Золотая девочка

– Конечно, нет.

– Ребята, – Люська переводила взгляд с одного молодого человека на другого и обратно, – я вообще ничего не понимаю. На фотографии лето, а Зинку украли совсем недавно. Летом она была на месте.

– Посмотри повнимательнее, – Артем протянул ей фотографию. – Может, все-таки не она?

– Я уже сто раз смотрела. Это Зинка!

– Игорь, надо посмотреть настоящую фотографию. Может быть, Люся узнает того, кто держит Зинаиду. Надеюсь, фотография сохранилась?

– Наверное, валяется где-то.

– Ты уж поищи! – рассердившись, прикрикнул Артем.

– Ладно, – согласился Игорь, – пошли ко мне.

Почти всю дорогу до дома Игоря каждый думал о своем, потом Артем все же нарушил молчание:

– Шапку тоже ты спер?

– Я не вор, – зло ответил Игорь.

– Откуда же она на даче оказалась?

– Тебе лучше знать!

– Ты, гад! – Артем прижал Игоря к ограде детского сада, мимо которого они проходили. – Не был я на даче после ноября, ясно? Да я бы и не нашел их домик…

– Неубедительно, – глядя Артему прямо в глаза, спокойно сказал Игорь и оттолкнул его от себя.

Дома Игорь раздраженно шлепнул на стол коробку с фотографиями:

– Нате, ройтесь сами, – и демонстративно отсел к окну.

Артем с Люськой начали перебирать снимки. Их было не слишком много. Видимо, в этой коробке Игорь хранил только последние фотографии. Мелькали незнакомые лица, улицы, интерьеры. Игорь один, Игорь с друзьями, даже с какой-то смеющейся девушкой.

– Люсь! Вот она! – Артем протянул Караваевой снимок. – Может, знаешь этого человека?

Люська осторожно взяла фотографию, вгляделась в нее и прошептала:

– Конечно, знаю… Это дедушка…

– Люсь, что-то я совсем запутался, – признался Артем по дороге к дому Караваевой. – Выходит, твой дед сам балерину продал, а вас просто не поставил в известность?

– Нет, я же тебе говорила, что Зинку домой с дачи я забрала уже после смерти дедушки и она у нас все время на книжной полке стояла. У Игоря фотография, видимо, июньская или июльская, а дедушка умер в августе. – Люська помолчала немного, потом продолжила: – Дед, наверное, Зинаиду просто кому-то показывал. Может, хвастался. Ты же видел его балерин – Зинка самая красивая получилась.

– Странная все же история закрутилась. Игорь явно врать уже перестал. Шапку он не брал. Тогда кто? И зачем?

– Может быть, она действительно не твоя? Сам говорил, они везде продаются.

– Собственно, уже неважно, моя это шапка или нет. Зачем тот человек в этой или в такой, как моя, шапке на дачу к вам залез? Говоришь, он и свистульки забрал… Знаешь, – обрадовался вдруг Артем, – я кое-что придумал! Мамина подруга, тетя Лида, Лидия Геннадьевна Ведерникова, работает в этнографическом музее. Она искусствовед. У них там в музее полно всяких игрушек: и дымковских, и этих… как их, кар… каг… каргопольских, кажется. И вообще, там масса изделий разных народных промыслов. Давай покажем ей дедовы фигурки. И балерину какую-нибудь с дачи привезем. Пусть оценит.

– Давай, – без всякого энтузиазма согласилась Люська. – Даже ехать никуда не надо. Я вчера захватила Одиллию с дачи. А дома у меня есть конь-свистулька и барышня с кошкой.

– Что-то не слышу радости в голосе.

– Чего радоваться-то? Допустим, наши «маньки» – высший класс и стоят по тысяче баксов каждая. И что? Совсем страшно станет. Ведь эти гады, пока всех не украдут, не успокоятся!

– Как ты не понимаешь! – не унимался Артем. – Если фигурки ценные, это в корне меняет дело.

– Почему?

