Зной

Глория досчитала до тридцати и полезла в его рюкзак, не совсем понимая, что ищет, — пока не увидела сотовый. Она давила на кнопки, и собственные пальцы казались ей огромными. Сначала на экране появилось вызванное ею по ошибке меню игр, затем наконец список произведенных вызовов.

Глория нажала на кнопку повторного набора последнего номера. Два гудка, затем:

— Виепо.

Голос она узнала, но ей требовалось не одно слово, немного больше. И она подождала продолжения.

– ?Hay alguien alli? [75] Она прервала вызов.

Голос принадлежал Фахардо.

Глория запихала телефон обратно в рюкзак и при этом больно ударилась запястьем о что-то твердое. Она сунула руку под стопку трусов, под три пары свернутых в шарики носков. Да вот оно: пистолет.

У Карлоса был пистолет.

В его рюкзаке.

Она лежала под ним на кровати, а в рюкзаке, на полу, футах в пяти от нее, был спрятан пистолет.

75

Есть там кто-нибудь? (исп.).

Он сказал ей: «Мы же приехали сюда без оружия».

Но…

У него был пистолет.

Первая мысль: вернуть его в рюкзак. Она словно открыла секрет до того мерзкий, что даже прикосновенность к нему унижала ее.

Если ты вернешь пистолет в рюкзак, подумала она, пистолет у него так-таки и будет. Ну хорошо, тогда разряди его.

А как? Она не знала. Она вообще ничего в пистолетах не смыслила. Этот, похоже, из новых, не револьвер, что-то другое. Автоматический. Или полуавтоматический? Рычажок сбоку — предохранитель, наверное. Как из него обойму-то вынуть?

Ты не знаешь даже, заряжен ли он.

Надо было Реджи послушаться. «Всего один урок, чтобы ты понимала, как им пользоваться; это каждый знать должен, и особенно женщина». А она находила оружие отвратительным, считала, что свободную продажу его следует отменить. И сейчас словно слышала Реджи, произносящего: «Говорил же я тебе, Гиги, говорил, мать твою».

Направив дуло в сторону от себя, Глория осмотрела рукоятку. Она была почти уверена: если пистолет не заряжен, рукоятка у него пустая. А эта нет. Значит, заряжен. Вопрос только в том, осталось ли что-нибудь в обойме.

Глория взвесила пистолет на ладони. Довольно тяжелый, похоже, хоть несколько патронов в нем да осталось. Или пистолеты и сами по себе тяжелы? Сколько весит пуля? И сколько их в обойме? Если в каждой весу две унции, а в обойме их дюжина, получается фунт с половиной. Весит он столько? Нет. Столько не весит. Гораздо меньше. А четверть унции, десять зарядов?

Две с половиной унции.

Нет, невозможно. Четверть унции никакого ущерба причинить не способна.

Да, но пневматический пистолет почти ничего не весит, а глаз из него выбить можно за милую душу. Одной девочке в Холленбеке пальнули в живот из воздушного пистолета, так она умерла от потери крови. Может, четверть унции вес-то как раз и правильный. Но тогда разница получается настолько мизерная, что заряженный пистолет от незаряженного ей так просто не отличить.

Если пуля и вправду весит столько, а число зарядов лежит где-то между…

Это просто смешно.

Хватит догадки строить, сделай уже что-нибудь.

Может, попробовать выстрелить — для проверки, подумала она. И едва не выстрелила.

Еще одна мысль, на обдумывание которой у нее не хватало ни времени, ни ясности головы, была такой: у Карлоса есть пистолет,господи боже, и значит — он соврал. А из этого, с некоторой отрешенностью рассудила Глория, вполне может следовать, что он собирается причинить ей вред, а то и убить. Он, пять минут назад целовавший ее.

И Глория постаралась понять, не дала ли она ему какую-либо причину для этого.

Ты лезла к нему с расспросами. Насчет разговора в уборной. Насчет наших дальнейших действий. Неестественно вела себя в машине.

Фотографию его припрятала. Наверняка он об этом знал.

Конечно, знал.

Хорошо, ладно, какая теперь у тебя задача? Остаться в живых.

Она шагнула к двери, но Карлос уже шел по коридору к номеру.

В постель; пистолет под подушку. Глория постаралась обратиться в бревно, приоткрывшее рот и шумно дышащее. Оружие, жесткое, трубчатое, резало ей щеку даже сквозь подушку, похоже, «в постель» было промахом. Остается надеяться, что выглядит она убедительно — «спящей». И что на эти мгновения в нее вселится дух Хезуса Хулио, хотя никогда прежде он такого не делал.

Дверь открылась.

Он стоит на пороге.

Разглядывает ее.

Не хочет будить.

Или вглядывается в странное положение ее головы?

Прошлепал в дальний конец комнаты. Глория приоткрыла один глаз. Высунулся в окно.

Посмотрел на часы, повернулся; глаз она закрыла.

Карлос, мурлыча «Девушку из Гуантанамо», присел рядом с ней, погладил ее по бедру. Она притворно забормотала, пошевелилась, собрала во рту с чайную ложку слюны, пустила ее струйкой наружу и отодвинулась от его прикосновения.

Услышала, как он хмыкнул.

Карлос снова тронул ее — теперь за руку, нежно.

— Глория, — прошептал он. — Глория.

Большая ошибка?

Может быть, пистолет он для самозащиты носит. Так он ей и скажет?

Она почти поверила бы, если б он ей это сказал, настолько ласковым было его прикосновение.

— Глория.

Он пытается разбудить ее. Конечно, пытается, он же голоден. Так они договорились. Она поспит, он помоется, потом они поедут поедят. Но ему неловко тревожить ее. Глория поняла это по неохоте, с которой он произносил ее имя. Так, теперь теребит пальцами ее ухо:

— Глория.

Она подделала зевок и промычала:

— Ннммм.

— Ты хочешь и дальше спать?

— Ммхммм…

— Мне нужно что-нибудь съесть, — сказал он. — Я возьму машину.

С одной стороны: она сможет избавиться от пистолета. С другой: не сможет уехать.

Он убрал руку.

— Я и тебе поесть привезу ладно?

Глория смотрела из-под век, как Карлос идет к двери. Но он вдруг остановился и поворотил к рюкзаку.

нет нет нет нет нет нет нет нет

Он вынул из рюкзака сотовый.

— Телефон я возьму с собой, вдруг тебе что-нибудь понадобится. Номер сможешь запомнить, если я его назову?

— Ммм.

Удачно, подумала она, — парализовавший ее ужас легко сходил за сонливость.

— Глория? Ты спишь?

— Проснулась.

— Сможешь запомнить мой номер, если я его назову?

— Да…

Карлос дважды продиктовал ей номер.

— Повтори, чтобы я знал, что ты его знаешь, — попросил он.