Золотая гора
Шрифт:
– У нас ничего не выйдет, - бормотал Петька.
– Если ты не член Товарищества, на выставку не возьмут.
– Почему это?
– Потому что они не огородники вовсе, а воскресшие, - прошептал Петька почти в ужасе.
– Вранье. Ты знаешь хоть одного воскресшего?
– А ты хоть одного члена Товарищества знаешь?
– огрызнулся Петька.
– И кто здесь член Товарищества?
– вызывающе спросила девушка и огляделась.
– Я, - тихо и с достоинством отвечал автор "Петуха" и поднялся, потому как в окружении многочисленных собратьев по живописи приблизилась Ирочка Футурова. Ее щедрые формы обтягивало пестрое ручной вязки платье с
Комиссия остановилась напротив "Петуха".
– Это очень сложная работа, - объясняла Футурова.
– На нее надо долго смотреть. Здесь присутствует вечность. И главное, здесь есть образ. Образ воплощения. Причем очень яркий.
– Чистейший красный кадмий, - причмокнул один из созерцателей.
– Учтите, автор член "ТОИ", - добавила Футурова как бы между прочим.
Все, как по команде, присели на корточки и принялись созерцать "Петуха".
– Как он хорошо шагает!
– воскликнул один из созерцавших.
– Он знает, куда идти!
– Знает" - поддакнула остальные.
– Берем?
– спросила Футурова.
– Несомненно, - отвечали члены Товарищества хором.
Теперь настала очередь "Обезьяны на турнике". Члены товарищества переглянулись, Ирочка едва заметно покачала головой, и все хором сказали: "Нет".
– Простите, - вмешался в их священнодействие Одд, невольно испытывавший симпатию к отважной художнице, не потому что "Обезьяна" была необыкновенно хороша, а потому что он сам когда-то так же безоглядно верил в совершенство своих работ.
– Не могли бы вы объяснить, чем с вашей точки зрения отличается "Петух" от "Обезьяны"?
– Это касается лишь посвященных, мистер не-знаю-вашего-имени, надменно отвечала Футурова.
– Генрих Одд, - представился бизер, рассчитывая, что его имя произведет впечатление.
Он не ошибся. Все посмотрели на него как на зачумленного.
– Мистер Одд!
– воскликнула Футурова.
– Здесь, на огородах, мы называем тебя король кича!
– она схватила его за руку.
– Идем со мной, и я покажу, какое ты ничтожество.
– Куда идти?
– ошеломленно спросил Одд. Ему почему-то показалось, что Ирочка приглашает его в постель.
– В галерею ТОИ!
Она потащила его за собой по лестнице наверх, на второй этаж. Отворились массивные двери, и открылась бесконечная анфилада комнат, освещенная мягким рассеянным светом. Галерея была переполнена картинами, как корзина работящего огородника овощами. И овощи эти, несмотря на различные названия и цвет, то бишь колорит, были необыкновенно схожи. Разрезанное время. Каждая порция на отдельном блюде. Время освежеванное, сочное, по-рыбьи беспомощное, из разрезов томительно сочились секунды, минуты. Они пытались пробиться сквозь рамы, перетечь, доползти, слиться в непрерывный поток. Но не могли. Пастозные мазки гвоздями прибили каждый кусок к своему холсту. Генрих смотрел и улыбался. Время было по одну сторону. Он - по другую. Они уравновешивали друг друга. Здесь, перед этим жертвенным алтарем, залитом кровью разъятия, Генрих чувствовал себя почти всемогущим. Внутри него скапливался и рос комок непрерывности и цельности, он уже пульсировал и жил, и Генрих чувствовал его биение.
– Ну как, нравится?
– снисходительно спросила Ирочка.
– Сейчас нет.
Но, возможно, понравится потом. Когда я умру. Если такое случится.– Мы служим вечности, а ты сиюминутному, - воскликнула Ирочка. Именно поэтому тебя влечет к нам. Только вдумайся! Ваш мир пересыщен благами, но вы являетесь к нам, жалким и нищим, и находите, что наш мир по своей сути глубже и богаче нашего!
– Вы уверены, что я это нахожу?
– Конечно! Вам никогда не понять нас до конца, мистер Одд! Никогда не удастся. Только вообразите: видеть собственную гибель, сознавать ее и скорбеть - какая глубина чувства! Истинный художник полжизни должен отдать за одно такое мгновение. Но я не позволю тебе приблизиться к нашим сокровищам. Я буду гнать тебя, гнать, гнать!
– слово "гнать!" она выкрикивала с наслаждением.
– Я ошибся, - сказал Генрих.
– Здесь не может быть его картин. Его вы тоже гнали, гнали, гнали, пока не загнали добычу на мену.
Брезгливая гримаса скользнула по губам Футуровой.
– Ты ищешь жмыха? Траша? Здесь? Члены "ТОИ" не ходят на мену! Мена для ничтожных душ! Ищи своего жмыха в Клетках, а не в нашей галерее.
– Ты помнишь его картины?
– спросил Генрих.
– Он приносил их сюда. Их было семь. На одной... да, на одной был дом и клочок синего неба. И с этого неба лился живой, почти Вермееровский свет. Я так не умею. С моего неба льется кислотный дождь. А он мог.
– Иванушкин? Нет, не помню.
Генрих недоверчиво покачал головой:
– Помнишь. Ты его сильно ненавидела.
– Да, потому что он ничего не понимал в воскрешении. А таким здесь не место.
– А вы кого-нибудь воскресили?
– Воскресим!
– заявила он без тени сомнения.
Когда Генрих вышел из галереи ТОИ, день уже кончился. На фоне светлого неба горела бегущая полоса объявления: "До закрытия ворот саркофага осталось 15 минут 17 секунд".
Продолжать поиски сегодня уже не имело смысла.
Глава 12. ТРЕВОГА ГОСПОДИНА БЕТРЕЯ УСИЛИВАЕТСЯ
Бетрей развалился в гостиной, положил ноги на стол и так застыл, закутанный в махровый халат, прижимая к груди бутылочку пива. Заслуженный отдых после тяжкого дня. Очень тяжкого...
И тут раздалось мелодичное треньканье - кто-то вызывал Бетрея по видеофону. Менамен поморщился. Хотел не отвечать, но потом передумал и нажал кнопку.
На экране появилась физиономия Ирочки Футуровой.
– Бет, это я...
– Вижу, что ты.
– Бетрей глотнул пива.
– Это ты послал ко мне этого придурка Одда?
Вот как! Шустрый мистер уже Одд побывал в галереи ТОИ. Надо же! Уж не Иванушкина ли он там разыскивал? Это даже забавно. Наивный мистер Одд.
– Чем он тебе не угодил? Приятный молодой человек.
– Это же ничтожество! Король кича!
– Кто-кто?
– Подними свою задницу с кресла и погляди письмо, что я тебе послала по электронке.
– Слушай, я устал. Может, отложим до завтра?
– Хоть до Нового года! Но если этот Одд еще раз появится в моей галерее, я его убью!
– Имей снисхождение...
Но Ирочка уже отключила видеофон. Странно... Что ее так разозлило? Можно вообразить, что Одд перехватил всех покупателей ТОИ. Бетрей допил пиво и все же включил комп. Ну и что там она такое прислала? Адрес какого-то сайта. Постой-ка...
www.paintodd.com
Одд? Что за черт? Бетрей набрал нужный адрес. С первой страницы на него смотрел, улыбаясь, давешний бизер. Но это был какой-то другой мистер Одд. Совершенно другой. Объявление под портретом гласило: