Золотая лихорадка

– К черту, – выдыхаю в ответ, опасаясь отпустить хоть одну руку. Падать со спины этой твари и потом еще десять минут на нее карабкаться – не испытываю ни малейшего желания...

Одно, пожалуй, хорошо: мой вид даже после короткой поездки на десять верст создаст у любого непосвященного полнейшее впечатление, что прибыли мы из черт-те-какого далека. Во всяком случае, о соседнем поместье по ту сторону черной скалы даже и подозрения не возникнет. Повышает шансы на выживание.

А значит, стоит потерпеть.

Массаракш, можно подумать, мне тут кто-то предлагает триста восемь альтернативных вариантов...

Территория Латинского Союза, Сьерра-Гранде, владение Шварцфельс. Понедельник, 05/03/22 12:18

Извилистый рельеф вынуждает плутать среди скал больше двух часов. Мне так представляется, что владение Шварцфельс расположено чуть ли не на полкилометра пониже, чем Рош-Нуар. А может, просто показалось, барометра и иных геодезических инструментов для определения высоты все равно нету.

Сказать, что дорога меня измотала – значит, сильно преуменьшить. Массаракш, да лучше б я шел пешком, а скотину эту пер на закорках, наверное, меньше устал бы!

Но вот перед нами солидная стена камня сухой кладки – метра четыре, пожалуй; с двух вышек нас сопровождают хоботки пулеметов, судя по характернейшему ствольному кожуху "прямоугольник с овальными дырками" – если не "гитлеровские косилки", сиречь "эм-гэ-сорок вторые", то уж точно прямые их потомки "эм-гэ-три".

– Halt! Wer ist da? ^[53] – слышится окрик. Хоть и с акцентом, но... Не знаю как у латиносов, а у меня генетическая память при подобных фразах на дыбы встает.

– У нас дело к герру Тьоррингу, – ответствую по-немецки же, в очередной раз качнувшись в седле.

Из-за ворот с прежним отсутствием обходительности интересуются:

– Кто такие?

– Посланники. – И добавляю пару немецких ругательств. – Открывайте немедленно.

Ругательства действуют; створка деревянных ворот чуть приоткрывается – гуськом можно въехать внутрь, что мы и делаем. Там нашу четверку, как и ожидалось, берут в плотную опеку с трех сторон. Морды лиц у "опекунов" более-менее похожи на соседей с Рош-Нуар, такие же латиноамериканцы – ну, на мой неквалифицированный взгляд такие же; местные, те, возможно, легко отличат чилийца от мексиканца. Зато снаряжение отличается зримо: у дальних бойцов стандартные "весла" хеклеровских "гевер-драй", а у двоих прямо перед нами машинки куда поинтереснее. Массивный дырчатый кожух ствола, деревянная карабинная ложа и короткий прямой магазин – причем торчащий вбок у самого краешка цевья! "Эм-пэ-двадцать восемь", массаракш, натуральный фрицевский агрегат конструкции того самого Хуго Шмайссера! Кажется, не только на асьенде Рош-Нуар увлекаются раритетами...

Камуфляжная форма на бойцах владения Шварцфельс тоже знакомая. Можно даже сказать, ностальгически знакомая, по магазинчику "Робинсон и Кук" с орденской базы "Европа", там такие же тряпки шли за гроши. Стандартные орехово-защитные "ощепки", маскировочная расцветка даже не вермахта, а веймарского рейсхвера. Насколько хороша в бою? А какая в сущности разница, можно подумать, охране периметра так уж сильно важна степень "слияния с окружающей средой", у нее опора на другие факторы.

Дальше следуют краткие не слишком вежливые расспросы, кто мы такие и откель взялись на их головы – но именно расспросы, а не допрос третьей степени. Сопровождающие мои молчат, аки рыба об лед, а я демонстративно смотрю поверх голов и заявляю, что говорить буду только с господином графом фон Тьоррингом.

(Если Тьорринг претендует всего лишь на баронский титул, такую лесть он мне, полагаю, простит, а если на герцогский – извинюсь и свалю всю вину на вымышленного информатора, который-де плохо осведомлен насчет иерархии аристократов Священной Римской империи германской нации.)

В конце концов нам дозволяют спешиться, животин куда-то уводят (век бы вас не видел...), а нас самих провожают в обход пары щитовых бараков к небольшому двухэтажному особнячку в стиле фахферк, нижний этаж из крупных камней с известковыми швами, а верхний из темных бревен, основательных, покрытых индейской резьбой.

