Зодчие
Шрифт:
– Насчет заслуг это ты мне предоставь знать, – обрезал Федора царь, и холодные глаза его загорелись гневом. – Будешь хорошо работать, направишь пушечное литье – вот тебе и заслуга, и за нее я тебя превозвышу. Хватит ставить на высокие должности родовитых бездельников, оттого и все наши неустройства. Но смотри у меня, Федор, литье изучи досконально, сам до всего доходи, чтобы тебя работники за нос не водили, как Мусина-Пушкина!
– Работы я не боюсь, государь, – дрожащим голосом ответил Ордынцев. – Сколько у меня силы есть, всю положу на дело!
– А силы у тебя, Григорьевич, много! – уже мягче промолвил царь, любуясь могучей фигурой молодого стольника. – Вон тебе плечи-то господь дал –
– А и перенесу, коли понадобится! – весело ответил Федор.
Артиллерия – один из важнейших родов войск – появилась в Европе в начале XIV века. И уже во второй половине этого века пушки были на Руси. Летописцы рассказывают об «арматах» [106] великого князя Дмитрия Донского, а он правил Москвой с 1359 по 1389 год.
106
Арматы – пушки
Русские люди, искусные на всякое мастерство, быстро выучились пушечному делу: ковать и отливать пушки, [107] стрелять из них. Русская артиллерийская техника не только не уступала западноевропейской, но зачастую превосходила ее: во время войн и осад московские пушкари стреляли дальше и метче, чем пушкари противника.
Пушечным делом заведовал оружничий – один из видных чинов дворцовой администрации. А производство артиллерии и всякого огнестрельного оружия сосредоточивалось на московском Пушечном дворе.
107
Пушки вначале ковали из железных полос и обтягивали железными обручами; позднее их стали отливать из бронзы.
Пушечный двор, обнесенный частоколом, широко раскинулся по берегу Неглинки-реки. Рядом с ним располагались Кузнецкая и Оружейная слободы.
Москва снабжала города и пограничные острожки пушками и пищалями, а зелье – порох – они готовили сами. Производство черного, или дымного, пороха из серы, селитры и угля являлось делом несложным. Перед походом объявлялось, сколько зелья должен сдать в казну боярский, дворянский, поповский двор. «А кто отговаривается, что зелья добыть не может, к тем посылать ямчужных [108] мастеров показать, как зелье варят».
108
Ямчужный – селитренный.
…Федор Григорьевич, подъехав к воротам Пушечного двора, оставил лошадь на попечение привратника и прошел внутрь. Ему долго пришлось бродить по обширному двору, где были разбросаны литейные цехи, сарайчики для готовых пушек и ядер, поленницы дров, кучи угля, руды. Едкий дым носился в воздухе, щекоча нос и горло. Полуголые люди спускали по желобам расплавленный металл в ямы, где были установлены формы.
«Да, тут работать надо… – подумал стольник. – Порядок у них, как у нерадивой хозяйки в избе…»
На вопрос Ордынцева, где найти старшего мастера, его посылали то в одну, то в другую сторону. Наконец он заметил двоих, склонившихся над пушкой, положенной на деревянные козлы. Один, хорошо одетый, обмерял пушку аршином, заглядывал в жерло, заставляя второго повертывать ствол.
«Тут добьюсь толку…» Ордынцев с любопытством наблюдал издали.
Мастер выпрямился, поднял трость:
– Какова у тебя пушка отлилась? Какова?
– Винюсь, батюшка, прости! Бес попутал!
– Ты мне на
беса не сваливай! – Трость заходила по спине виновного.– Каюсь, недосмотрел…
– То-то! Перелить За угар [109] да за дрова пеню внесешь: три алтына. И получишь за нерадение двадцать плетей.
Литейщик упал в ноги.
– Ба-а-атюшка! Сбавь по силе возможности!
– Ну? – грозно подтвердил свой приказ мастер и ушел.
Наказанный бросил вслед ему:
– Старый хрыч! Как громом ошарашил… – Поправил прожженный кожаный передник, сердито ткнул пушку ногой. – Чортова скотинка! Хозяина подвела…
109
Угар – потеря металла при переплавке.
Откуда-то вывернулся другой литейщик, тоже в кожаном фартуке, с таким же зеленовато-бледным лицом, усыпанным черными точками.
– Как это тебя, Гаврюха, угораздило?
Гаврюха погладил опаленную бородку:
– Сам не знаю! То ли меди не хватило?
– Вот и заработал!
– Ништо! У нашего брата спина дубленая!
К пушкарям подошел Ордынцев:
– Где мастер Мартын Туровец?
– Вон ходит, литцов [110] проверяет. А ты кто же таков будешь?
110
Литцы – литейщики.
– Меня царь поставил вашим главным начальником.
– Вона! К нам главные начальники сроду не заглядывали Али ты другого складу?
– Я другого складу и есть, – улыбнулся Федор Григорьевич и пошел к мастеру.
Мартын Туровец, родом с Украины, был одним из лучших знатоков пушечного дела. Литейщики боялись Туровца, но уважали за то, что без вины не наказывал, посулов и поминков из подчиненных не выколачивал, как другие мастера.
Старший мастер Туровец ходил с тонкой железной тростью: ею он наказывал виновных на месте преступления. Ребята выкрали трость. Туровец в тот же день приказал выковать новую – потолще. Стянули и эту. Мартын опять промолчал и обзавелся тростью еще более увесистой.
– Старика не перехитришь! – решили литцы и подбросили первую украденную трость.
Мартын ухмыльнулся, принял трость – тем дело и кончилось.
Федор Григорьевич подал Туровцу царский указ. Пока мастер читал, Ордынцев рассматривал его. Украинец был низкоросл, плотен; румяные щеки, живые серые глаза под кустистыми бровями. Щеки и подбородок мастер брил по украинскому обычаю, зато носил густые казацкие усы.
– Рад я, Федор Григорьевич, что убирают от нас Мусина-Пушкина. От него толку было, как вот от этой болванки! – Мастер ткнул ногой медную чушку. – И позволь ты мне, старику, сказать тебе прямое слово: коли ты сюда будешь заглядывать раз в год по обещанию, то и у тебя дело не пойдет.
– Я не затем сюда послан, чтобы только государево жалованье получать, – заверил мастера молодой стольник.
– Ну тогда – добро пожаловать! – широко улыбнулся Туровец.
Ордынцев горячо принялся за дело. Работа вдали от грозного царского взгляда, вдали от дворцовых хитростей и сплетен увлекала Федора Григорьевича. На свои силы и способности он надеялся, и не напрасно. Он с головой ушел в работу. В скромном кафтане и высоких кожаных сапогах он с утра до вечера ходил по Пушечному двору, беседовал с мастерами и рабочими, старательно изучал премудрости литейного дела.