Золотарь

Полковник находит доклад, лишь скинув сапоги. Доклад обмотан вокруг его ступни наподобие портянки.

— Вот он. — Полковник протягивает маршалу доклад, машинально его разглаживая.

Фельдмаршал брезгливо, двумя пальцами доклад принимает. Читает. На устах его появляется подобие улыбки. Внезапно выражение его лица становится жестким.

— Папа, проснись! — кричит он неожиданно тонким голосом. — Папа! Проснись! Ну проснись же!

Полковник фон Блямменберг проснулся. Проснувшись, он увидел дочь.

— Папочка! Проснись! Ну же, миленький!

Некоторое время полковник молча, с недоумением смотрел на дочь.

— Папочка! Папочка! Нам надобно немедля выезжать!

Полковник не знал, действительно ли в глазах его дочери блестели слезы или это ему только казалось.

— Куда? — спросил он. — Куда ехать?

— В замок Дахау, к Кристофу! — Вероника почти кричала.

— Кхе-кхе, гм-гм-гм, — сказал граф, определяя монокль в окружность глазных дуг.

— Папа, мы должны немедленно там быть!

— И за каким же, интересно знать, лешим поедем мы туда на ночь глядя? — ворчал граф, нащупывая на полу пантуфли и вытаскивая из глаза монокль, дабы сковырнуть налипшую на стекло соринку. — Уж за полночь. Иди спать, Верхен!

Несмотря на то что сказано это было тоном суровым и даже грозным, строптивая Верхен послушной быть не собиралась.

— Папа! Папочка, миленький! Понимаешь, — в глазах ее действительно искрились слезинки, радужные в слабом свете свечи. Только сейчас граф обратил внимание на то, что дочь его одета в одну лишь ночную сорочку, — понимаешь, папочка, мне только что приснился страшный сон.

— Ну и что? — проворчал полковник, снимая пантуфли, укладывая монокль на бархатку и укрываясь одеялом.

— Папа! — Резким и внезапным движением Вероника сорвала с отца одеяло. — Папочка! Мне снилось… мне снился его замок, все в точности так, как на самом деле. Снилось, что я заблудилась, что я одна иду по темному коридору. Мне почему-то страшно, очень страшно. И тут совершенно неожиданно за окном блеснула молния и на мгновение осветила то место, где я шла. И, папа!… Я увидела кровь. Весь коридор в крови!… На полу, на стенах — везде кровь… Даже с потолка стекала кровь. И, что самое ужасное…

— Ну и какого дьявола! — проворчал полковник, снова накрываясь одеялом. — Книжек дурацких начиталась, вот и все… Иди спи.

— Папа! — Вероника стиснула его ладони. — Это не простой сон!

— А что же? — Полковник зевнул.

— Слушай дальше. Мне стало жутко, я побежала. Побежала быстро, прочь от этого места. И, пробежав буквально несколько шагов, я споткнулась, упала прямо на пол, в лужу крови, перепачкала платье (кстати, я была в том, белом). Мне стало жалко платья, я стала смотреть, не сильно ли я его выпачкала, и… тогда я увидела, обо что споткнулась.

— И обо что же? — Полковник зажмурился.

— О тело нашего Ганса. Ведь он вчера заблудился в замке…

— Полная чушь! — сказал полковник. — Наверняка этот прохвост уже нашелся и отъедается сейчас на кухне. А не позже чем завтра его отправят домой.

— Да послушай же! Тогда я поняла, откуда льется кровь, — из его ран. И тогда-то я по-настоящему испугалась. К тому же за спиной я услышала хохот, мерзкий такой хохот, пронзительный, неприятный. Я побежала снова, побежала очень быстро, но этот смех, этот дьявольский смех становился все ближе и ближе. Я поняла: тот, кто смеется, гонится за мною. Мне захотелось закричать. Вновь и вновь я падала, вставала, бежала дальше, все это тянулось неописуемо долго…

— Хватит, Верхен, — сказал полковник. — Прошу тебя, избавь меня от своих глупостей. Я хочу спать.

— Но послушай же! И тут стало совсем темно…

— Надеюсь, это все? — Полковник зевнул, сладко и глубоко.

— Нет, слушай дальше!

— Увы мне! — вздохнул полковник. Делать нечего, придется дослушать до конца. Уж ему ли было не знать упрямства дочери.

— Так вот. На этом месте этот эпизод моего сна прервался. Ну, знаешь, как это бывает: сначала снится одно, а потом вдруг прерывается то, что снилось раньше, и начинает сниться другое.

— Не знаю, — сказал полковник. — Сны должны быть ясные и четкие. Вот как мне сейчас приснилось…

Однако полковник подумал, что, пожалуй, ни к чему разглашать свой сон, и посему замолчал.

— И тогда я оказалась в каком-то подвале. Вокруг — паутина, крысы, мокрицы. И, хотя это и было подземелье, оно освещалось, освещалось каким-то странным, безжизненным светом. Я почему-то знала, что все еще нахожусь в замке Кристофа. И тут я его увидела…

— Кого? — спросил полковник, зевая.

— Ну Кристофа же! Я поразилась — он оказался такой бледный. А потом я поняла почему.

— Ну и почему же?

— Потому что это был вовсе не он. То есть сначала я думала, что это он, бросилась к нему, но что-то, какое-то предчувствие меня остановило. Этот Кристоф был совсем не похож на Кристофа настоящего. Внешность, черты лица — все совпадало, но я знала, что это не он. Я подумала, что, может быть, это и есть то существо, что гналось за мной. Однако нельзя было даже делать вид, будто я его боюсь. Поэтому я сказала ему: «Здравствуй, Кристоф».

— Послушай, Верхен, — сказал полковник, — дай же мне хоть немного поспать. Не желаю я слушать всю эту чушь!

— Папа! Ну не перебивай, пожалуйста! Это существо, похожее на Кристофа, оно было такое бледное, такое… неприятное, что ли… Оно молча смотрело на меня. И тут я вновь испытала ужас. Мне хотелось убежать, но я не знала куда, мне казалось, что от этого существа, которое надело на себя личину Кристофа, не спрячешься, не убежишь. «Где же настоящий Кристоф?» — думала я. И тут это существо, оно словно бы прочитало мои мысли, сказало: «Если ты хочешь знать, что произошло с твоим женишком, немедленно приезжай». Мне сделалось так жутко, что я даже до крови прикусила губу…

— И проснулась, — усмехнулся полковник.

— В том-то и дело, что нет. Я не проснулась. Я продолжала разговаривать с этим бледным двойником. «Что с Кристофом? — спросила я. — Что вы с ним сделали?» «Я же сказал, — отвечало существо, — приедешь — узнаешь». После этих слов этот лже-Кристоф стал преображаться: он покрылся язвами, щеки ввалились. Откуда ни возьмись появились волосы и борода до пят. И там, в этой ужасной бороде, ползали черви.

Перекрученные ногти страшилища скребли по полу. Оно, это отвратительное существо, протянуло свои когти ко мне и, пап! — Вероника распахнула ночную сорочку, — оцарапало меня вот здесь, на груди. Посмотри, папа! Неужели все это случилось наяву?!