На крыльце этого особнячка нас и встречают хозяева Шварцфельса. Высокий сухопарый старик в дымчатых очках в оправе из нержавейки, вполне даже может быть ровесником деда Яра, а то и старше; и рядом с ним молодой двухметровый амбал, кровь с молоком, а морду хоть сразу на геббельсовский агитплакат, истинный ариец. И – настолько похожий на старика, что явно приходится ему то ли поздним сыном, то ли внуком. Странно, Арчи упоминал только об одном Тьорринге... Оба в эсэсовском камуфляже "дубовый лист", у молодого бошка повязана зеленой банданой, на Тьорринге-старшем стандартное серо-зеленое кепи – пожалуй, все-таки новодел, хотя об заклад биться не стану, полевой комплект "фельдграу" мог теоретически сохраниться и на третьестепенном резервном складе, вроде того, откуда взял свой ассортимент Алек на "Европе"... В поясной кобуре у старика такой же ветеран Второй мировой – "вальтер-тридцать восемь"; на ремне у младшего Тьорринга болтается только здоровенный тесак, зато на груди в хитрой подвесной укреплен хеклеровский кирпич "у-эс-пэ". И еще: у старого "графа фон Тьорринга" на левом рукаве черный шеврон-щиток со снежинкой, чуть пониже – двойная зеленая полоска, а в черных петлицах серебром вышиты две молнии и квадратная звездочка с лычкой. Вот здесь Арчи совершенно прав – недобитый наци из Ваффен-СС, только подразделение и чин определить затрудняюсь, это к униформистам ^[54], я сей аспект военного дела специально не изучал; помню, что у киношного штандартенфюрера ^[55] Штирлица в петлицах были дубовые листья, по одному справа-слева.

Ну и шут с ним, со званием, это между собой эсэсовцы общались сугубо на "ты" и "камерад", а мне к нему обращаться все равно надо не по чину.

Глаза в глаза. Неуютно. Надо выдержать.

– С кем имею честь? – на правах хозяина первым нарушает тишину Тьорринг-старший. Чуть пришепетывающий баварский акцент.

Надо представиться.

– Зовите меня Влад, господин граф...

– Любезный Влад, этот титул принадлежит главе старшей ветви нашего обширного семейства. Согласен, почтенный директор пивоваренного завода Ханс Вайт очень удивится, если к нему на улице вдруг кто-то обратится "граф цу Тьорринг-Еттенбах", однако "господин граф" – это он и никто другой. В том году, во всяком случае, был он...

Все, я морально смешан с асфальтом, признаю, был неправ, переходим к истинной цели визита.

– Прошу прощения. Собственно, дело совсем не в титуле.

– Вот и я так полагаю, – кивает Тьорринг-старший. – Судя по акценту, вы предпочли бы общаться на другом языке? Espanol?

– English, if you don't mind ^[56], – отвечаю я.

– That's American, if you please ^[57]. – У Тьорринга-младшего вежливая аристократическая улыбка и столь же рафинированный британский бибисишный выговор. Ну да, у меня-то разговорный именно американский, но вот на этот счет я ни капли не комплексую.

В ответ улыбаюсь и развожу руками. И, перейдя на английский, вернее, на американский, сообщаю:

– Вы безусловно правы, однако о преимуществах британской лексики над американской лучше поговорить в другой раз.

– Считайте, что договорились, – вступает Тьорринг-старший, у него английский не настолько идеален, но это снова-таки британский выговор. – В таком случае, Влад, по американским нормам общаться и будем, без лишних церемоний. Я Рольф, а это мой внук Мейнард. Так что вас сюда привело? Исключительно желание посетить владение Шварцфельс, или?

– Или, – в тон Рольфу Тьоррингу отвечаю я. – Цель визита – передать вам предложение относительно владения, соседствующего с вашим. То, которое зовется Рочес-Нойрес.

Намеренно искажаю название асьенды Адама и Берната в духе "как бы сию надпись прочел человек, который никогда не слышал о существовании французской мовы". Мейнард белозубо скалится, у старого Рольфа вздрагивают губы, но поправлять мое произношение оба не спешат.

– Хорошо, передавайте, – почти зевает Тьорринг-младший.