– Потому! Ценности милиция обязана искать! Это во-первых, а во-вторых, сразу станет ясно, что наши преступники не профессионалы, и бояться их нечего.

Люська удивленно вскинула брови, а Артем продолжил:

– Профессионалы ни одной ценной вещи не разбили бы. Они бы каждую статуэтку в мягкую тряпочку завернули и давно бы вывезли их все без шума и пыли.

– Ты прав, – согласилась Люська, посмотрела на Артема и подумала, как здорово, что он идет рядом, живет ее интересами, а главное, что он ни в чем не виноват.

– А что, Люсь, – обратился к ней Артем, – может, сейчас и рванем к тете Лиде?

– Сейчас? Придется сходить домой за Одиллией-Феодорой и свистульками.

– Сходим! Трудно, что ли?

Глава 16 Бывают же такие совпадения!

Дверь открыла высокая женщина лет сорока в толстом сером свитере и ярких, домашней вязки, пестрых рейтузах.

– Артем? – удивленно и вместе с тем радостно воскликнула она. – Проходи. Какими судьбами? А мама где?

– Мама… – Артем замялся. – Тут такое дело… мама дома, то есть на работе… – он вытолкнул вперед себя Караваеву. – Познакомьтесь: это Люсьена. Мы по делу.

– Очень приятно, – оглядев Люську, сказала женщина. – Редкое имя и красивое. А меня зовут Лидией Геннадьевной. Пройдемте.

Люська вошла вслед за женщиной в комнату, огляделась и ахнула. Такие интерьеры ей приходилось видеть только у героев воскресной телепередачи «Пока все дома». Комната Лидии Геннадьевны больше напоминала зал музея. Все стены, оклеенные полосатыми золотистыми обоями, были увешаны картинами в тяжелых резных рамах и многочисленными старинными фотографиями всевозможных размеров. По углам комнаты стояли крупные напольные вазы с экзотическими сухоцветами. Огромные, тоже напольные, часы сверкали из-за стекла золотом циферблата и гирек. Люське показалось, что в комнате нет ни одной свободной горизонтальной поверхности – столешницы, полки и многочисленные маленькие полочки были уставлены фарфоровыми статуэтками, диковинной формы флакончиками и шкатулками. Диван, к которому Артем тихонько подтолкнул Люську, был покрыт таким чудным расписным покрывалом и завален таким количеством разнообразных подушечек, что Караваева не могла позволить себе на него присесть.

Лидия Геннадьевна, заметив Люськино замешательство, разгребла подушки по сторонам и весело сказала:

– Садись, не стесняйся! Все поначалу боятся мое покрывало попортить. А я его сама сделала. Техника – батик. Слыхала про такую?

Люська отрицательно помотала головой.

– Если понравилось, приходи к нам в музей на курсы, – предложила Лидия Геннадьевна. – Научишься еще и не такому. Ну… – она опустилась на диван рядом с Люськой. – А теперь рассказывайте, зачем пришли.

– Теть Лид, мы за консультацией, – начал Артем. – Люсь! Доставай.

Люська вытащила из сумки Феодору-Одиллию.

– Ой! – хлопнула в ладоши Лидия Геннадьевна. – Еще одна! Ну-ка дай сюда! – она жадно выхватила из Люськиных рук балерину. – Какая прелесть!

– Вам нравится? – удивилась Люська.

– Не то слово! Это чудо что такое!

– А как называется это… – Люська не могла подобрать подходящее слово. – Ну… искусство, если можно так выразиться…

– Никак не называется, – ответила Лидия Геннадьевна, не сводя восхищенных глаз с Феодоры. – Можно, конечно, как-нибудь назвать… Ну… например, постперестроечный примитивизм. Но не в названии дело! Это настоящее народное искусство. Лет через сто ему вообще цены не будет! Как настоящей «Дымке», например. Первые дымковские мастера тоже поначалу игрушки для детей да для собственного удовольствия делали, на музеи и не рассчитывали.