Золотая медаль (пер. Л.Б.Овсянникова)

Нина шла знакомой улицей и не слышала ни шума, ни гудков, ни звона трамваев. Девушка думала о Марийке — какая она хорошая, искренняя подруга, и завидовать ей, относиться к ней недоброжелательно — просто подлость! Как сказал отец? «Выжми себя, как мокрый платок».

В класс Нина пришла первой. Вспомнила, что со вчерашнего дня в портфеле осталось несколько заметок для стенгазеты, которые она еще не успела отредактировать. Одна заметка имела заголовок «Берите пример с Марии Полищук!»

Нина глянула на подпись: Вова Мороз!

Встала и вышла в коридор. Прошлась с одного конца в другой, остановилась у окна. Увидела неожиданно Марийку и Юлю — они подходили к школьному крыльцу, Юля что-то живо рассказывала.

Нина быстро пошла в класс, где на парте остались заметки в стенгазету.

«Почему же написал Вова? — мелькнула мысль. — Почему именно Вова?»

Ну что же, он тоже восхищен тем, что Полищук так быстро вырастает на глазах всего класса. Он тоже радуется ее успехам. «Берите пример с Марии Полищук!»

Нина прочитала заметку. Можно было бы сократить. Но пусть идет так. «А вот про меня никто так не написал!» Ерунда, просто Марийка заслуживает того, чтобы ее успехи в учебе отметила классная стенгазета.

Юля с Марийкой входят в класс, розовые от мороза. Нина встала и пошла навстречу Марийке, разведя руки словно для объятия.

— Мавка, о твоих успехах у нас будет заметка в стенгазете. Мы так и пустим без единого сокращения!

Ощутила на себе взгляд Жуковой, глянула. Юля смотрела с откровенной насмешливой улыбкой.

— Ты что? — вспыхнула Нина.

Юля взяла ее за плечо, отвела в сторону:

— Не надо так, Нина. Ты чувствуешь себя виноватой перед Марийкой. И то, что ты ей сказала сейчас о заметке, очень похоже на подхалимство.

Нина ничего не ответила, но ощутила в словах Жуковой истинную правду и покраснела до слез.

* * *

Перед контрольной работой по тригонометрии в классе всегда замечалось необыкновенное оживление. Проявлялось оно не в суете, не в галдеже. Наоборот, бывало тише, чем обычно. Но ученики и ученицы собирались по двое, по трое, объясняли друг другу правила, в классе стояло неторопливое гудение, словно где-то за стеной роились пчелы. В этом гудении можно было ощутить и взволнованность, и напряженность, и ожидание важного события в жизни класса.

Когда вошла Татьяна Максимовна, десятиклассники уже все были за партами и вдруг единодушно встали, причем не громыхнула ни одна крышка. Татьяна Максимовна справедливо считала, что если ученик стучит крышкой или громко кашляет в классе, он не уважает ни учителя, ни своих товарищей.

Поблескивая стеклом роговых очков, в неизменном черном галстуке, Татьяна Максимовна внимательно выслушала короткий рапорт дежурной об отсутствующих учениках.

— Завтра доложить мне о причинах отсутствия. Всем было известно, что сегодня у нас контрольная работа? Хорошо, начинаем. На решение задачи вам отпускается два академических часа. Предупреждаю, что черновики надо подавать мне вместе с тетрадью.

Она продиктовала задачу.

— Не спешите писать, сначала обдумайте весь ход решения. Это будет ваш рабочий план.

Головы наклонились над партами — ученики начали работать. Татьяна Максимовна сидела за столом и осматривала класс. Она чудесно видела, кого вправду увлекла задача, а кто лишь притворяется, что работает, ожидая помощи от соседей.

Варя Лукашевич долго вчитывалась в задачу, несколько раз бралась за ручку, откладывала ее и снова вчитывалась, не находя решения. Татьяна Максимовна сжимала пальцы, очень хотелось помочь девушке наводящим вопросом; возможно, она бы это сделала, но Варя вдруг начала быстро писать и учительница облегченно вздохнула: ученица нашла способ решения.

Приводил в негодование Татьяну Максимовну Мечик Гайдай. Сначала он минут десять подумал над задачей, потом, не зная, как ее решить, начал украдкой озираться, не подбросит ли кто-то шпаргалку. Убедившись, что надежды на это напрасны, он с равнодушным видом начал рассматривать свои ногти.

— Неужели в шахматы легче играть? — спросила его Татьяна Максимовна. — Где же ваша настойчивость, Гайдай?

Мечик пожал плечами и снова неохотно взялся за ручку. Было видно, что никакого интереса к задаче у него нет.

Нина невольно взглянула на Марийку. К окончанию урока осталось пятнадцать минут, а Марийка все еще писала в тетради — сосредоточенная, наморщив лоб.

Нина первой решила задачу и вышла из класса. Возле двери она еще раз оглянулась и увидела, что Марийка так же напряженно склонилась над тетрадью.

«Не выходит задача! — мелькнула мысль. — Сегодня я буду первой! А задача таки трудноватая!»

Затем подали тетради Юля Жукова, Вова Мороз и Варя Лукашевич.

Юля подошла в коридоре к Нине.

— А знаешь, Марийка до сих пор сидит! — с тревогой промолвила она.

— Трудная же задача! — ответила Нина. — Даже я и то сначала не знала, как ее решить.

За десять минут до конца урока вышло еще несколько учеников, и по их веселым лицам можно было судить, что они тоже успешно справились с работой.

Вышел и Мечик Гайдай.

— Решил? — бросилась к нему Юля. — А что с Марийкой?

— Нет, не решил, — мотнул головой Мечик. — Увидел, что напрасные старания, и просто подал тетрадь. Да и Марийке угрожает цейтнот!

— Что ты говоришь? Ну, как это можно?

— Ты — о Марийке? Пнется изо всех сил, а до сих пор не решила. Сидит.

Юля взволнованно ходила под дверью класса. «Неужели и Марийка не решит задачу? Неужели в чем-то ошиблась?»

Все больше у девушки росла тревога за подругу. Глянула на Нину. Та спокойно стояла у окна и жевала пирожок.

«Как она может сейчас есть? — с досадой подумала Жукова. — Неужели ей безразлична Марийка?»

Юля вспомнила, как выросла в последнее время Марийка, вспомнила про ее успехи в учебе, и потому в особенности мучительной была мысль, что подруга и может не решить задачу.

Обеспокоились и другие ученики.

— Что с Полищук? — спрашивал Вова Мороз. — Похоже на то, что она не успеет!

— Говорю же — попала в жестокий цейтнот! — сказал Мечик. — Преждевременно захвалили девушку. В таком случае надо честно, по моему примеру — сдаться на милость победителя.

Юле очень хотелось крикнуть на него: «Замолчи, дурак!», но она сдержалась, хотя внутри все кипело. И вдруг она увидела, что Варя Лукашевич, красная, как пион, быстро подошла к Мечику:

— Как некрасиво! Как некрасиво вы сказали! Вам что, будет приятно, если она получит двойку?