Золотая кровь 3

— Хорошо, иди, — ответил Виго, разворачивая конверт.

Морис вышел вслед за экономкой, очевидно, чтобы задать ещё какие-то вопросы.

Письмо было написано аккуратным красивым почерком, сразу было видно, что писал его Доменик. Всё, что выходило из — под его рук, всегда было прекрасно и изящно.

«Дорогой брат!

Приношу свои извинения за то, что мы с Оливией так спешно покинули особняк, и что тем самым я нарушил твоё распоряжение не выпускать нашу дорогую сестру из её комнаты. Но обстоятельства таковы, что Лив угрожает реальная опасность и медлить было нельзя.

Я не могу написать тебе обо всех этих обстоятельствах в письме, потому что бумага ненадёжна, и кому это письмо может попасть в руки неизвестно. А то, что я теперь знаю, может навредить всем. Поэтому, если у тебя будет время, очень надеюсь, что ты сможешь приехать в гасиенду. И тогда я расскажу тебе об обстоятельствах, заставивших Лив поступить так, как она поступала. И не только о них. Более сказать не могу.

Она находится в безопасности, я отправил её в надёжное место, где её защитят. Не нужно её искать, с ней всё в порядке. Я пока нахожусь здесь и, в ближайшее время в город возвращаться не планирую по личным обстоятельствам.

Также я хотел бы попросить тебя быть осторожным. Не просто осторожным, а очень осторожным в делах, касающихся политики и сената. Принимай решения не головой, а сердцем и собственной совестью. Не голосуй за этот закон. Это важно. Я видел дурной сон. Предчувствие подсказывает мне, что с этот закон приведёт к катастрофе.

Твой любящий брат Доменик».

Виго отошёл к окну и посмотрел в сад.

Письмо было пропитано тревогой, и она невольно передалась Виго, заставив его погрузиться в раздумья.

В их семье Доменик всегда был не от мира сего. Поначалу отец злился на его замкнутость и плохое здоровье, он всё мечтал о военной карьере для своих сыновей, но, увы. Сыновья не оправдали ожиданий. Затем, отчаявшись сделать из Доменика офицера, он решил, что ему самое место — духовная стезя. Раз уж он слаб здоровьем и не может управляться с саблей, пусть учится на богослова, управляется с мощами и святой водой, и когда — нибудь займёт место падре Лоренцо. Это тоже определённое влияние, которое укрепит позиции дома Агиларов.

Но Доменик лишь смотрел на отца и молчал, слушая его предложение насчёт того, чтобы пойти в семинарию, а потом сказал, что имеет собственные представления о вере, и что они не совпадают с традиционными догмами. Тогда ему было совсем немного лет, и услышав такое от мальчишки, отец потерял дар речи. А после этого вычеркнул Доменика из своей жизни, и перестал видеть в нём наследника славного рода Агиларов.

Учился Доменик сам, по книгам. Сам стал рисовать, изучил несколько языков. Он прекрасно ладил с сёстрами, и его любили слуги, потому что, как сказала однажды мейстресс Лучия: «Вот он просто посмотрит на тебя и погладит по плечу, а тебе уже будто и легче стало. Очень душевный мальчик».

А ещё, каким — то непостижимым образом, он умел предвидеть неприятности. Однажды сказал Мануэлю, что лошади плохо, она в дурном настроении, и не надо на ней ехать. Мануэль посмеялся и повёз Фернандо по делам. А лошадь понесла и разбила коляску об дерево, и только благодаря тому, что колесо зацепилось за корень сейбы, все остались живы.

Иногда он говорил, что будет гроза, или пойдёт дождь, что мать экономки, которая долго болела, не умрёт скоро и даже выздоровеет, и что пусть мейстресс Лучия не плачет. Он говорил такие вещи мимоходом, как будто это было что-то обыденное, и когда его спрашивали, откуда он знает, Доменик отвечал, что просто видел хороший сон. Ну или дурной.

Виго понимал, что в этом что-то есть, хотя и не знал, как это объяснить с точки зрения науки. Но если наука что-то не объясняла, но оно имело место быть, Виго всегда относился к такому внимательно.

И поэтому последние фразы в письме его сильно насторожили. Он и сам понимал, что последствия у этого закона могут быть неоднозначными. Да, теперь ему стало ясно, что дон Диего тянет одеяло на себя из — за долгов и будущих подрядов из казны. Что от принятия этого закона кто — то выиграет, а кто — то проиграет, и борьба между грандами только усилится. Что сами эйфайры и тот же Эспина не будут сидеть сложа руки, и в городе могут начаться беспорядки, или что-то похуже. Кто знает, как эйфайры решат отомстить тем, кто голосовал за закон?

Но была ещё одна причина, по которой он сомневался.

Эмбер.

Теперь он знал её настоящее имя. Хотя, настоящее ли? Или это очередная маска, которую она носит для Джарра и ему подобных?

Она сидела в хорошо охраняемой комнате, без всякой возможности сбежать, и что с ней делать дальше Виго не знал.

Сегодня, в момент, когда вошёл инспектор Альварес, Виго чётко понял, что отдавать её в руки Департамента полиции он не станет. И причины этого неважны. Нужно ли ему узнать все подробности ограбления или нет, это его дело. И полиции тут не место.

Если она попадёт в Чистилище, то оттуда два пути: в петлю на площадь Санта — Муэрте или на остров Дежавю, тут как судья решит. И оба эти варианта его категорически не устраивали. Он и сам не знал почему. Да она, преступница, мошенница, лгунья и дрянь, но…

Вот это «но» он не мог себе объяснить. Это «но» не давало забыть обо всём, что между ними было. Это «но» заставляло сожалеть, что всё случившееся, случилось именно так. А ведь вся её история могла быть правдой, и он бы пожертвовал даже этим бриллиантом, чтобы всё именно так и случилось. Чтобы Эмбер оказалась той самой Эмилией Ванрайт, бежавшей с севера и работающей у него ради выживания, а не воровкой, воспользовавшейся его слабостями.

Может быть, стоит узнать какой судья выносит решения по эйфайрам? Если Виго заявит о её правонарушении, как о незначительном, а судья отправит её на остров Дежавю, то…

Его отец патрон приюта на острове Дежавю, а доктор Гаспар — главный медицинский куратор. Нет никаких проблем вытащить её оттуда, оформив документы так, что она прошла лечение и показала хорошие результаты. И он может даже …

Святой Ангел Скорбящий!

Виго поймал себя на мысли, что всерьёз думает о том, как вытащить Эмбер из этой истории.

Он что, в самом деле этого хочет? Кажется, из него еще не вышла вся эйфория! Ведь как хитро она действует! Капля по капле подводит к мысли, что всё это не такое уж и преступление, что…

Он сложил письмо и отошёл от окна.

Эйфория опасна — теперь он это чётко понимал. Она может заставить любого человека действовать так, как нужно. Даже гранда в сенате. Даже короля. Но, согнать всех в резервацию и надеть браслеты тоже не вариант. Может отложить голосование? У него есть право вето. Теперь — то он знает, что дядя торопился, потому что ему нужны были деньги. А Виго никто не гонит. Может, стоит сказать, что для доработки закона, нужно найти способ отличать эйфайров от обычных людей с помощью ауроскопа? Рассказать о своём изобретении. И рассказать об исследованиях доктора. О том, что он ищет лекарство?