Золотая Королева

Мэгги стояла в ногах кровати, ожидая Галлена. Она слышала, как бьется сердце в груди, и придумывала, что бы ей такое сказать, но в голову ничего не приходило. А Галлен между тем уже возник на пороге в сиянии утреннего света. В своих черных одеждах, при оружии, в манте лорда-хранителя, он выглядел каким-то другим, чужим. Никто на Тиргласе так не одевался, и Галлен в своем наряде казался выше и двигался увереннее. Это путешествие изменило его, оставило на нем неизгладимый след – так же, как и на ней.

– Меня удивило, почему ты, в свой черед, не стала проситься с нами, – сказал Галлен после долгого молчания.

– Ты все равно меня бы не взял.

– Почем ты знаешь?

– Твое ремесло – защищать других. И ты должен понимать, что лучший способ меня уберечь – это оставить меня тут от греха подальше.

– Я рад, что и ты это понимаешь, – слабо улыбнулся Галлен. Он подошел к Мэгги, взял ее за плечи и поцеловал долгим, страстным поцелуем. – Эверинн сказала, ты знаешь, что произошло ночью. Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Смущенная Мэгги не знала, как отвечать. Она думала – во всяком случае, хотела верить, – что Галлен любит ее по-настоящему. На это указывало многое – его забота о ней, его нежность в эту минуту. И все же она не могла смириться с тем, что он, переспав ночью с Эверинн, приходит утром к ней, Мэгги, как ни в чем не бывало. Она отвесила Галлену звонкую пощечину – а видя, что его это мало тронуло, двинула его в живот.

– Никогда больше не смей так со мной поступать! – прошипела она. – Понял? Попробуй еще хоть раз поставить меня на второе место!

Галлен кивнул, на его лице появилось суровое выражение. Мэгги не могла понять, о чем он думает.

– Я знаю, это покажется тебе отговоркой, но, по всей вероятности, завтра к вечеру Эверинн или умрет, или… изменится так, что тоже умрет для меня. Этой ночью ей хотелось того, что только я мог ей дать. Я не сожалею о том, что мы с ней совершили, хотя мне ужасно больно сознавать, как это должно быть тяжело для тебя. То, что было у нас ночью с Эверинн, было только прощанием и больше ничем. – Галлен помолчал и добавил: – Я никогда больше не поставлю тебя на второе место.

Мэгги вгляделась в его лицо. Когда Галлен О'Дэй дает слово, он или держит его, или умирает, стараясь его сдержать. Уж это она о нем знала.

– Обещай только, что вернешься ко мне, – сказала она. Галлен погладил ее по щеке рукой в перчатке, но не стал больше ничего обещать. Она упала ему на грудь и разрыдалась. Галлен обнял ее и прижимал к себе, пока не настало время уходить.

Орик почти весь день проспал – так проявлялось у него беспокойство об Эверинн. Он хотел отправиться в путь немедленно, но Мэгги настояла на том, чтобы дождаться темноты и уйти незаметно. Оба они были измотаны, и медведь старался отдохнуть, пока есть возможность.

Несмотря на снедавшую его тревогу, он наслаждался гостеприимством Сианнеса. День опять выдался ясный и тихий. К вечеру, после сытного обеда. Бабушка объявила, что один городской актер приглашает Мэгги и Орика посмотреть пьесу, которую сочинил в их честь.

И когда костры почти догорели, все стали смотреть историю о старике, который заблудился в волшебном лесу, где жили разумные звери.

Старик долго искал дорогу домой, но к тому времени, когда звери помогли ему разыскать ее, он хотел лишь одного: остаться в лесу навсегда. Старик был необычайно смешон, и Орику очень нравилось представление, но больше всего поразили медведя декорации. Пьеса шла в открытом амфитеатре, и на сцене в нужные моменты вырастал лес, всходила луна или пруд вдруг начинал переливаться там, где миг назад была суша. И звери – сплетник-медведь, властолюбивый барсук – тоже появлялись и исчезали, когда надо.

Когда спектакль кончился, Орик с тоской подумал о родных лесах, о сладкой горной траве, о ручьях, полных форели. Они вернулись к себе, и Мэгги спросила его:

– Тебе понравилась пьеса?

– Замечательная пьеса, – искренне ответил Орик. – А лучше всех была лиса – самая смешная.

– А как тебе кажется, какой в этой пьесе смысл?

– А что, в ней и смысл был? – обеспокоился медведь.

– Ну конечно. Автор просит нас остаться здесь. Это мы с тобой заблудились в их волшебном лесу.

– О-о. Ты уверена? А мне вот просто стало тоскливо и захотелось домой, в лес.

Но Мэгги была уверена. Она сидела на кровати и смотрела на коробочку с нанодоками, которую дал ей Галлен, точно не знала, брать их с собой или нет.

– Ты их съешь? – спросил Орик.

– Не сейчас, – твердо ответила она.

– Почему?

– Вдруг они понадобятся Галлену.

Орик вгляделся в Мэгги, погруженную в невеселые думы.

– А если он умрет, ты их примешь?

– Нет, не думаю. – Мэгги сунула коробочку в свой мешок. – Ты бы отдохнул. Когда все уснут, мы позаимствуем аэровел. Должен же в городе быть хотя бы еще один.

– Это ведь будет кража.

– Мы потом вернем его, если только сумеем.

Орик с ворчанием обнюхал пол и улегся. Он завидовал Галлену. Не всякая женщина согласится умереть, если умрет ее возлюбленный. А таких медведиц и вовсе нет. Медведя так взволновала эта высокая романтика, что ему захотелось плакать и смеяться. Но вместо этого он уснул.

Полчаса спустя Мэгги взяла свою котомку и шепнула:

– Ну, нам пора. – Орик вслед за ней вышел в ночь, где светила красная луна.

В лунном свете за дверью сидела Бабушка, закутанная в плотный плащ от ночной прохлады.

– Значит, вы хотите покинуть нас так скоро?

– Мы… – начала Мэгги. – Пожалуйста, не удерживайте нас.

Бабушка улыбнулась:

– Я тоже была когда-то молода и влюблена. И тоже не бросила бы любимого в таких обстоятельствах. Перед уходом Галлен отдал мне вот это. – Бабушка протянула Мэгги черный кожаный кошелек. – Он сказал, что в нем лежит ключ от ворот, чтобы ты могла вернуться домой. Но я нашла внутри только камень. Нетрудно было догадаться, кто взял ключ.

– Что же ты теперь хочешь сделать? – спросил Орик.

– Вериасс составил карту, показывающую, как вернуть вас домой, но я тарринка и не могу никого удерживать против воли – поэтому я отдам вам ваши подарки сейчас. – И Бабушка махнула рукой в сторону ближнего дома. Там у стены стоял аэровел, и они втроем перешли к нему через площадь.

Бабушка обняла Мэгги и дала ей в руки какую-то железку.

– У меня тут не слишком большой выбор оружия. Но ты уходишь на опасную территорию, и при всем моем отвращении к насилию вот это может тебе пригодиться. Спрячь его. Еще я собрала немного провизии вам на дорогу. Она в контейнере под сиденьем аэровела.