Зодиакальный свет

Вейдер захрипел. Надёжнейшая, продублированная в трёх контурах система жизнеобеспечения его костюма отказала разом вслед за остальной электроникой кабинета. Грозная тень удушья сковала его парализующим ужасом. Все эти последние годы для него не было более жуткого страха, чем боязнь задохнуться, умереть той же смертью, на которую он обрёк Её, там, на Мустафаре. Он вскинул руки к горлу – механические пальцы бессильно скребли по пластоидной маске. Огромная чёрная фигура пошатнулась и во весь рост грохнулась на чёрно-красный ковёр. Он умирал снова, всё никак не мог умереть, один в целой Галактике, и некому было прийти ему на помощь…

5

– Ты – что??? – хором воскликнули мы с Осокой. Остальные просто сидели, подобно африканским божкам, вытаращив глаза.

– Я пила с ним чай, – так же спокойно повторила Рийо Чучи.

– Охренеть можно, – сказала Осока.

– Ну, мне не привыкать. В сенате я и не с такими уродами дело имела, – пожала плечами панторанка. – С его нынешним шефом, в частности. Правда, в те времена он не был таким законченным психом.

– И о чём же вы беседовали за чаем?

– Небольшая дискуссия о политике. Он предложил мне у него работать. Помощницей.

– А ты? – спросил Базили. Рийо посмотрела на него так, что бреганец прикусил язык. Сказала тихо:

– Ты в самом деле думаешь, что я каменная? Вряд ли я смогу выдержать ещё одну такую встречу.

– Успокойся, Рийо, – Иан придвинулся ближе, опустил ладонь поверх сцеплённых пальцев девушки. – Скажи лучше, ты так прямо и ответила, что отказываешься? Или, всё-таки, уклонилась от темы?

– Сказала прямо.

Базили воздел глаза к потолку:

– Точно охренеть. Да как же ты, мать, живая-то ушла??

– Честно говоря, сама удивляюсь. Получилось что: я ему предложила послушать музыку. Потом ему не понравилась мелодия, и он, кажется, поломал проигрыватель. И отослал меня восвояси.

– Нет, и это ты меня называешь отмороженной? – восхитилась-возмутилась Осока. – И говоришь, что это я галактически везучая??

– Это не я, это, помнится, имперский коммодор Клойд о тебе сказал, – скромно потупилась Рийо.

– Любопытно, а что за мелодия так впечатлила Повелителя, – титул Вейдера я произнёс не без издёвки, – что он аж проектор сломал?

– Не припомню названия, вроде бы, набуанская. Из тех, что Эрдени играла.

– Должно быть, теперь те воспоминания вызывают у него только ярость, – сказала Падме.

– Тебе его жаль? – со своего места я не мог видеть выражение её лица, но голос звучал печально, и я задал этот вопрос.

– После того, что он натворил тогда и потом? – Падме посмотрела на меня через плечо. – Нет. Жаль то хорошее, что было в нём когда-то… Рийо. Для тебя текстовое сообщение от Старшего Администратора станции. Группа Таркина легла на курс, готовится к прыжку. «Новое оружие» грузят на транспорт.

– Администрация здесь, в сущности, неплохие ребята, – отозвалась панторанка. – Без них мы бы и не узнали, что имперцы испытывали.

– Планируешь помочь им разобраться с пиратами? – спросил Базили.

– Посмотрим. По словам Администратора, у них довольно мощная флотилия.

– У страха глаза велики, – заметила Падме.

– Согласна, он преувеличивал, а насколько, и надо выяснить, – кивнула Рийо. – Проблема в том, что пираты плотно срослись с местными старьёвщиками, нужно учесть и это.

– Почему на Орд Мантелле такого не было? – поинтересовался я.

– Во-первых, разный масштаб, – объяснил за панторанку Иан. – Мантелл плотнее заселён, старьёвщиков там целый «профсоюз». Во-вторых, там мусорные дворы на самой планете, а не в космосе. Им выгоднее дружить с губернатором против пиратов, чем наоборот.

