Золотая лихорадка (др. изд.)
Шрифт:
Толпа расступилась. Камбала остановил курянина.
– Вставай! – сказал он вору.
Тот поднялся. Рваные раны на скулах и ссадины на лбу остались у него от ударов сапог, вся рубаха была в крови, и он в страхе закрывал голову руками, ожидая новых ударов.
– Зачем воровал? – спросил его Сашка.
– И не думал…
– Иди сюда, – позвал Сашка курянина. – Это твое ружье?
– Мое.
– Че скажешь?
Ломая кустарники, подбегали старатели со всех сторон. Толпа вдруг дрогнула и надвинулась.
–
Оскалив зубы, Сашка стал яростно осаживать толпу, ударяя в грудь всех по очереди.
– Первый раз воровал? Говори, первый раз? Или второй? – обратился он к вору. – А когда воровал, чего думал? А? Давай руку, буду тебе резать. – Сашка достал свой огромный нож, острый как бритва. – Давай руку! Первый раз воровал – один палец отрежу. Если два раза воровал – всю руку.
– Голову ему надо отрезать, а не руку! – сказали из толпы.
– Что ему палец, ему руки-ноги надо переломать!
– Убейте, лучше убейте меня скорей! – закричал преступник, видя страшные лица.
– Убей! А че думал, когда воровал? Теперь убей? Нет, живи без руки! Убей просто…
– Он, наверно, и добычу крал! Было!
– Убей! – кричал избитый. – Ищите у меня, все ищите! – Глаза его заливало кровью.
Преступник со страшной силой вырвался. Сашка ловко поймал его за голову, кинул ничком, прижал сильно коленом, схватил его руку.
В толпе раздался смех.
Сашка все круче заламывал руку преступника.
– Будешь еще драться? Еще будешь воровать? Молись богу! Читай молитву, скажи – никогда больше не буду! И тогда посмотрим…
– Он не вор… Глупый… Это дурак еще, молодой, не умеет воровать, – сказал Пахом. – Отпустите его!
– У них в Китае, – кивал Сашка на старателей-китайцев, – рубят голову и палач получает награду. Какая награда, знаешь? Все вырезает между ног. И сразу несет в аптеку. Сразу десять рублей! Вот награда! Зачем человек жил? Тьфу! Я бы у них никогда не жил и ушел!
– Не мучай человека! Ладно уж!
– А че мучить? Пусть идет…
Вор поднялся и стал осматриваться.
– Сволочь! – сказали ему из толпы. – Иди!
Вор побежал, прыгая через бревна и груды гальки. Старик старовер кинул ему под ноги полено, и парень опять упал.
– Ему уж хватит на сегодня, другой раз не захочет, – сказал подошедший Никита Жеребцов. Он степенно разгладил свою большую бороду. – Чьей он артели?
– Это городской. Мещане из Николаевска…
– Не пускать их больше. Воров-то разводить!
– Теперь он меченый.
– Сам теперь уйдет! Не захочет жить с нами, – сказал Жеребцов…
– Где твое, где? Анафемский род! – кричал седой старовер, хватая за рубаху Налима.
– Пусти, убью! – замахнулся лопатой Налим. – Я давно слышу, как ты скребешься… Вот Студента нет, он бы сказал…
Подбежал молодой
старовер и выхватил из-за голенища нож.– Боже мой, что они делают! – закричала женщина. – Они же убьют его! Помогите…
Илья Бормотов услышал крики, выскочил из забоя. Видя драку, рванулся в самую гущу толпы и растолкал схватившихся старателей.
– Штольней подкопал мой участок, – кричал старик. – Наше золото берут!
– Передел участков нужен! – крикнули из толпы. – Мало ли кто сколько захватил! Отдай!
– Какой нашелся!
– А какой у тебя участок?
– Да иди мой у нас, чего ссориться, вот смутьяны!
– Вот Кузнецов приехал, он на тебя наведет порядок, – сказал Илья.
– Вот как у нас получается… Есть такие, подкопали, – заговорил благообразный старичок в поддевке.
– Это Силинская сторона, а не Кузнецовская, – сказал седой старовер. – Здесь никто взыскать не может…
– Каждый может взыскать за это! – отвечал старик.
– Как это может?
– Что за невидаль, Кузнецов какой-то! Кузнецов нам не власть!
– Мало ли Кузнецовых!
– Он открыл…
– И ты бы открыл…
– Чужое золото не на пользу, – сказал Пахом.
– Нет, видно, ничего! – ответил Налим, глядя на обидчика.
– Видишь, видишь, что он говорит! – рассердился молодой старовер. – Это он про нас… Издевку делает.
– А как же дело? – закричал исступленно старик.
– Далеко ли он подкопал?
– Да под межу.
– Межа ничья!
– Да, межу надо соблюдать.
– Хватит, тут не переслушаешь, – говорили старатели. – В воскресенье выберем старосту!
– Они еще драться начнут, – заметил Федор Барабанов.
– Пусть дерутся! – сказал Пахом.
Все расходились. Между пеньков и груд желтой породы на траве остались лишь спорившие, разбиравшие свое дело.
Илья вернулся к ним.
– Разойдитесь! Живо!
– Ступайте каждый к себе, – сказал Пахом. – Скоро выберем власть, и тогда станете судиться, Виноватого накажем, если суд признает, – добавил он.
– А ты больше не копай, а то знаешь, Егор Кузнецов велит тебя привязать в тайге к лесине и забьет мошка насмерть. Да и с Никитой Жеребцовым не спорь. Его, может, выберем, сильно хотят люди его, чтобы был властью. Понял? С сильным не борись, с богатым не судись…
– Межа-то…
– Мало ли что межа!
Мужик запустил пятерню в волосы и хотел что-то еще сказать, но не стал и побрел к себе.
К Пахому подошел толстячок в очках.
– В воскресенье выборы?
– Так сказывают, – ответил Пахом.
– Ну так что же! Пора начинать выборную кампанию!
– Пьянствовать-то? – спросил Бормотов.
Илья ухмыльнулся.
Очкастый подмигнул Пахому и похлопал его по плечу.
– Молодец! Из одной деревни с Жеребцовым?