Золотая цепь

Люси приподняла брови.

– Сначала я подумал, что тонешь ты. Жизненная сила, заключенная в этой побрякушке, могла бы проникнуть в твои легкие и помочь тебе дышать под водой. – Он помолчал. – Я подумал, что ты умираешь, и хотел воспользоваться им для того, чтобы вернуть тебя к жизни.

У Люси бешено забилось сердце.

– И ты был готов пойти на это? Ради меня?

Глядя в его бездонные темно-зеленые глаза, Люси представила себе, что смотрит в океанскую бездну. Он приоткрыл рот, словно собирался что-то сказать, но в этот момент первый луч солнца проник в комнату. Призрак, не сводя с девушки глаз, выпрямился и замер с таким видом, словно его пронзила стрела.

– Джесс, – прошептала она, но он уже растворился в воздухе.

Недавнее прошлое. Лондон, Гровнор-сквер, 1901 год

В ночь смерти королевы Виктории над городом плыл траурный перезвон колоколов.

Мэтью Фэйрчайлд был погружен в горестные размышления, но горевал он не о покойной королеве. Он печалился о смерти человека, которого никогда не встречал, о внезапно оборвавшейся жизни. О будущем, в котором не будет счастья, о будущем, омраченном тенью его, Мэтью, поступка.

Набрав пригоршню пепла из камина, он опустился на колени перед статуей Сумеречного охотника Джонатана в гостиной родительского дома.

– Прости меня, – неуверенно заговорил Мэтью, – ибо я согрешил. Я… – Он смолк, собрался с мыслями. – Сегодня из-за меня погиб один человек. Из-за того, что я сделал. Человек, которого я любил. Я не был с ним знаком. Но все равно любил его.

Он думал, что молитва поможет. Но он ошибся. Он поделился своей тайной с Джонатаном, но знал, что никогда ни словом не обмолвится о происшедшем никому из живущих: ни парабатаю, ни родителям, ни другу, ни незнакомому человеку. Этой ночью непреодолимая пропасть разверзлась между Мэтью и остальными людьми на Земле. Никто об этом не подозревал, но теперь он был отрезан от всех, навсегда. Он стал для них чужим.

Это вполне заслуженное наказание, думал Мэтью. В конце концов, он совершил убийство.

18. Движение во мгле

Усопшие покоятся в земле, Но чудится, как будто слышен шепот, Тень мысли, чувства движется во мгле, Вкруг жизни молодой скользит загробный ропот. Уходит он в безмолвие и тьму, Он внятен только сердцу и уму. Перси Биши Шелли, «Летний вечер на кладбище» [45]

45

Пер. К. Д. Бальмонта.

Лишь после полудня Джеймсу удалось, наконец, сбежать из Института – каждый член Анклава, попадавшийся ему на пути, жаждал расспросить его о демоне-мандихоре. Отвязавшись от них, он пешком отправился на Гровнор-сквер, чтобы встретиться с остальными «Веселыми разбойниками».

Джеймс открыл дверь дома Мэтью своим ключом, вошел и остановился на верхней ступени лестницы, ведущей в цокольный этаж. Он знал, что друзья сейчас в лаборатории: снизу доносился щебет Кристофера и низкий, певучий голос Мэтью. Он чувствовал присутствие Мэтью, когда находился неподалеку от своего парабатая – они были подобны двум магнитам.

Друзья сидели около высокого лабораторного стола с мраморной столешницей. Повсюду были расставлены любопытные приборы и инструменты: гальванометр для измерения силы электрического тока, крутильные весы, механическая модель Солнечной системы из золота, бронзы и серебра – эту вещь Шарлотта подарила Генри несколько лет назад. Дюжина микроскопов, астролябии, реторты, разные весы и мензурки в беспорядке теснились на столе и в застекленных шкафах. На особом возвышении красовался армейский револьвер «кольт» модели 1873 года, над усовершенствованием которого Кристофер и Генри работали несколько месяцев до начала истории с демонами. На стволе и рукояти было выгравировано множество рун, а среди рун змеилась надпись: «Лк. 12:49» [46] .

46

«Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!»

Лицо Кристофера защищали специальные очки в медной оправе; одет он был в рабочую одежду – рубашку и брюки, покрытые таким количеством пятен и прожженных дыр, что родители запрещали ему надевать их на улицу. Мэтью, внешне представлявший собой полную противоположность Кристоферу – изящный костюм, синий с золотом жилет и такие же гетры, – старался держаться как можно дальше от пылающих бунзеновских горелок. Оскар дремал у его ног. В помещении стояла тропическая жара.

– Что здесь происходит, Кит? – улыбнулся Джеймс. – Хочешь выяснить, при какой температуре плавятся Сумеречные охотники?

– Моей прическе определенно конец, – заявил Мэтью, проводя ладонью по влажным волосам, которые развились и потемнели от пота. – Насколько я понимаю, Кристофер трудится над противоядием. А я ему помогаю своими остроумными комментариями и проницательными наблюдениями.

– Я бы предпочел, чтобы ты принес мне вон тот стакан, – пробурчал Кристофер, указывая на требуемую вещь. Мэтью отрицательно покачал головой. Когда Джеймс взял стакан и подал Кристоферу, тот добавил несколько капель содержимого к жидкости, пузырившейся на столе в реторте. Затем нахмурился. – Боюсь, дела наши движутся не слишком хорошо. Без этого последнего ингредиента реакция не идет.

– Какого ингредиента? – спросил Джеймс.

– Нужен корень очень редкого растения «моли» [47] . Сумеречным охотникам запрещено его выращивать, это противоречит Договорам. Я сам занимался розысками, попросил Анну достать мне этого корня в Нижнем Мире, но безрезультатно.

– Какая чушь! Почему бы нам и не вырастить какое-то дурацкое растение, скажи на милость? – недовольно фыркнул Мэтью.

– Потому, что оно растет только на земле, политой кровью убитого простого человека, – сообщил Кристофер.

47

Магическое растение, упоминаемое в «Одиссее» Гомера.

– Понял, беру свои слова обратно, – пробормотал Мэтью. – Фу ты.

– Растение, применяемое в черной магии? – Джеймс прищурился. – Кристофер, ты можешь набросать мне примерно, как выглядит это «моли»?

– Конечно.

Кристофер нисколько не удивился, словно эта просьба была совершенно нормальной. Вытащил из внутреннего кармана пиджака блокнот и начал что-то в нем рисовать. Тем временем жидкость в реторте приобрела черный цвет. Джеймс, с опаской наблюдая за неизвестным веществом, объяснил:

– В ту ночь в оранжерее Татьяны я успел заметить несколько запрещенных растений. На следующий день я сообщил о них Чарльзу, но его это, видимо, не заинтересовало, и…

Кристофер продемонстрировал свой набросок: цветок, похожий на тюльпан, с серебристыми листьями, зазубренными по краям, и черным корнем.

– Точно, – воскликнул Джеймс, чувствуя, как сердце забилось чаще. – Я помню эти цветы – они растут в оранжерее в Чизвике. Я обратил на них внимание потому, что листья напомнили мне кинжалы. Мы можем отправиться туда прямо сейчас – у вас есть свободный экипаж?