Золотая цепь

Некоторое время она с задумчивым видом вертела украшение в белых пальцах, и свет играл на серебряном ободке с выгравированными на нем словами.

«Loyaulte me lie». Джеймс знал, что означает эта фраза. Таков был девиз давно умершего английского короля. «Верностью связан».

– Это был девиз семьи Картрайтов, – очень тихо произнесла Грейс. – Когда-то меня звали Грейс Картрайт. – Улыбка, призрачная, словно лунный свет зимой, коснулась ее губ. – Пока я ждала тебя, я вдруг сообразила, как глупо с моей стороны было просить тебя украсть эту вещь. Я же не могу его носить, матушка обязательно заметит. И не рискну держать браслет в комнате, ведь она в любой момент может его найти. – Грейс подняла взгляд на Джеймса. – А ты не хотел бы носить его? – спросила она. – В знак нашей дружбы. Ведь ты мой единственный друг. И всякий раз, встречая тебя, я буду вспоминать о том, кто я на самом деле.

– Конечно, – согласился он, потому что сердце его обливалось кровью, когда он слушал ее тоскливый голос. – Конечно, я буду его носить.

– Дай мне руку, – прошептала Грейс едва слышно, и он повиновался.

Позже он говорил себе, что никогда не забудет прикосновение ее пальцев к своей коже, не забудет, как сам Лес Брослин, а может быть, и весь Идрис, испустил глубокий вздох в тот миг, когда Грейс осторожно застегнула замок браслета у него на запястье.

Он взглянул ей в лицо. Как же это случилось, почему он никогда прежде не замечал, что глаза у нее имеют точь-в-точь такой же цвет, как серебро, из которого сделан браслет?

Он носил его все лето, на следующий год, и на следующий. Он до сих пор ни разу не снимал его.

7. Слова лжи и правды

Неспешно сказитель ведет разговор, Сплетается слов разноцветный узор. Певец прикасается к струнам рукой, Чудесная музыка льется рекой. Роберт Стивенсон, «Песни странствий и другие стихи»

– Ты должен понять, – повторял Чарльз с лихорадочным блеском в глазах. – Анклав крайне недоволен твоим поведением, Джеймс. Некоторые из них, я бы даже сказал, в ярости.

Разговор происходил в кабинете Уилла Эрондейла наутро после злополучного «визита» в Чизвик. Джеймс сидел за рабочим столом отца. Тесса оставила в неприкосновенности интерьер кабинета главы Института, и в этой комнате с темно-зелеными обоями и обюссонскими коврами витал мрачный викторианский дух. Подлокотники тяжелого кресла из красного дерева, в котором обычно сидел отец, покрывали царапины и зазубрины. Чарльз Фэйрчайлд стоял у двери, прислонившись к стене; войдя, он закрыл за собой дверь и заперся изнутри. В свете колдовского огня его рыжие волосы поблескивали, словно потускневшая медная монета.

Мать еще после завтрака забрала с собой Люси, помогать в лазарете. Безмолвные Братья при помощи чар погрузили Барбару, Пирса и Ариадну в глубокий сон без сновидений; они надеялись, что во время отдыха тела больных смогут более эффективно сопротивляться действию яда. В доме чувствовалось незримое присутствие беды, царила атмосфера, какая бывает в больницах. Обстановка в кабинете постепенно накалялась.

– В таком случае, можно сделать вывод, что это происшествие сильно расстроило Анклав, – сказал Джеймс. – А это плохо для пищеварения.

Он старался не смотреть Чарльзу в лицо, но понимал, что преимущество не на его стороне. Он почти не спал этой ночью после того, как вместе с отцом вернулся в Институт. Джеймс еще мог бы вытерпеть гнев отца, но было ясно, что Уилл прежде всего расстроен и озабочен, и уверения Джеймса в том, что он просто отправился погулять и случайно забрел в Чизвик, отнюдь не помогли делу.

– Ты должен отнестись к происшедшему со всей серьезностью, Джеймс, – нудным голосом продолжал Чарльз. – Для того, чтобы тебя отыскать, пришлось применить руну Отслеживания…

– Почему ты говоришь, что вам пришлось искать меня? – защищался Джеймс. – Я не нуждался в помощи и не заблудился.

– Джеймс, – спокойно произнес отец. – Ты исчез.

– Согласен, мне следовало сказать тебе, что я ухожу, – вздохнул Джеймс. – Но… вчера демоны напали на нас при свете солнца. В лазарете лежат раненые Сумеречные охотники, и средство против неизвестного яда до сих пор не найдено. Почему Анклав именно сейчас заинтересовался моими поступками?

На щеках Чарльза выступили красные пятна.

– Ситуация с нападением будет обсуждаться на сегодняшнем собрании Анклава. Но для нас, Сумеречных охотников, жизнь не останавливается из-за появления кучки демонов. А вот ты, по словам Татьяны, явился в ее дом среди ночи и потребовал свидания с Грейс, а когда она отказала тебе в этом, разгромил ее оранжерею…

Уилл поднял руки в примирительном жесте.

– Скажи, неужели Джеймс стал бы бить стекла в какой-то теплице только из-за того, что ему не разрешили увидеться с девушкой? Рассказ Татьяны звучит просто смехотворно, Чарльз, и ты это прекрасно понимаешь.

Джеймс прикрыл глаза. Ему не хотелось смотреть прямо в лицо отцу, видеть его в таком взъерошенном состоянии: галстук съехал набок, пиджак был измят, под глазами – темные круги, следы бессонной ночи.

– Я уже говорил тебе, Чарльз. Я не видел ни миссис Блэкторн, ни Грейс. А в оранжерее сидел демон-цербер.

– Возможно, – процедил Чарльз. Он сейчас напоминал Джеймсу пса, который мертвой хваткой вцепился в изгрызенный башмак и отказывается отдать его хозяину. – Но ты не встретил бы этого демона, если бы не забрался на территорию Чизвик-хауса и не вломился в оранжерею.

– Я не вламывался в оранжерею, – заявил Джеймс, что было в каком-то смысле правдой.

– Тогда скажи мне, что ты делал в чужом саду! – Чарльз ударил сжатой в кулак правой рукой по ладони левой. – Если Татьяна лжет, почему ты не рассказываешь, что там на самом деле произошло?

«Я перенесся в царство теней, чтобы узнать, не существует ли связи между моими видениями и атакой демонов. Я пошел на огонек, решив, что это Кортана, но внезапно очутился в оранжерее Чизвик-хауса и увидел Корделию Карстерс, на которую напало чудовище с гигантскими щупальцами».

Нет. Никто ему не поверит. Хуже того, они сочтут его опасным сумасшедшим, а у Корделии, Мэтью, Люси, Томаса и Кристофера из-за него будут неприятности.

Джеймс стиснул зубы и не произнес ни слова.

Чарльз тяжко вздохнул.

– Ты вынуждаешь нас предположить самое худшее, Джеймс.

– Что он безумец и вандал? Честное слово, Чарльз, это уже слишком, – вмешался Уилл. – Ты прекрасно знаешь, как Татьяна относится к нашей семье.

– Я убил в оранжерее цербера, – стараясь говорить ровным голосом, произнес Джеймс. – Я выполнил свой долг. Но почему-то Анклав подозревает во всех смертных грехах меня, а не эту женщину, Сумеречного охотника, которая держала демона у себя в поместье.