Золотая клетка для светского льва

Ирина Григорьевна замерла – сердце ухнуло вниз, а потом снарядом полетело вверх, обрастая по пути черной ненавистью.

– Нет, паскудница! – выплюнула слова «героическая» мамочка. – Тебе его не видать, как собственного целлюлита на заднице! Не для того он на свет народился, чтобы скакать вокруг размалеванных дур!

– Я себе цену знаю, – фыркнула Ирма, – и не позволю вам…

Договорить она не успела – осеклась. Ирина Григорьевна не спеша подошла к столу, взяла в одну руку нож, а в другую подтаявший пломбир, сверкнула глазами и двинулась на «разлучницу». Весовая категория их была слишком разной, чтобы Ирма достойно приняла бой – Ирина Григорьевна никогда не отказывала себе в пирогах и лишней тарелочке тушеной картошки с мясом.

Ирма попятилась к окну (хотя разумнее было бы вылететь из квартиры пулей) и бросила на Костика взгляд с требованием о помощи. Но Костик не так часто позволял матери получать подобное удовольствие и к тому же недолюбливал бывшую девушку друга, поэтому просто пожал плечами: мол, все понимаю, но поделать ничего не могу, и отошел от двери, щедро даруя жертве возможность самостоятельного побега.

Сначала в Ирму полетел пломбир, который повис на ее ухоженных волосах цвета меди сопливыми тающими сосульками. Она взвизгнула и, глядя на то, как белые капли падают на дорогую юбчонку, сначала растерянно икнула, а потом разозлилась. Это что еще за толстая старая гадина встала у нее на пути, будет тут еще каждая указывать, встречаться ей с Егором или нет!

– Да как ты смеешь, старая калоша! – заорала Ирма, позабыв о разной весовой категории. Схватила с подоконника горшок с кактусом и запустила в обидчицу. Прицел, видимо от волнения, сбился, и колючий темно-зеленый комок врезался в угол шкафа.

Ответный ход не заставил себя ждать – Ирина Григорьевна подкинула на ладони нож и, чувствуя себя как минимум вождем краснокожих, метнула его в сторону мерзавки, возжелавшей ее сына. Костик зажмурился и мысленно принял тяжелое для себя решение – вмешаться в расправу над бывшей подружкой приятеля. Но нож, звякнув об оконное стекло, упал на пол и больше уже причинить вреда никому не мог, так как дамы перешли к более тяжелым видам оружия. Ирма взяла в руки пластиковую бутылку с минералкой, а Ирина Григорьевна вцепилась в диванную подушку.

Грохот, визг и звуки разбивающейся посуды звучали около десяти минут. Ирме все-таки пришлось спасаться бегством – Ирина Григорьевна вошла в кураж и уже не собиралась отпускать «любовницу» сына живой. «Оле-оле-оле-оле!» – на манер футбольных болельщиков запевала немолодая женщина, подбадривая себя. Хватала с полки шкафа очередную статуэтку и кидала в «разлучницу». Костик нервно морщился и вспоминал слова дизайнера, вложившего душу в оформление интерьера: «А здесь, Константин Витальевич, у вас будет особый уголок, настраивающий на позитив».

Бой закончился со счетом пятнадцать – шесть в пользу Ирины Григорьевны, Ирме оставалось только утонуть в проклятьях и в качестве утешения громко хлопнуть дверью.

– Дура, – выругалась она, торопливо сбегая по ступенькам, – выжившая из ума дура! Ну ничего, я вам всем отомщу, – она гневно потрясла кулачком, – поплатится у меня эта Дашка, ох поплатится!

Мысок сапога предательски вляпался в собачью какашку, что на секунду выбило из колеи.

– Это к богатству, это к богатству, – затараторила Ирма, вспоминая примету.

Глава 5

Держите вора!

– Тебе сколько лет?

– Двадцать два, – охотно ответила Дашенька, разглядывая картину, которую еще не так давно торопливо прятала в сумку.

– Выглядишь на шестнадцать, – не считая это в данном случае комплиментом, хмуро сказал Егор.

– Я просто худая и невысокая.

– А родители твои не беспокоятся: где ты, что с тобой? – все еще надеясь выставить девчушку поскорее за дверь, поинтересовался Егор.

– Нет, – мотнула головой Дашенька, – я детдомовская.

Сдержала улыбку и переключилась на книжную полку. Пусть задает свои вопросы, она даже готова на них отвечать – правдиво… почти правдиво…

– Значит, из детского дома, – тяжело вздохнул Егор. Только этого не хватало! Теперь понятно, почему она поехала с ним и почему не торопится домой… Эх, не получается сделать из нее отрицательный персонаж и отправить по месту прописки. Это же надо было случиться такому, чтобы первой встречной оказалась именно такая девчонка! Как ни крути, а она ни в чем не виновата, и поступать с ней грубо – подло. Он вздохнул и сделал последнюю попытку расставить все на свои места: – Ну, а раньше ты где жила, до того, как мы встретились около «Заводной утки»?

– У одного человека, – опять правдиво ответила Дашенька. Сняла с полки книжку и издала ликующее: – Ух ты!. Тяжелая, красивая и наверняка интересная.

Уже лучше… Егор приготовился задать самый важный вопрос: а не планирует ли юная леди вернуться к этому «одному человеку»? Но его порыв был вновь убит на корню Евдокией Дмитриевной – она, сама не ведая того, превратилась для Дашеньки в добрую фею из сказки, которая всегда оказывалась в нужном месте в нужное время.

Из коридора донеслись радостные возгласы и громкое: «Па-па-па-па!», дверь распахнулась, и Евдокия Дмитриевна, переступив порог комнаты для гостей, объявила:

– Вот оно – мое новогоднее платье! – на вытянутых руках она держала большую коробку. На лице сверкала довольная улыбка. – Смотрите и завидуйте!

Обед в доме Корнеевых прошел скомканно, Егору и Дашеньке так и не пришлось рассказать «историю своей любви» – Евдокия Дмитриевна придерживалась объявленного бойкота и усиленно изображала материнский гнев. В душе же ее царил абсолютный покой, и по большому счету на сына обиды она не держала. Это уж она так, поворчала для порядка, чтобы не расслаблялись. Хозяйка она в доме или не хозяйка, в конце-то концов?! Мать или не мать?! Вот то-то же!

Поглощая с аппетитом спагетти с чесночным соусом, Евдокия Дмитриевна внимательно наблюдала за Егором и Дашенькой. Нет, так влюбленные себя не ведут, и, конечно же, так не ведут себя те, кто в самом ближайшем будущем собирается посетить ЗАГС. Так что же происходит? Может, Егор договорился с этой милой девчушкой устроить спектакль, который раз и навсегда избавит его от Ирмы? Вряд ли, тогда бы все выглядело иначе – они бы с утра до ночи изображали потерявших голову влюбленных, а бывшая подружка скрипела бы зубами и паковала чемоданы. Но все не так.

Происходящее пока оставалось загадкой.

«Да пусть делают что хотят», – устав от размышлений, мысленно махнула рукой Евдокия Дмитриевна и перевела взгляд на сестрицу и нервно жующую салат Ирму. Только за одно то, что эти двое бесились и, образно говоря, бегали по потолку, стоило относиться к Дашеньке с почтением. Пусть гостит девочка сколько хочет, это же такое ни с чем не сравнимое удовольствие – наблюдать за истериками Акулины и ее подружки Ирмы!

После обеда каждый отправился по своим делам.