– Думаю, как только последние имперцы покинут систему, сразу явятся пираты, – сказал Базили.

Он как в воду глядел. Едва крейсер и пара фрегатов, сопровождающие транспорт с белыми истребителями, ушли на сверхсветовую скорость, кто-то в системе послал сообщение, и через полтора часа к станции подошёл первый пиратский корабль. Тот самый сарронский, класса «Завоеватель», который Падме давеча обозвала «кеглей».

– Пойду, разбужу Осоку, – сказала она.

– Я сам, – остановил её я.

Подруга спала, разметавшись наискось по постели, дышала открытым ртом, что с ней бывало крайне редко. Долгие часы непрерывной концентрации, чтобы сохранить «прозрачность» в Силе и не быть замеченной лордом Вейдером, вымотали её не меньше, чем марафонский забег. Я решил даже, что она не чувствует моего присутствия, но не тут-то было. За мгновение до того, как я успел коснуться её плеча, Осока спросила сонным голосом:

– М? Что, они прилетели?

– Пока один. Та самая «кегля», что мы прогнали.

– Ага, – она перевернулась на спину, приоткрыла один глаз. – Вот и познакомимся. Дай тунику, пожалуйста.

– Лежи пока, они ещё на подходе. Отдохнула хоть немного?

– Спать уже не хочется, но и шевелиться тоже. Такой долгой концентрации у меня, наверное, в жизни не было. Хорошо, что в своё время не поленилась этому научиться.

– Это умеют не все джедаи?

– Нет, далеко не все. Джедай как таковой – довольно мощное возмущение в Силе, чем он сильнее, тем дальше его заметно. «Стеклянному» состоянию меня учил магистр Пло Кун, сказал, в будущем пригодится. Поневоле подумаешь, мог ли он предвидеть?

– Теперь уже не узнаешь.

– Да, – она села на постели, склонила голову мне на плечо, подставляя висок. Я погладил её полосатую лекку у основания, с внутренней стороны, где она обычно касается щеки и уха. Подруга от удовольствия прикрыла глаза, казалось, вот-вот замурлычет.

– И пусть только попробуют мне сказать, что привязанности мешают… – тихо произнесла она. Прикоснулась лбом к моей щеке, выпрямилась: – Ну, идём, посмотрим на горе-корсаров.

Диспетчер станции направил пиратский корабль в тот же ангар, где стояла «Амидала». На тонкой шейке корпуса, в самом деле напоминающего сплюснутую в вертикальной плоскости кеглю, виднелась табличка с названием. На базик это слово означало сорт приправы, похожей на земную горчицу. Ладно, пусть будет «Горчица». В «плечиках» обтекаемого корпуса корабля были открыты продолговатые люки, за которыми виднелись сопла тормозных двигателей. По бокам от них чужеродно торчали грубо врезанные трубы ракетных установок. Пиратский корабль выпустил посадочные опоры и приземлился, качнувшись на амортизаторах. Откинулась рампа, и из брюха «Горчицы» вышли четверо: двое людей, забрак и виквай, кажется, женщина. Забрак по обычаям своей расы был густо татуирован, наколки покрывали и плечи одного из представителей человеческой расы. Надетая на нём жилетка со стоячим воротником не мешала всем желающим ими любоваться. Переговорив о чём-то, пираты неожиданно подошли поближе к нашему кораблю. Фыркнув возмущённо, Падме включила звук с наружных микрофонов.

– …эта игрушка, – говорил коротко, под бокс, стриженый человек своим приятелям. – Может, заберём её себе? Дадим владельцу тыщ пятьдесят, и пусть убирается ко всем хаттам.

– А потом Деймон тебе башку открутит, – остудила его пыл виквайка. – За самодеятельность. Вот прилетит, пусть сам решает.

– Да он эту птичку себе оставит. Причём, даром, а хозяев в расход.

– Нет, только посмотрите, – саркастически заметила Падме. – Добренькие какие! Предлагают целых пятьдесят тысяч! За корабль, который стоит больше миллиона.