Золотая кровь 3
Шрифт:
Ужин при свечах, но с браслетами из ониксида на руках и цепью на ноге, которой её приковали как собаку!
Что же, глупость и самонадеянность наказуемы.
Вот так Эмбер. Вот так…
Её привели под руки, усадили и приковали, а сеньор Виго просто стоял в стороне, смотрел на всё это и молчал. Он отослал всех слуг и Мориса, и сказал, чтобы на террасе никто из них не появлялся, пока он сам кого — нибудь не позовёт. А сыщик, уходя, демонстративно отдал ему свой револьвер и шепнул: «Если что — я рядом». Это Эмбер прочла по губам.
Когда все ушли, и на террасе наконец-то стало тихо,
Эмбер могла бы понять, о чём он думает, но ониксид не давал увидеть его ауру и почувствовать её вибрации. Не давал полноценно дышать. И ощущать это было ужасно.
Почему-то вспомнилась Кэтэрина…
Как же амантэ графа Морено столько лет живёт в своём ошейнике из оникисида?
Когда сеньор Виго закончил с блюдами, то сел на противоположном конце стола и какое-то время, молча рассматривал Эмбер, а она также молча смотрела на него. Просто смотрела, устало и отрешённо. Теперь, когда необходимости притворяться больше не было, на неё накатили усталость и опустошение.
Лучезарная и так была к ней неимоверно добра. А она была глупа и беспечна, и верила, что всё будет хорошо, хотя опасность была всё ближе и ближе, затягиваясь, как удавка на шее.
Только сейчас Эмбер поняла, что в этом всём, как будто было какое-то наваждение, притупившее её чувство осторожности. И желание завладеть камнем и находиться в этом доме затмило её благоразумие.
Может быть, поэтому ей так везло? Безумцам ведь везёт.
И именно поэтому она смогла пройти по канату над пропастью почти до самого конца. Но нельзя перейти пропасть почти…
Можно либо пройти, либо нет, а она сорвалась. Сорвалась на последнем шаге.
Сеньор Виго взял в руки бокал и, чуть приподняв его, словно собираясь сказать тост, произнёс:
— Ну, что же Амалия де ла Луна… Нет, Эмерт… Точнее Эмилия… Или Эми? Как много у тебя фальшивых имён! Что же, пора познакомиться заново. Я бы даже выпил за это, — он ещё выше приподнял бокал. — Так как тебя зовут? По-настоящему?
Его голос был ледяным, бесстрастным и абсолютно спокойным, но в глазах затаилась черная бездна.
— Имя? Выбирайте любое, Ваша Светлость. Я одинаково люблю их все, — ответила Эмбер с усмешкой, в ответном жесте подняла бокал и откинулась на спинку стула.
Ну вот, карты открыты, можно, наконец — то, быть собой. Игра окончена. Время сбросить все маски.
Пусть и ненадолго, но это ощущение свободы, когда не нужно больше притворяться, было даже в радость. Наконец — то, можно не изображать из себя скромную беженку Эмилию Вальдес — Ванрайт. Хотя ещё одну роль ей всё — таки предстоит сыграть. Роль пешки в чужой игре. Пешки, которая мало что знает и от которой ничего не зависит. Потому что есть ещё Тибурон, Джарр и граф Морено, которые не будут так милосердны, как сеньор Виго, и уж точно укоротят её на голову,
если она станет болтать лишнего. Поэтому, ещё предстоит лгать. И много…— Ваша Светлость? Даже так? Ну хорошо, — криво усмехнулся сеньор Виго. — Как тебя назвали родители при рождении? Какое из этих имён настоящее?
— Это имеет какое-то значение? — спросила Эмбер. — Пусть будет Эмили, почему нет?
— Хорошо, Эмили, пусть будет так, — он сделал глоток и поставил бокал на стол. — Теперь мы знаем, кто был настоящей воровкой. Надеюсь ты избавишь меня от каких — нибудь наскоро слепленных историй о том, как ты ни в чём не виновата, а всё это лишь случайность. Мы оба знаем, что это не так. Тебе придётся рассказать мне всю правду, ты же понимаешь? Так или иначе я найду способ всё узнать, и лучше, если ты расскажешь всё сама. Так на кого ты работаешь, Эмили?
— На того кто больше заплатит, — она пожала плечами. — Хотите и вы можете меня нанять, Ваша Светлость. Могу украсть, могу покараулить.
Она тоже сделала глоток и поставила бокал на стол. От ониксида показалось, что вино отдаёт железом. Аппетита не было, а напиться до бесчувствия ей нельзя. Вино притупляет контроль, а ей это сейчас не нужно, потому что предстоит ещё выпутаться из всей этой истории. Ведь пока она лениво и вальяжно отвечала на вопросы сеньора Виго, её ум напряжённо работал, ища выход из этого тупика. Мыслить ясно и чётко мешал ониксид, и приходилось делать над собой неимоверные усилия, чтобы заставить мозг думать параллельно тому, о чём она говорила вслух.
— И кто тебя нанял ограбить мой дом? — сеньор Виго отодвинул бокал в сторону, чтобы он не мешал рассматривать собеседницу, и скрестил руки на груди. — Сколько тебе заплатили или обещали заплатить за эту работу?
— Ну это не такой уж и секрет, — она снова пожала плечами. — Меня нанял Тощий Люк, вы видели его на фиесте. Мой сообщник. Он сказал, надо украсть реликвию. Обещал две тысячи эскудо. Я и согласилась. Это большие деньги.
— Тощий Люк значит? Твой сообщник, который, якобы, умер на фиесте. Так?
— Ну, в общем, не то чтобы умер, — она усмехнулась, — но да, это он.
— Как ему удалось воскреснуть и обмануть даже доктора Гаспара?
— У него есть с собой порошок, зашит в воротнике. Это давно известный способ, которым пользовались ещё рабы, чтобы сбежать от хозяев.
— Значит, он только сообщник? — спросил сеньор Виго, не сводя с неё глаз, и в его вопрос, показалось, был с подвохом.
— Ну да.
— И откуда ты его знаешь?
— Я живу Тиджуке. Там все друг друга знают. В… определённой среде, — ответила она глядя ему прямо в глаза.
— Как вам удалось попасть в дом? Где вы взяли пригласительные, ключи и мою кровь, чтобы открыть замок? — сеньор Виго задавал вопросы совсем, как сыщик.
— Пригласительные я взяла со стола мейстера Фернандо, когда он отвернулся. А остального не знаю, — она снова взяла в руки бокал, — Люк всё устроил, у него был кто — то в доме, кто ему помогал. А мне нужно было только отвлечь вас, а затем, когда случится пожар, пойти и забрать реликвию. Люк всё мне дал, а куда идти, я и так выяснила. Потом я должна была отдать ему камень и ушла бы через главные ворота. Как- то так.