский максимализм. Он видит жизнь по–другому, не такую жесткую, какая она есть. И это, наверное, хорошо…
– Ничего, завтра я принесу тебе кофе в постель, - голос Димы немного вибрирует. Зажмуриваю глаза, сжимаю губку, которой мыла чашку. И это мне придется терпеть два месяца? Что ему надo от меня? Во что он решил сыграть?
– Знаешь что! – оборачиваюсь я, чтобы высказать этому самоуверенному нахалу, что я не его подружка, и чтобы больше не смел со мной так разговаривать. Но Дмитрий покидает комнату, выходя на лоджию. Снова оставляет последнее слово за собой.
– Значит, ты теперь свободная женщина?
– хитро спрашивает Ларка, забираясь в мою машину.
– Нет, я, конечно, все пoнимаю - Вадим Эдуардович, протекция и все такое, но не приходить на работу два дня перед выходными. Ты в курсе, что тебя там все ненавидят, - усмехается она, указывая на здание компании.
– А до этого они меня любили? – ехидно улыбаюсь ей в ответ, выезжая со стоянки.
– И вообще, может я заболела?
– Ну кому это докажешь? Тем более, все в курсе, что вчера у тебя был день рождения. Лапина даже деньги на подарок тебе собирала.
– Да ладно?! – удивляюсь я.
– И что? Кто-нибудь сдал?
– Почти все сдали. И ты прекрасно знаешь, почему, – смеется она.
– Ну да, до сих пор верят, что я имею какое-то влияние на Вадима. – Да к черту их. Ты мне лучше скажи, по какому поводу ты сменила прическу и цвет волoс? – Лариска - моя единственная подруга. Шесть лет назад она устроилась в нашу компанию. В первый же ее рабочий день мы сцепились. Почти подрались. И так меду нами завязалась дружба. на знает про меня все, абсолютно всю мою жизнь в мельчайших подробностях. Лариса - единственный человек, который знает все, что творится в моей душе и голове. Ей можно доверять. Она не подведет и никогда не выдаст мои тайны, секреты и переживания. Мне просто был необходим близкий мне человек, которому можно было выговориться. Очень труднo держать и копить все в себе долгие годы. От этого можно свихнуться.
– А что, мне не идет? – спрашивает она, заглядывая в зеркало.
– Идет, теперь ты будешь должна нести гордое звание блондинки, – смеюсь я. – Но вот твои длинные волосы, конечно, жаль. Могла бы просто подравнять, зачем так много состригла? – смотрю на ее каре с большим сожалением.
– Надоело, - отмахивается она. Решила кардинально что-то изменить в своей жизни.
– И начала с волос. Ну да, блондинкам жить легче, - смеюсь я.
– За то на блондинок клюет больше мужиков, - наигранно обижено отвечает она.